Я держу за тебя это небо.
Я дepжy зa тeбя этo нeбo. Я пути пред тобою открою. Я молюсь за тебя перед Богом. Зажигаю все звезды Вселенной перед самым темным порогом. Я все острые камни скрою, Отведу повороты лихие, Прижимая ремни плотнее. За полшага до смерти – встану, Возвращу все твои потери, Залечу все кровавые раны. В твоих взглядах подчас больше смысла, Чем во всех разговорах мира, Ведь в надеждах твоих столько рвенья, И в наивности и в удивленье. Ты не бойся ветров и стужи , Я собой заслоню тебя, слышишь ! Мое сердце ко всем было слепо, Но тобою одним оно дышит.
С любовью нужно быть в разлуке, Чтоб суть любви земной понять, Дрожали б на морозе руки,
Гремели сердца эти стуки, И нам хотелось умирать. Разведены мосты у дома, Колонна холодом взята, Я, отдана была другому, Но лишь тебе была верна! Я отдала ему всю душу, Но сердце ближе лишь к тебе, Прошу не помни жизни сущей, Не внемли праздной суете. Любовь взята оплотом веры, И чувства истины в вине, И я живу под страхом Геры, И вижу сны лишь о тебе. Любовь в разлуке – крест судьбы, Мой ангел предан был другому, Но преданы ли те мечты? Ты варишь кофе , но иному И не тому, кто нужен был, Кто счастьем опалил истому,
Кто лишь с тобою счастлив был.
В разлуке быть такая сила, В разлуке быть -терпеть , терпи! Ты распахнула ночи крылья. Лети, к нему… Лети!
Я прощу тебе все: перекрестки дорог, Новый город, в пыли утонувший, И все слезы мои, все печали мои, И то слово, весь мир покачнувшее. Я прощу тебе все, за ту розу ветров, За цветочек из старой салфетки, И за смех твой. За голос ночи, И за те разговоры редкие. За умение жить, никого не боясь, За тот взгляд, что пронзает всю кожу. Я прощу тебе все, за смертельную грусть, За синеющий майский вечер, Я прощу тебе все, никого не боюсь За прощение буду в ответе. Я прощу тебе все за ту розу ветров, Перекрестки обид и желаний, За нечаянный взгляд, Поцелуй на щеке… За все годы моих ожиданий.
Я позвоню тебе сама, не может быть никак иначе, По проводам бегут слова, И знаю я, вот-вот заплачу. Но лучше так, чем никогда, Чем ошибаться нам с другими, Я знаешь, путаю лишь имя, Но это имя на века. И лучше так, чем врать до гроба, И лучше так, чем никогда Не знать, что первым было слово, Не знать, что первым было слово, А думать: "Гордость- это да!" Я позвоню тебе сама, сожму всю боль в кулак и брошу, Мы виноваты, это- да, Но верить в промысел нет смысла, А между миром я провисла, И помню все твои слова. Я позвоню тебе сама, запью печаль я горше водки, Я позвоню тебе сама, И может вечность разорвется, И купол неба , как тогда, Как в ночью июльскую качнется. И вера, что во мне жила, Как птица в неба упорхнет: – Простила, – спросишь, – Я – то, да… Надежда – это на века, Она из стали и не бьется.
Ты колол моё имя на век Миллион мне стихов посвятил, Боль твою засыпал белый снег, Ты меня больше жизни любил… Никуда не ушла твоя грусть, Все прошло, как вода по весне Я к тебе обещаю вернусь Только ты горько плачь обо мне. Ты меня целовал не дыша, И меня не хотел отдавать, Ты любил, что горела душа И безумно хотел ревновать… Ревновал до крови и слезы, До последних молитв, что верна, Ты хотел чтобы были вдвоём, Счастье только судьба забрала. И озера моих синих глаз ещё будут с тобой до зари, И опять,как и первой зимой на окно прилетят снегири. И опять будут ночи без сна, Разговоры, что вместе никак… Разговоры , что надо терпеть. Это все засыпал белый снег… Я хочу с тобой снова гореть…
Я держу себя в куче потушенных сигарет, Между дымными кольцами плещется океан, Между нами не пропасть, а миллионы лет, Пенные дольки моря, горький мартини, закат. Я стараюсь не плакать, не верить в твои слова, Отпускаю все прошлое, смелым ведь легче быть, А в ночи между небом и медовыми росами на губах Мелькают надежды и заставляют плыть. Я держу себя за замками и не позволяю ждать, Горький кофе, уже не латте, лишь коньячный вкус, И другой мне шепчет, чтобы я ничего не боялась, Но за плечами есть опыт, а значит в лицо смеюсь. Ты обещаешь и хочется верить снам, Ты все клянешься и хочется даже плакать, Море волнуется… Море волнуется… Раз…
Страшно, но я в соглашаюсь падать.
Ты – небо, звезды, камета. Запретная тема, неоновый свет. Ты – смысл, правда, совесть, миг, удар, затмение. Ты- солнцестояние, солнцепек, моление. Ты- первая капель, ты летний дождь. По- настоящему. Ты первый. Всерьёз. Мороз. Южный ветер. Морской бриз. Ты – мой номер один. Ты -мой каприз. Ты – Симфония 14. Лунная соната. Вивальди. Ты -весенняя гроза. Ты -первый снег. Ты- всегда будешь кстати. Ты- нежность. Ты- море. Прибой. Скалы. Синь. Ты -закат, рассвет. Подснежник весной. Ты – безоговорочное да, и нет. Ты инь и янь. Ты песни под луной. Ты со всеми , ты ни с кем. Ты со мной. Ты -Намаз. Крещение. Воскрешение. Иней. Снег. Продолжение. Меркурий. Марс. Юпитер. Венера. Солнечный свет. Ты- парад планет. Ты- гравитация. Ты -разведение мостов. Ты- Питер весной. Ты -выходной после месяца без выходных. Ты- песня, поэма, проза, стих. Ты- роман для тех, кто не верит в любовь. Ты- моя плоть, система, кровь. Ты -запах асфальта после дождя. Ты- июньское небо. Ты -дождь после выпускного. Ты дым от кальяна. Ты- первое и последнее слово. Ты-причина. Ты -итог. Ты -путь. В тебя упасть. Переродиться. Выдохнуть и вдохнуть. Ты – космос. Ты просто будь.
Даже трех дней не хватит…
В окне отражается свет июльского зноя. И капли на дынях солнечным светом объяты, И я открываю пошире в вечер оконце, И звезды шагают по бортику старенькой рамы. Ты приезжаешь на старой шестеркеиз мая, И снежным пионом дурманяще пахнешь. Меня обнимаешь, сгоревшие плечи лаская, за ужином нашим все за день, что было, расскажешь. Черничные капли вина на губах застывают. Смеешься, и с глаз убираешь неслушные пряди, На месте тебя никого я не представляю, С тобой этой ночи бездонной, пожалуй, не хватит. Прохладой веранда в объятия легкие примет, И старый скрипучий диван нам дороже кровати. Мы скрылись от глаз, На эти три дня мы – родные… Но я повторюсь, даже этих трех дней нам не хватит.
Тебе 18, ты мне даришь розы Целуешь лишь в щеку , нежнее и губы Ты мне подарил тогда первую шубу , Но те оправдания очень уж глУпы. Подруга, сестра, незнакомая девушка Их много, простила От боли спасают. Ты вырвал совсем еще юное сердце, И там анестетик не предлагают. Мне 20. Он взрослый и очень серьезный. Он слезы мои не терпел и боялся. Машины, цветы, тоже красные розы Объятья без слов, ведь он сам же влюблялся. И мне 25. Он художник из "Рампы" Моложе меня в миллион звездных лет. Заносчивый, сильный, красивый , жеманный А лучше него ведь во всем мире нет! Я трачу все деньги, я похудела, и нервы мои сдают регулярно, Да! Только такую любовь я хотела! Но выглядят чувства наигранно – странно. Он ночью приехал: " Прости! Ты хорошая. Но только моложе она и выше. Мы с ней на коньках, на лыжах…серьезно! Женюсь я на ней… Для тебя я не вышел"… Мне 30. Художник жене изменяет. Их лодка не держит натиска бури, Он в доме моем в неглиже лишь гуляет И жадно целует лиловые губы. Он дарит пионы, а денег ни грамма! Приносит в газетке с ларька землянику, Пейзажи его стали слишком кровавы, Этюды пусты, а портреты безлики. Я плачу и плачу. Художник в запое. Жена привезла чемодан и картины. С ухмылкой сказала: "Нас точно не трое. И сердце его холоднее той льдины" Художник воспрял. Загулял. Оперился. Пришел опять ночью: " Женюсь! Представляешь, она бесподобная, слушает, слышит! По крышам со мной она даже гуляет! " Мне 40. Машина. Квартира и дача. Работа. Подруги. Вино. Развлеченье. И было так много… И это все странно, Но кроме художника нет увлечения.
