Ненавижу утренние звонки. По сравнению с ночными они, конечно, немного выигрывают, но и от них добра не жди. Лично мне такие звоночки сулят как минимум испоганенный день, а как максимум… и вспоминать не хочется! Признаюсь, обычно я малодушно не отвечаю и даже пытаюсь не просыпаться. А уж потом, под кофеек, так сказать, набираю определившийся номер.
Но сегодня трюк не удался. Затрезвонил не только домашний аппарат, истошно завопили оба мобильника, и завыл не выключенный сдуру Скайп. Немного обалдев от какофонии, я изменила правилам и схватила первую попавшуюся трубку.
– Наташка, это я, Инка! – проорал мне в ухо мобильник.
Окончательно проснувшись, я озверела. Кому, как не Инке, знающей меня с пеленок, известно, что я НЕНАВИЖУ УТРЕННИЕ ЗВОНКИ!!!
– Сдурела, да?! – набросилась я на подругу. – Я в пять легла, статью писала!
– Ладно тебе, не ругайся! – заскулила Инка. – Тут такое!!! Настюха Стрепетова звонила, у нее жениха украли!
Я устало вздохнула.
– Ты крышей поехала, мать? Это что, сенсация века? Ну, увели мужика, и что? Из многодетных семей мужей сплошь и рядом уводят…
Трубка нервно всхрюкнула. Инка-то как раз и была многодетной матерью. Дабы не давать пищи для размышлений чересчур мнительной и впечатлительной подруге, я живенько внесла поправку и продолжила втык:
– Не боись. Не твой случай. И что, по-твоему, жених дурацкий – повод трезвонить мне ни свет ни заря?!
– Да ты не поняла! – ажиотированно перебила Инка. – Его реально украли! Как, не знаю! Настюха ревет, ничего толком не разобрать. Айда к ней! Мы первые должны успеть, мы ж теперь настоящие сыщицы! Забыла?
Настюха Стрепетова, чьими проблемами так неистово вдохновилась моя подруга, училась с нами в одной школе, была года на четыре помладше, поэтому мы особенно тесно не общались, хотя отношения поддерживали. А надо признаться, все, без исключения, дальние и близкие наши знакомые знали, что мы балуемся частным сыском. Вернее, баловались… Прошли те благословенные времена. Теперь благодаря Инкиным инициативам мы заделались «настоящими» сыщицами!
– Забудешь тут… – хмуро буркнула я. – Заметано, через час у Настюхи.
Да уж, мы и впрямь получили ксивы и числимся в штате сыскной конторы приятеля Володи Петрова, опера из отделения на Патриарших, нашего с Инкой близкого со студенческих времен друга. Приятеля, который на это подписался, зовут Александр Кулаков. Саша – парень основательный и серьезный, и я даже знать не хочу, как именно его уболтал Петров. Но Петрова понять можно, на него со всей мощью насела Инка, я в переговорах участия вообще не принимала. Во-первых, потому, что не считала обретение официального статуса жизненно важным, во-вторых, потому что Володя мне не откажет ни в чем, что в принципе может сделать. Мне же совсем не хочется ставить его в затруднительное положение без особой на то необходимости. Почему он мне ни в чем не может отказать, а я не хочу его утруждать, вы, вероятно, догадаетесь дальше и сами… Так что «корочки» и должности – результат исключительно Инкиной безумной одержимости и активности. Именно она хотела, чтобы мы занимались сыском «по-настоящему», будто бы истории, в которые мы всю жизнь влипали без ксив, были игрушечными! Дело в том, что у нас с Инкой с детства выявилась вполне определенная склонность – вляпываться в стремные истории, а потом их расхлебывать. Утешительно думать, что склонность эта – результат таких похвальных качеств, как активная жизненная позиция, неравнодушное отношение к окружающим, стремление помочь попавшему в беду, а вовсе не неуемного любопытства и привычки совать нос в чужие дела! Так или иначе, ксивы у нас теперь имеются, и остановить Инку в ее порыве перейти на более высокий профессиональный уровень в принципе невозможно.
Мы с Инкой дружим в прямом смысле слова с колыбели, и я ее знаю, как никто. Мамы вывозили нас в колясках на прогулки, и, еще не умея разговаривать (наверное, это было большим благом для окружающих!), мы уже перемаргивались и перекрикивались. Жизнь нас не развела, хотя, окончив школу, мы подались в разные, но категорические не технические вузы. Инка – в Литературный, я – в Иняз. Инесса (так красиво звучит полное имя Инки) начала пописывать еще в школе, а перед поступлением разродилась парой просто-таки блестящих повестей, которые выиграли различные конкурсы и вошли в сборник рассказов о детстве. Я же увлеклась журналистикой еще в институте и начала сотрудничать с разнообразными изданиями внештатно, чем занимаюсь и по сей день. Неплохое общее филологическое образование и знание английского, французского и итальянского немало этому способствуют. Личная жизнь у нас всегда бурлила и, можно даже сказать, била через край. Претендентов на нас было намного больше, чем мы могли охватить. Выбор было сделать сложно, и с первым замужеством я явно погорячилась. Мы обе быстро выскочили замуж, Инка сразу же родила своего первенца Кирюшку, а через год Даньку и на своего мужа Андрюху пока не жалуется. У меня же с детьми пока не сложилось, равно как и с мужьями. С первым, однокурсником, я развелась, не успев даже осознать себя супругой. Его чудовищный инфантилизм в отрыве от маминых забот зацвел после свадьбы так пышно, что я сразу призналась себе, что не хочу и не могу стать ему, как Карлсон Малышу, родной матерью. Разведясь, я угодила в другую крайность.
Импозантный итальянский банкир из Рима, который был старше меня лет на десять, окружил меня такой заботой и вниманием, что я, подумав, что настоящая любовь может меня и не посетить, не устояла и решила выйти замуж за этого со всех сторон достойнейшего мужчину. Тем более и моим родителям, чьим мнением я очень дорожу, претендент весьма приглянулся. Я съездила в Рим, пожила там пару лет, не забывая посещать родину. Обзавелась кучей друзей, мирно жила с мужем, он мне совершенно не мешал заниматься любимой журналистикой, все так же окружал заботой и вниманием, но… мне было тоскливо и неуютно. Не знаю, чем бы дело кончилось, если бы мой итальянский муж не захотел детей. Тогда я вдруг поняла, что детей хочу только от любимого, что все так же, как в детстве, жду своего принца. После тяжелого разговора муж, как ни странно, меня понял и отпустил. И вот уже не первый год я наслаждаюсь вольной жизнью на родине и, поняв про себя все, замуж соберусь только по большой любви!
А у Инки тем временем жизнь складывалась хорошо, росли дети, муж Андрюха, сам одаренный компьютерщик, организовал небольшую фирму, где с такими же гениями разрабатывал таинственные технологии и программы.
Денег стало вполне хватать и на няню, и на уборщицу, так что Инка стала маяться комплексом нереализованности и никчемности с двойной силой. Когда все хозяйство лежало на ней, она им уже маялась, но энергии и времени убиваться так не хватало. Теперь же Чудновская просто сходила с ума. Писаться – не писалось, на месте не сиделось, хотелось жить полной жизнью, дышать полной грудью и действовать, действовать! Зная Инку, я вообще всегда удивлялась, что ей удалось что-то написать. Нет, вовсе не потому, что она бесталанна, скорее даже наоборот, очень талантлива. Просто моя подруга гипердеятельный и живой человек, ей необходимо быть в гуще событий, общаться с людьми, что-то устраивать, организовывать, куда-то нестись. В народе людей такого склада величают «электровениками», а также иллюстрируют их поведение обидными пословицами типа «дурная голова ногам покоя не дает», «для сумасшедшей кобылы семь верст не крюк». В общем, статичная поза не для нее. Может, в глубокой старости, уже физически неспособная к таким подвигам, Инка по мотивам боевой юности и накропает нечто великое, но не раньше. Боюсь, что и за девяносто она закажет кресло с моторчиком и будет бодро перемещаться по городу. Так что теперь, я думаю, вам понятно, зачем и почему у нас появились должности и соответствующая документация в сыскном агентстве. Инка просто решила легализовать свой образ жизни и обрести, наконец, официальную работу!
