Монстр где-то прятался. Лиза притворила дверь, постаравшись сделать это бесшумно, однако старый замок всё равно громко щелкнул. Девушка поморщилась, замерла, прислушиваясь. Тишина. Будем надеяться, чудовище не выползет сегодня вообще.
К счастью, дел было намечено немного: всего-то цветы полить, пыль протереть и составить тарелки и чашки в посудомоечную машину. Лизу никогда не интересовало, кто именно изобрел то или иное благо цивилизации, но вот создателя посудомойки она бы с удовольствием расцеловала в обе щеки. Раньше этих роскошеств не было, и приходилось мыть горы посуды тряпкой или губкой, жирной, быстро покрывавшейся грязью… Фу! Даже теперь вспомнишь – передергивает.
Лиза осторожно прокралась по коридору, заглянула в кухню – тишина. Монстра не видно. Эх, жаль, не удастся сделать всё бесшумно, однако тут приходится идти на риск. Раньше Лиза надевала наушники и быстро разбиралась со всеми делами под бодрую музыкальную подборку: поливаешь цветочки и танцуешь – ну прямо как в рекламе! Она очень любила даже вот такие скучные бытовые моменты делать красивыми. Однако с тех пор, как чудовище завело привычку подкрадываться, а потом насмехаться над нею, девушка от музыки отказалась. Дома послушает.
Посуды накопилось немало – судя по количеству тарелок, стаканов и разномастных вилок в раковине, вчера у Пашки были гости. Точно не родители: когда приезжает его суровая мама или деловой, поджарый, как ирландский сеттер, отец, из старого скрипучего серванта торжественно извлекается бабушкина посуда – жуткий антиквариат советского производства. Лиза приезды старших Соболевых не любила, потому что сервиз мыть в посудомойке было нельзя, приходилось по старинке, ручками. И непременно вытирать потом полотенцем. Как-то раз Лиза схалтурила, отмыла кое-как, и Пашкина мама при следующей семейной встрече высказала ему свое веское «фе». Ну, а от Пашки и Лизе досталось. Пришлось потом отпаивать себя двойной порцией латте с корицей.
А с обычной посудой – никаких проблем! Чувствуя себя Шерлоком Холмсом, Лиза поставила в мойку пять тарелок, большое блюдо, несколько чашек и стаканов, потом заглянула в мусорное ведро и хмыкнула – так и есть, смятые коробки из-под пиццы! Значит, к Пашке приходили приятели, скорее всего – его коллеги с работы. Вот не хватает им времени в офисе, надо еще домой заданий натащить! Лиза этого не понимала. Если бы она в офисе работала, то ни минутки лишней бы там не сидела и время свое личное на всякую ерунду не тратила, вот еще!
Под успокаивающее гудение посудомойки Лиза быстро навела порядок на кухне, критически посмотрела на пол (ладно, пока можно не пылесосить, отложим до пятницы), вооружилась лейкой и отправилась поливать цветы. Вот зачем, скажите на милость, одинокому программисту столько домашних растений? Это всё его матушка, не к ночи будь помянута. «Паша, твой компьютер излучает много вредной энергии! Паша, ты постоянно со своим телефоном! Паша, зачем ты купил огромный телевизор, он же вреден! Поставь у себя сигизиум, спатифиллум и фикус! Они поглотят всё зло!»
По мнению Лизы, главное зло, которое следовало бы поглотить, – это Пашина матушка, но растения ее почему-то не жрали. Наверное, отравиться боялись. Иногда Лизе казалось, что Валерия Игнатьевна Соболева дома носит шапочку из фольги, чтобы инопланетяне не докопались до ее драгоценного мозга, полного диких и зачастую противоречащих друг другу сведений.
Чтобы растения в Пашином доме не померли от недостатка внимания, Лизе пришлось их сначала надписать, приложив к каждому инструкцию по уходу. Даже увлеклась немного и несколько раз фоткала упитанный фикус и отчаянно цветущие фиалки для своего «Инстаграма». «Сегодня снова пришло время подкармливать сансевьеру – тридцать дней прошло. Взяла удобрение для кактусов, вроде ей нравится. И кактусам тоже немного досталось». Экспертно и позитивно? То-то же.
У себя дома Лиза эту зеленую чуму не держала. Начнешь – погрязнешь, вот хоть на Пашку посмотреть.
Сверившись со списком, Лиза быстро прошлась по комнатам и полила те растения, которым сегодня требовалась вода. Оглядывалась, естественно, однако монстр себя никак не проявлял. Следы его присутствия встречались повсюду, чудовище обильно линяло по весне, и в пятницу точно придется пылесосить – именно из-за монстра, иначе тут все будет в облаках шерсти. Лиза эту мерзость терпеть не могла. Как будто в старом доме мало пыли, так еще и это…
Оставалась собственно пыль. В кладовке Лиза взяла чистую тряпочку и приступила к делу. Какое счастье, что Пашка выдержал с родителями битву за утилизацию дохлой мебели и большая часть ее отправилась на помойку или на соболевскую дачу! На даче Лиза ни разу не бывала (ее знакомство с Павлом было, так сказать, весьма поверхностным), но представляла, какой ужас там творится. Пашка говорил, у родителей огромный гараж и чердак еще. Наверное, там громоздятся столы, колченогие стулья, кушетки с подранными спинками, кряхтит на плохую погоду гигантский гардероб муторного коричневого оттенка, понатыканы по углам неработающие лампы и свернутые рулонами ковры – прибежище моли… Пашка считал, что чем меньше мебели, тем мыслям просторнее, и тут Лиза была с ним согласна на все сто. А заодно ей убирать меньше!
Она так расслабилась, что принялась напевать. У любимой певицы Василины вышел новый альбом, Лиза послушала и сразу влюбилась. Особенно ей одна песня понравилась, о трагической любви, конечно же. Он уходит, потому что думает, что она его не любит, а она лишь не умеет рассказать о своих чувствах, ведь это ее первая любовь…
– Возвратись ко мне, я тебя жду в окне, – мурлыкала Лиза, натирая поверхность стеклянного стола, куда Пашка скидывал свои компьютерные журналы. – Я тебя люблю, очень-очень жду… Приходи скорей, ту-ду-ду-ду-ду…
А когда закончила и повернулась к двери, то поняла, как была неправа. Потому что на пороге сидел монстр.
Лиза непроизвольно сделала шаг назад, уперлась пятой точкой в свежевымытый стол и дрогнувшим голосом спросила:
– Чего тебе?
Монстр не ответил. Он ее слова всегда игнорировал, хотя, зараза умная, наверняка понимал, что человек от него чего-то хочет. Сидел и смотрел на Лизу своими дьявольскими глазищами, а потом зевнул, растопырив зубастую пасть. Фу, пакость.
