ПРЕДИСЛОВИЕ
22 июня 1941 года памятная дата для бывшего советского народа, жизнь которого разграничилась на довоенную и послевоенную истории. В это июньское утро, когда по древней легенде рождается бог Хорс, для нас произошла смена времен.
Тысячи германских бомбардировщиков и истребителей на рассвете вторглись в наше пространство, и не испытывая должного сопротивления ни от нашей авиации, ни от зенитной артиллерии, начали терзать могучее тело Союза. Этот момент можно описать строками нашего поэта Велимира Хлебникова:
Он умер, подымая бивни, опять на небе виден Хорс.
Его живого знали ливни – теперь он глыба, он замерз.
Союз замер в оцепенении. Знали, готовились, но не ожидали такого ливневого превентивного удара от «нашего партнера».
Это утро запомнилось пятилетнему Вовке Лютому на всю оставшуюся жизнь. Оно застало Вовку во Львове, куда он вместе со своими родителями, военнослужащими Харьковского пограничного отряда, прибыл 17 сентября 1939года. В то летнее утро он оказался один в пустой квартире, потому что родители оба были по тревоге вызваны в расположение отряда. С неба на город падали бомбы, а из окон домов, с чердаков, из-под ворот советских работников и их автомашины обстреливала пятая колонна. Бандеровские подразделения, вышколенные немецким Абвером, заняли в городе все удобные огневые позиции.
После Победы семья Лютых вернулась во Львов. Налаживалась мирная жизнь, восстанавливались разрушенные здания, строились заводы и фабрики. Люди имели работу и заработок. Но мирную жизнь в прифронтовом городе надо было охранять. Владимир Лютый закончил училище МВД, и по служебным делам оказался в районном городке Львовской области. Трудно поверить, но через пятнадцать лет после окончания войны, в молодого лейтенанта стреляли из кустов.
Мои родители жили в одном доме с родителями В. Лютого. Я рос с ним на одной улице, в одном доме и учился в одном классе в послевоенной Львовской школе. Наша дружба с ним длится 75 лет. За это время много событий произошло в мире и в нашей стране. Наиболее яркие, запомнившиеся своей необычностью, события предлагаю вспомнить своим читателям в этой повести.
Керчь, январь 2020г. В. Гринев
Посвящается В. М. Лютому
борцу с беззаконием властей
ОТЦЫ
22 июня 1945 года, к моему дню рождения, мы получили письмо от отца. Он впервые прислал свою военную фотографию. Он поздравил нас с Победой, сообщил, что жив и невредим, и скоро приедет за нами. Отслужив войну в дивизионной разведке 3-го Белорусского фронта, отец был направлен на работу во Львовский городской военкомат.
Во Львовском гарнизонном госпитале работала сестра матери. Отец в конце июня перевез всю семью во Львов и уехал. Мать с детьми поселилась в комнате у своей сестры. Это была довольно просторная комната, на первом этаже, с отдельным входом на улицу Карловичную, в южной части города, рядом с летним бассейном и польской гимназией. В комнате проживали три медсестрички. И вот поселилось еще трое. Но нам было не тесно, так как медсестры работали посменно, и их троих я никогда не видел вместе.
Отец прибыл во Львов только в середине сентября, когда я пошел уже в школу, в здание бывшей польской гимназии. Отец нашел для семьи съемную квартиру на улице Дзержинского, рядом с площадью Пруса и Стрыйским рынком. Перед Новым 1946-м на свою капитанскую зарплату отец смог купить у одной престарелой польской пары квартиру на четвертом этаже в доме «Люкс». Поляки уезжали во Вроцлав к родным.
Отец начинал свою офицерскую карьеру военным летчиком перед войной. Был призыв: «150000 тысяч комсомольцев – советской авиации». Отец в семнадцать уехал из глухого белорусского села Могилевской области на большую стройку Харьковского тракторного завода. Стал контрольным мастером в сборочном цеху. С завода и был призван в Чугуевское летное училище. В авиацию тогда старались брать технически грамотных специалистов.
Летом 1939-го отец упал вместе с самолетом под Винницей, не дотянув чуть-чуть до посадочной полосы аэродрома. Самолет начал входить в штопор. Отец до конца пытался выйти из штопора, но самолет ударился крылом о землю и перевернулся. Отцу повезло, – он покалечился, но остался жив. Его военврачи собирали по частям. Руки, ноги в молодом организме срослись, а вот все зубы были заменены на металлические. Из нержавейки. Списали из авиации, но оставили в армии. Сохранили офицерское звание. Ходить он научился за полгода до войны и получил назначение в г. Сталино (Донецк). Там и застала его война в должности заместителя военного коменданта. Занимался эвакуацией промышленного оборудования и технических специалистов. С семьями этих специалистов отец отправил и свою семью.
Четверо суток в товарном вагоне женщины с детьми добирались до Казани. На крупных станциях, не подвергшихся бомбежке, я со старшими ходил с чайником за кипятком, а мать оставалась в вагоне с двухлетней сестрой.
Отец в начале июня 45-го получил отпуск и перевез свою семью из поволжского городка Актаныш в Москву, где мы все четверо ночевали в тесной однокомнатной квартире на шоссе Энтузиастов у жены его брата, так и не вернувшегося с фронта. Потом он перевез нас в Конотоп к моей бабке Бобровой Акулине Лукиничне. В конце сентября он забрал свою семью из Конотопа во Львов.
После широких московских улиц узкие львовские улочки и город в целом показались мне игрушечными. Львову повезло. Город мало пострадал от бомбежек и боевых действий. Немецкие авианалеты в начале войны разбомбили здание железнодорожного вокзала и несколько зданий в центре города. В период оккупации немцы взорвали несколько жилых трехэтажных домов в восточной части города, в еврейском гетто. При освобождении города наши танкисты проутюжили хрупкие австрийские мостовые, уложенные из тесаного дробного камня. Вездесущие мальчишки находили в разрушенных зданиях, в подвалах на свалках, в парках оружие и патроны. Много погибло пацанов. В том числе от небрежно хранившихся отцовских пистолетов.
Я как – то спросил отца:
– Почему мы приехали жить во Львов?
– Мне предложили хорошую должность в военкомате Киева или Львова на выбор. Я выбрал Львов. Киев был сильно разрушен. В Киеве у нас никого не было, а во Львове можно было остановиться на первое время у тети Веры.
–А, куда делась губная гармошка, которую ты мне подарил? На этой гармошке были серебряные колокольчики и они красиво звенели.
–Ты открутил колокольчики и разобрал гармошку. Нам надо было быстро ехать во Львов, и твою гармошку мы не успевали собрать. Если мамин младший брат Алеша сможет собрать гармошку, он привезет ее во Львов.
После новогодних праздников мы переехали в новую трехкомнатную квартиру в доме люкс на последнем четвертом этаже. Наш дом под семнадцатым номером располагался в верхней части улицы Коцюбинского, недалеко от старой квартиры. Новая квартира была просторной и имела три балкона: один выходил на улицу, другой во двор и третий небольшой балкончик был на кухне.
