В том далеком, но незабываемом 1919 году по всей России яростно бурлили классовые битвы. Гремели пламенные речи, и развевались кумачовые знамена. Грохотала артиллерийская канонада, и грозно блестели штыки. Тогда юность была отважна, решительна и наивна. В горячих сердцах билась неистребимая вера в счастливое и светлое будущее. В то героическое и романтическое время революционные когорты гордо носили такие названия, как «Закаспийский интернациональный революционный пролетарский полк имени товарища Августа Бебеля» или «Дивизия имени Взятия Бастилии Парижскими Коммунарами». В те незабываемые дни на берегах тихой русской речки Чернавы крестьяне-бедняки создали трудовую коммуну и назвали ее «Красная роза» – нежно и трогательно.
Минуло почти столетие. Коммунары честно работали, геройски воевали, переносили тяготы и лишения. Коммунары искренне радовались жизни, пели хорошие песни под гармошку, водили озорные хороводы за околицей, женились, рожали красивых детей. В 1930 году, в связи с коллективизацией, коммуна прекратила свое существование и вошла в качестве отдельной бригады в колхоз имени Ленина. Ныне уже нет на земле тех первых коммунаров. Нет уже и их детей. Мало кто задается вопросом, почему полевой стан на правом берегу речки Чернавы по сей день зовется – «Красная роза».
Но ходят сегодня по нашей земле правнуки коммунаров. Водят они за ручку своих сынишек и дочурок в детские сады.
Мы же сами сегодня люди очень занятые. Времени никогда ни на что не хватает. Неприятности на работе. Неоплаченные вовремя долги по кредитам. В доме бесконечный ремонт все никак толком не клеится. Дети растут оболтусами бестолковыми. Все круговертью.
Со старыми друзьями встречаемся неохотно, по редкому случаю. По телефону разговариваем на бегу. Ночами не вылезаем из сетей интернета.
Давайте-ка вспомним. Когда же кто-то из нас последний раз написал письмо. Нет, не электронное, а на бумаге, пером и чернилами, каллиграфическим почерком, от души. Когда же кто-то из нас последний раз ужинал за общим столом с престарелыми родителями или не спеша чаевничал возле медного самовара с совсем уж старенькой бабушкой, смаковал домашнее варенье, беседовал задушевно и не поглядывал украдкой на часы.
О своих мелочных боссах, о карикатурных политиках, о криминальных олигархах, об извращенных поп-звездах мы знаем гораздо больше, чем о своих близких, больше, чем о своих родителях. О своих же дедах и прадедах мы почти ничего не знаем. Да если честно, то не очень-то и интересуемся.
Хорошо ли это? Кем будут наши внуки и правнуки? Иванами, не помнящими родства? Нас уже сейчас кое-кто называет «особями мужского и женского пола».
Мои записки не преследуют каких-либо решительных целей. Я просто собрал все сохранившиеся сведения о своей близкой и далекой родне. Что смог. Для себя. Для них – живущих ныне и ушедших навеки. Для своих потомков. Для всех, кому это будет интересно.
В этих записках нет вымысла. Они созданы на основе архивных документов, на основе личных воспоминаний участников описываемых событий, воспоминаний их детей, сестер, братьев. Это – описание жизни одной русской семьи на протяжении четырех сотен лет. А большей частью – удивительного двадцатого века, трагичного и героического, славного воинскими победами и фантастическими трудовыми достижениями, полного счастья, человеческой любви и романтики. Это же в какой-то мере и часть жизни русского народа. Часть истории России.
Ключевыми персонажами данного повествования являются коммунары «Красной розы» и другие люди, связавшие с ними свою жизнь, в том числе и мои родители: отец – Парахин Александр Данилович, 1928 года рождения, из крестьян Орловской губернии; мать – Парахина (Суркова в девичестве) Екатерина Васильевна, 1928 года рождения, из обывателей города Севастополя.
Главной эпохой данного повествования обозначен период советской власти в нашей стране.
Кроме рассказа о своих родителях, я попытался собрать все сведения о жизненном пути и о военной судьбе других известных мне родичей, живших и трудившихся на нашей земле, сражавшихся на полях Гражданской войны и Великой Отечественной войны. У них разные фамилии. В те грозные годы многие из них и знать не знали друг друга. Но со временем, через браки, они породнились. Сегодня они все являются моими родственниками, а главное – прямыми предками моих детей и внуков.
В сентябре 1855 года русскими войсками был оставлен Севастополь.
Город горел. По понтонному мосту через бухту в сторону Мекензиевых гор уходили последние защитники крепости.
На берегу, у самой воды, неподвижно застыл генерал Степан Александрович Хрулев. В неизменной белой папахе, но без бурки, в зеленом пехотном мундире. Правой здоровой рукой он крепко сжимал казацкую нагайку, левая же, простреленная намедни французской пулей, была высоко подвязана на груди черным платком.
Дымились разрушенные укрепления Малахова кургана. Во рвах, на валах, на батареях изорванные в клочья штыками и картечью, вперемешку с перевернутыми артиллерийскими лафетами и разбитыми зарядными ящиками, полузасыпанные землей из обрушенных фашин, вцепившись друг в друга яростью последней смертной судороги, коченели тела русских и французских солдат. Тысячи.
Со стороны четвертого бастиона слышна была тяжелая канонада. Там еще сражались.
На внешнем рейде в виду города густо дымили трубами корабли британской эскадры. На их пути в грозном молчании вросли в камень русские береговые форты.
Уходили солдаты и матросы, седоусые ветераны и мальчишки-барабанщики, тучные полковники и стройные корнеты. Уходили полковые священники и сестры милосердия. Уходили адмиралтейские мастеровые с детьми, женами и стариками, с узлами и корзинами. Скрипели телеги с ранеными. Громыхали по доскам колеса артиллерии. Над опущенными головами уходящих бойцов плыли зачехленные знамена, их золоченые орлы мерцали отблесками – то ли пожаров, то ли заходящего солнца.
Так заканчивалась героическая Севастопольская эпопея.
Вслед за войском уходила через переправу в отступ и семья уже немолодого отставного флотского бомбардира Суркова. Несли нехитрый скарб. Бережно баюкали на руках кряхтящего и хрюкающего новорожденного сынишку. Случайно повстречавшийся намедни полковой поп прямо на обочине заполоненной войсками и беженцами дороги крестил младенца именем Виктор.
Невеликий домик той семьи оказался аккурат посреди позиции артиллерийской батареи славного морского лейтенанта Перекомского Акива Михайловича и был разбит английскими ядрами при последнем штурме.
