Александра Шалашова - Красные блокноты Кристины

Красные блокноты Кристины
Название: Красные блокноты Кристины
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Красные блокноты Кристины"

«Красные блокноты Кристины» – сборник короткой прозы Александры Шалашовой, объединенной темой всеобщей хрупкости и уязвимости. Здесь и рассказы, граничащие с автофикшеном, и выхваченные зарисовки из жизни, и мистические истории.

Показалось сегодня, что к нам вернулись ласточки, что летом уже оглушительно кричали, выводили птенцов, а потом стихли и улетели. А сегодня они снова под балконом в декабре – будто знали, что я давно приготовила им кров.

Фиксируя быт повседневности, заостряя взгляд на, казалось бы, незначительных деталях, автору удивительно точно удается передать ощущение зыбкости мира. Это пронзительная проза о любви, одиночестве, боли и исцелении, памяти и забвении.

А когда хочешь запомнить запах – он каким-то удивительным образом не запоминается, ускользает, делается обрывочным: поднесешь руки к лицу, проверяя, что там осталось, осталось ли хоть что-то? Ничего, даже памяти.

Бесплатно читать онлайн Красные блокноты Кристины


Редактор: Мария Головей

Издатель: Павел Подкосов

Главный редактор: Татьяна Соловьёва

Руководитель проекта: Мария Ведюшкина

Художественное оформление и макет: Юрий Буга

Корректоры: Светлана Лаврентьева, Анастасия Никульшина

Компьютерная верстка: Андрей Ларионов

Иллюстрации на обложке: lowball-jack / iStock / Getty Images


Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.


© А. Шалашова, 2024

© ООО «Альпина нон-фикшн», 2024

* * *

Маме и папе


Она любит

Мы держим в ладошках мертвых рыб

Держись, кому говорю.

Вот так: подними руку и положи на черное, смутное, оно движется, но ты не обращай внимания. Это называется поручень – может быть, ты и помнил когда-то название, но сегодня приходится напоминать обо всем. Пусть под рукой трепещет, выворачивается, а ты знай себе держись – будто рыбку в ладошках держишь, а она бьется, задыхается, не умирает от сгущенного осеннего воздуха.

Бледненькое на черном – хорошо. У меня по контрасту рука красная, сильная. Держись крепко.

Не выпускай рыбку, ты знаешь, что ее нельзя выпускать.

Мы поднимаемся по эскалатору, но тебе, наверное, чудится, что и вовсе несемся, – для меня все медленно, а окружающие смотрят, таращатся, а кто-то глаза отводит. И тогда хочу сама смотреть в глаза – нормальный он, обычный, нечего смотреть, это вам не диковинка, не уродец. Может, они и не смотрят, а я придумала. Я часто придумываю о себе и о тебе разное, чтобы не так страшно было.

Уважаемые пассажиры, напоминаем вам, что метрополитен – транспортное предприятие, связанное…

Ты вздрагиваешь, хочешь посмотреть на меня, но я давно сказала, что на эскалаторе оборачиваться нельзя, а то и упасть недолго, – слушаешься. Смотрю на твою спину – слабую, нежную, ты ступенькой ниже стоишь, не оборачиваешься.

Легонько глажу по плечу.

Не бойся, милый. Это не нам. Разве может быть такое, чтобы на нас так страшно кричали? Никогда не было.

Дальше не слушаем, о своем молчим.

А минуту только назад долго стояли в центре зала, и я думала, на удивление долго решая, в какую сторону идти: люди растекаются реками-потоками, не сталкиваются, проплывают мимо, а вот девочка в розовом парике, вот мальчик в белой рубашке, вот мужчина в плюшевом костюме животного с откинутой на плечи большой мягкой головой. Голова безглазая, мертвая.

Помню, как одна девочка пришла в таком костюме на семинар – подрабатывала на Арбате, а к двенадцати, к началу, прибежала. И серьезная была, говорила о чьей-то повести, о страдании, сочувствии. И ей не сказали ничего, не велели идти домой переодеваться – как-то внешнее тогда вообще истаивало из разговоров, оставалась только литература, выращенные в горшочках герани, бальзамины и гортензии литературы, чахлые, невозросшие, а у кого-то красивые, яркие. Мне хотелось, чтобы и у меня были красивые. Только мало на них внимания обращала, думала, что сами вырастут. И они росли – тихо-тихо, незаметно, но иногда посмотришь – светлые, зеленеют. И так радостно было.

У меня тогда шла восьмая неделя, и я думала о скорой боли. Хотя до нее далеко оставалось, но уже думала, что надо будет потом прийти в деканат, сказать, что хочу заявление на академический отпуск написать. Они там не любят такого – вроде как не для того поступала, чтобы потом с пузом ходить, но на справку от врача посмотрят, согласятся, никуда не денутся.

Может быть, ты и тогда успел почувствовать, как к горлу слезы подкатили, как я подумала, что хотела бы еще легкой походить, спокойной – не успокоившейся, а свободной.

Может быть, это я виновата, что сейчас мы на ощупь среди всех звуков метро движемся, медленно, изломанно как-то, застреваем на каждом шагу. И не один ты ногами шаркаешь, не торопишься, но и я тоже – томительная, нелепая.

Вот же глупость, как только вспомнить не могла? Ведь несколько лет же ходила, наизусть выучила дорогу. А в первый раз даже Тверской бульвар найти не сумела – вечно улицы уводили в другие места, разбегались.

А здесь – что? Здесь понятно.

Но потом вспомнила, что нужно идти в противоположную сторону от «Чеховской» – прямо найти направление, указывающее на нее, и пойти прочь, и тогда точно выйдешь к правильному эскалатору, к «Тверскому пассажу», к «Макдоналдсу».

– Милый, сейчас приедем. Ты знаешь, как нужно сходить с эскалатора?

Нельзя спешить, но и медлить тоже. Помогу, конечно. На руки не подниму, но руки не отпускай – легче будет. Сейчас. Готовься.

Нужно шаг вперед сделать, шажок – и ты на твердом, неподвижном. Я держу тебя за руку.

И все расплывается…

Могла ли подумать, что о нас?

Н-н-нет, говоришь ты, н-н-не видно.

И только тогда замечаю, что случилось. Ты все равно делаешь шаг вперед, но вытягиваешь перед собой свободную руку, будто опасаясь на стену натолкнуться.

Подожди, милый, надо очки поправить, они же сбились совсем. Нас люди обходят, в спины не толкают, хотя мы и задержались при сходе с эскалатора. Простите, у нас никогда еще быстрее не получалось. Когда я хочу, чтобы было быстрее, говорю тебе – мы рыбки, представь, что мы юркие маленькие рыбы, помнишь, мы видели? Тогда ты, ненадолго превратившись в такую рыбку, начинаешь спешить, но ловко, собранно. Потом рыбка умирает, а ты останавливаешься.

Я веду тебя к витринам «Тверского пассажа», всматриваюсь в лицо – очки в роговой оправе съехали на нос, наверное, поэтому ты еще в вагоне стал хныкать, теребить их, и вот теперь стекла заляпаны, плачешь громче. Сейчас вытру платочком, подождешь?

Ты моргаешь, вглядываясь в надвинувшийся туман. У мамы тоже такое: очки в роговой оправе, жесткие контактные линзы, что кипели в особом контейнере на плите, а потом царапали и раздражали глаза, потом мягкие силиконовые линзы, на которые не хватало денег, потому носились месяцами, пока вовсе не высыхали.

Тебе пока нельзя операцию, потому что миопия прогрессирует, но только всегда держу за руку, чтобы смешанный смутный мир не напал, не обрушился. Ты не любишь не видеть, боишься. Может быть, из-за этого голова начинает болеть сильнее. Но когда она болит по-настоящему сильно – несколько раз в неделю, – ты сидишь в затемненной комнате и кричишь, если кто-то заходит, от самого движения воздуха кричишь.


С этой книгой читают
В романе Александры Шалашовой одиннадцать рассказчиков – они по-разному переживают и интерпретируют события, не оставляя места сколько-нибудь объективной версии. Это маленькие пациенты и воспитатели санатория на другом берегу реки, куда из Города перед самым началом войны эвакуируют детей. Вскоре взрывают мост, связывавший их с внешним миром, и дети погружаются во тьму. Каждый день они слышат взрывы – или залпы салютов? – но не знают, идет ли еще
Александра Шалашова – поэтесса и писательница, финалистка премии «Большая книга» и дважды лауреатка премии «Лицей».В сборник вошло несколько поэтических циклов. Все они, обращенные к кому-то (или ни к кому), – совершенно искренние, тонкие, «на разрыв». Александра легко и смело работает с образами – пара строчек, а вокруг уже блестят звезды, собираются в охапку цветы.«Когда ты поэт, у тебя есть только два состояния. Первое – ты пишешь и слушаешь.
В альтернативной реальности нового романа Александры Шалашовой Советский Союз не распался, но его приметы не слишком заметны героям – они переживают глубокий внутренний кризис и погружены в воспоминания о случившейся с ними в прошлом катастрофе. Однако граница между «помнить» и «забывать» в этом мире зыбка и условна: здесь каждый может быть подвергнут воздействию Читателя, устройства нейрокоррекции, и оказаться всеми забытым.Говорят, ‹…› что о че
В книгу вошли четыре сказки – «Про бедного Иванушку», «Про непутевую бабу», «Про Семена Ложкаря» и «Сказочка про непослушных детей». Книга содержит нецензурную брань.
В один миг её жизнь резко изменилась. В одно мгновение она потеряла всех, кого любила. Остались лишь жалкие воспоминания, каждый раз задевающие израненную душу. И каждый раз вспоминая, в голове проносились одни и те же слова: «Пламя, ты забрало из моей жизни всё, что я любила. Безжалостно оставило одну в угоду себе и этому миру. Почему я до сих пор хожу по этой прогнившей земле? Почему я до сих пор дышу этим отравленным воздухом? Скажи, почему я
Выпускник военного училища Роман Погодин прибывает для прохождения службы в Среднюю Азию. Оказавшись в непривычном для него регионе, он сталкивается с особенностями условий жизни военных городков Туркмении и обычаями местных жителей.В перестроечные для Советского союза годы, в последствии, ставшими для него роковыми, главный герой попадает в различные сложные и необычные ситуации, из которых ему приходится выпутываться, используя смекалку и приоб
«В какой-то момент, когда стало чуть полегче, он вдруг понял, что похож на курицу, которая, склоняясь над деревянным корытцем и вытягивая шею, погружает клюв в воду, а глотнув, обязательно потом запрокидывает головку назад, устремляя красновато-оранжевые глазки в небо. Так подсказала ему память детства, когда он приезжал в село к бабушке и дедушке, пока они были живы, и по их просторному двору вольготно расхаживали пеструшки – в Киеве на асфальте
Сожительство в природе двух несовместимых особей с целью выживания рождает симбиоз…Предыдущие книги:Долгий брод через Слепянский ручей (Ироническая философия в прозе)Брошенная спичка (Ироническая философия в стихах)Поэзия сломанной души (Безвременные стихи)Когда рядом никого… (Я бы им сказал!)Стройбат 40 лет назад, или Королевские войска в СССР (Иронические записки и стихи о стройбате)Жизнь, как она есть (Ироническая философия в стихах)Долгоброд
Эта поэма посвящается одесскому периоду южной ссылки поэта (1823—1824 гг.), когда поэт лишённый друзей и поддержки пестовал и укреплял свой поэтический талант. Эта пора открытий и разочарований, новых знакомств и любви, которой досель поэт не знал. Эта пора разлуки и становления голоса и совести всей русской земли того времени.
В комедии подобного плана не обойтись без гиперболизации образов и явлений, Да и гротеск здесь более чем уместен. Разумеется, в пьесе преувеличено очень многое. Ясно, что ничего подобного происходить в России не может и не должно. Но понятно и другое: многое из того, что ранее считалось невозможным, уже сегодня стало реальностью. При этом некоторые уважаемые господа и дамы наставительно рекомендуют с высоких трибун считать происходящее нормой и е
Ирина неожиданно получила в наследство дом в деревне. Вместе с сыном она приезжает туда на несколько дней, чтобы навести порядок перед продажей. Но она не подозревает, чем обернется эта поездка, ведь дому нужна хозяйка…