Здравствуй и счастливствуй, дорогой ценитель прекрасного!
Я рада, что сегодня у меня такой приятный собеседник! Будем знакомы: я – Марина Золотова, поэтесса в шляпке и мама в декрете. Я создаю программы на стыке поэзии и театра и провела уже 8 уникальных поэтических спектаклей. Эта книга – расширенная версия программы одного из них.
Горжусь поэтическим Оскаром от московского «Салона изящных искусств», а также призовым местом в конкурсе «Поэзия на дому: поэты против коронавируса».
По призванию я поэтесса и актриса, а по профессии – переводчик с немецкого, и это ещё даст о себе знать на страницах этой книги, ja-ja! Вы знаете немецкий? Sehr gut! Но если вы владеете этим языком на уровне советских фильмов о войне, то всё равно сможете понять и оценить мои немецкие шутки и отсылки, уверяю вас.
Для меня особенно ценно пробуждать глубокие чувства в тех, кто слушает или читает мои стихи, проводить их за руку через сильные эмоции к счастливому финалу. У каждого по пути случаются свои находки, и зёрна смыслов дают у всех разные всходы. Мне интересно наблюдать за этими переменами и быть к ним причастной.
И сегодня я приглашаю вас в совместное путешествие в открытый космос – тот, который внутри.
Я хочу поприветствовать вас своим сонетом о поэзии. Напомню тем, кто, как и я, не каждый свой день начинает с перелистывания энциклопедии греческих мифов, что Эвтерпа – это муза лирической поэзии.
* * *
Я вопрошала: Кто такой поэт?
Определенья всё не находила.
Казалось, на поверхности ответ:
Тот, у кого Эвтерпа погостила.
Неважно, только в стол он пишет ли,
Издал он сборник или побоялся,
Преподаёт стихосложение он в ЛИ
[1]…
Одно лишь важно – за перо он взялся.
Потом я поняла: не так легко
Навесить на себя ярмо поэта!
К сердцам читателей пробей сначала ход
И проведи их через тернии ко свету!
Лишь в единеньи душ и дум живёт поэт.
И нет его, коль слушателя нет.
Поэту очень важно обрести талантливого слушателя или читателя. Поэтому спасибо вам, золотые мои, за то, что открыли эту книгу!
Я счастлива до слёз высоким небом…
Немного предыстории. Поэтический спектакль «Космос внутри» впервые был представлен на сцене ко дню космонавтики, в юном месяце апреле. Так что в этой книге мы с вами окунёмся в буйство весны.
* * *
Я счастлива до слёз высоким небом
И воздухом, не колющим гортань,
И свежестью дождей арбузно-спелой,
И рада удлиняющимся дням.
Я счастлива прозрачным, лёгким зреньем,
И солнцем, что теперь слепит глаза,
И сердца новым, лёгким опереньем,
И рада звонким птичьим голосам.
Весна – сезон художников, поэтов.
В весенних сумерках да Винчи рисовал,
И всё ещё темнеют силуэты
Деревьев на лазури, как тогда.
Весна – весьма таинственное время:
Земля свершила новый оборот,
И моих мыслей неспокойных племя
Как будто тоже изменяет ход.
Весна – сезон загадочный и зыбкий,
Когда и сердце вдруг меняет такт,
На лицах распускаются улыбки —
Быстрее первоцветов на лугах…
Я хочу рассказать вам о том космосе, который живёт у каждого из нас внутри. Бороздить просторы этой вселенной мы можем хоть каждый день. Для этого космического туризма не нужны баснословные деньги, нужно лишь желание и смелость исследовать себя. Потому что встречается у нас внутри всякое…
* * *
Громко хлопают двери в квартире пустой.
Очнувшись, я вздрогну испуганно.
Снова небо в слезах разразится грозой,
И на вмиг опустевшие улицы,
В зеркала тусклых луж безнадёжно глядясь,
Тучи выплеснут всё одиночество.
Так отчаянно капли в окно мне стучат,
Что я чувствую: им домой хочется.
Мы друзья по несчастью: я тоже одна.
Но окна всё же не открываю им.
Пусть надеются, верят – им незачем знать,
Как же дома бездомны бываем мы.
В одиночестве и в тишине слышнее всего голос нашей души.
* * *
Как природа пустоты не терпит,
Так и я тишины не приемлю.
В тишине каждый звук сильней,
Даже стоны души моей.
В тишине печали оживают
И с приумноженной жестокостью терзают.
Тишина – одиночества плеть
Одиночество – та же смерть.
Счастлив тот, кто один умеет
С тишиною остаться своею.
Конечно, все мы хотим услышать, как душа поёт. Но иногда она плачет. И этот плач тоже хочет быть услышанным. Нужна настоящая смелость, чтобы заглянуть в космос внутри себя. Поначалу вас ослепит его темнота.
* * *
Что живёт во мне под спудом?
Что там светится во тьме?
Не обиды ли гнилушка?
Не костром ли жарким – гнев?
Что там теплится под гнётом
И пытается дышать?
Что запуталось в тенётах
И не в силах закричать?..
* * *
Я нескладная, я жестокая,
Сколько, сколько во мне пороков, о!
Море желчи и реки мести —
Сколько, сколько на моей карте есть их!
Туман гордыни едва ли даст мне
Разглядеть в глазу моём брёвна. Das ist…
Не fantastisch – уродливо, жутко
Быть судимой своим же рас-суд-ком.
Посвящение другу
Мы привыкли сбегать от этой душераздирающей внутренней тишины и тьмы в общение. Мы хотим заполнить свои дни звуками чужих голосов, чтобы заглушить внутренний крик. И это, конечно, помогает. На время.
* * *
Мой друг! Какое это счастье —
Вести с тобою разговор,
Скрещая с твоим взором ясным
Свой жаждущий, горящий взор!
Какой это глоток свободы!
И как он первозданно чист!
Спадает шелуха из моды,
Приличий и мирских обид…
Я смело отключаю зренье,
Я обращаюсь в чистый слух
И вижу, как во тьме Вселенной
Танцует твой бессмертный дух.
О свежий ветер вдохновения!
О радость – в Вечность воспарить!..
Сердечный друг, не мы беседуем —
Душа с душою говорит.
Прекрасно иметь друга, с которым всегда есть о чём поговорить! Но согласитесь, по-настоящему исцеляет общение лишь с теми людьми, с кем нам есть о чём помолчать.
* * *
«Двоеночество» – лучшее слово в немецком.
Слиянье бездонных в своей глубине
Двух душ, что в бессмертном молчании вместе,
Тоскуя смертельно, всё ждут в тишине…
Но ждут не гостей, не скитальцев, а друга
Кто разделит молчанье, что живо и в нём:
В этом мире, где так одиноки все люди,
Одиночество вынести можно вдвоём.
Это стихотворение родилось, когда я узнала о том, что в немецком языке есть прекрасное, хотя и сложносоставное, слово – Zweisamkeit, дословно – «одиночество вдвоём».
Но бывает, жизненные невзгоды швыряют нас без предупреждения в наш внутренний космос, как в бездонный колодец. Мы не понимаем, это полёт невесомости или свободное ускорение, вызванное земной гравитацией. Полёт (или падение?) длится и длится, наши чувства капсулируются в космическом вакууме. И мы чуем, что лучше бы не выпускать их наружу, потому что это может быть опасно. У меня был такой жизненный период, когда казалось, что стоит мне заговорить о своих чувствах, и из груди вырвется Чужой, как в фильмах ужасов. Порой горе бывает таким острым, что делиться им с близкими – преступление.