Василий Ключевский - Краткий курс по русской истории

Краткий курс по русской истории
Название: Краткий курс по русской истории
Автор:
Жанр: История России
Серия: Иллюстрированная история
ISBN: Нет данных
Год: 2016
О чем книга "Краткий курс по русской истории"

«Краткий курс по русской истории» написан выдающимся историком, профессором Московского университета В. О. Ключевским (1841–1911) и охватывает период с древнейших времен до начала XX века. Этот труд является одним из важнейших исследований по истории нашей страны и пользуется заслуженной популярностью в научной среде и у широкого круга читателей.

«Сказания иностранцев о Московском государстве» – это первый отечественный труд, в котором практически с исчерпывающей на момент написания полнотой были изучены известия иностранцев о России XV–XVII вв. Книга состоит из тематических разделов, в каждом из которых глазами иностранцев представлена та или иная сфера жизни средневековой России: города, торговля и монета, войско, государь и его двор, прием иностранных послов, управление и судопроизводство, доходы казны, вид страны, ее климат, почвы, их плодоносность, население и т. д.

Бесплатно читать онлайн Краткий курс по русской истории


© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *



Василий Осипович Ключевский (1841–1911) – один из крупнейших представителей отечественной исторической науки второй половины XIX – начала XX в., признанный лидер Московской исторической школы и сторонник государственной теории, создавший между тем собственную оригинальную схему русской истории.


Наиболее известный научный труд Ключевского, получивший всемирное признание, – «Курс русской истории» в 5-ти частях. Ученый трудился над ним более трех десятилетий, но решился опубликовать его лишь в начале 1900-х гг. Его «Курс» был первой и до настоящего времени единственной попыткой проблемного подхода к изложению Российской истории. Он переведен на многие языки, и по признанию зарубежных историков, этот труд послужил базой и главным источником для изучения русской истории во всем мире.

В. О. Ключевский

Как художник слова

«Почти три десятка лет этот великан, без малого трех аршин ростом, метался по стране, ломал и строил, все запасал, всех ободрял, понукал, бранился, дрался, вешал, скакал из одного конца государства в другой. Такою безустанною деятельностью сформировались и укрепились понятия, чувства, вкусы и привычки Петра. Тяжеловесный, но вечно подвижный, холодный, но вспыльчивый, ежеминутно готовый к шумному взрыву, Петр был – точь-в-точь, как чугунная пушка его петрозаводской отливки…»


«Государыня Елизавета Петровна была женщина умная и добрая, но женщина. От вечерни она шла на бал, а с бала поспевала к заутрене. Строго соблюдала посты при своем дворе, и во всей империи никто лучше императрицы не мог исполнить менуэта и русской пляски. Невеста всевозможных женихов на свете от французского короля до собственного племянника, она отдала свое сердце придворному певчему из черниговских казаков. Мирная и беззаботная, она воевала чуть не половину своего царствования и победила первого стратега того времени Фридриха Великого. Основала первый настоящий университет в России – Московский и до конца жизни была убеждена, что в Англию можно проехать сухим путем. Дала клятву никого не казнить смертью и населила Сибирь ссыльными, изувеченными пыткою и с урезанными языками. Издавала законы против роскоши и оставила после себя в гардеробе с лишком 15.000 платьев и два сундука шелковых чулок…»


«На русском престоле всякие люди бывали, всяких людей он видал. Сидели на нем и многоженцы, и жены без мужей, и мужья без жен, и выкресты из татар, и беглые монахи, и юродивые, – не бывало еще только скомороха. Но 25 декабря 1761 года и этот пробел был заполнен. На русском престоле явился скоморох. То был гольштинский герцог Карл Петр Ульрих, известный в нашей истории под именем Петра III…»


Ровно сорок лет отделяют меня от тех часов в Большой Словесной аудитории Московского Университета, когда впервые прозвучали эти характеристики из уст незабвенного Василия Осиповича. Густой и толстый слой пестрейших впечатлений налег за эти сорок лет на память, и потускнела под ним далекая отгоревшая юность. А между тем, даже не закрывая глаз, я как будто вновь слышу спокойно-иронический, слегка козловатый, звонкий и сиплый вместе, «духовенный» тенор, которым они произносились; как будто вижу спокойно-ироническое лицо с умным, пристальным, но не навязчивым взглядом проницательных глаз, склоненное с кафедры к замершей во внимании аудитории. Она, как всегда у Ключевского, конечно, битком полна слушателями, нахлынувшими и с своих, т. е. филологического и юридического, и с чужих факультетов.

Мы, студенты первых курсов, увлекались Ключевским, обожали Ключевского. Однако сомневаюсь, чтобы многим из нас было тогда ясно все огромное значение нашего любимого профессора в исторической науке. Мы гордились тем, что слушаем общепризнанный научный авторитет, но принимали этот авторитет больше на веру, как аксиому, не требующую доказательств, и не он влек нас, толпами, внимать драгоценные verba magistri. Осмелюсь даже предположить, что из тогдашних слушателей и обожателей Ключевского большинство не удосужилось проштудировать ни его «Древнерусские жития святых, как исторический источник», ни «Боярскую Думу Древней Руси», ни вообще трудов, характерных для него, как для тонкого исторического исследователя, одаренного в равной степени и проникновенным вдохновением интуиции, и острою силою поверочного анализа. Мы были слишком молоды и при всем таланте Ключевского как популяризатора слишком мало подготовлены среднею школою к тому, чтобы понять и оценить его с чисто научной стороны творчества. Это пришло позже и да же знач ите льно позже. Зато едва ли не с первых же с лов первой же лекции с кафедры Ключевского повеяло на нас живительным духом мощной художественности. Она говорила с нашими молодыми душами языком внятной и увлекательной убедительности, покоряла ум и воображение и манила нас к познанию связи событий прошлых и настоящих, как в изящной словесности «Капитанская дочка» Пушкина и «Война и мир» Льва Толстого, как в живописи исторические полотна И. Е. Репина, в музыке – композиции Мусоргского и Бородина.

Несмотря на то что первый обширный опыт русской истории, карамзинская «История государства Российского» написана большим, по своему времени, художником слова, художественность в русской историографии – редкая птица. И, до последнего времени, я сказал бы даже – птица гонимая. Карамзин художник, но он не говорил, а вещал, не писал, а начертывал на скрижалях, и создал риторскую традицию. Его преемники, ученики германцев, смешивали карамзинскую величавость и торжественность с тяжеловесным педантизмом немецких гелертеров. Писать историю важно, сухо и скучно было обычаем, равносильным закону. Под гнетущее ярмо его покорно склоняли голову даже великаны художественной речи, не исключая самого Пушкина. Ключевский, которому принадлежит блестящая оценка Пушкина как историка, совершенно справедливо указывал на тот факт, что Пушкин по преимуществу был историком там, где не думал быть им, и не был им там, где думал быть. Ключевский убежденно утверждал, что в «Капитанской дочке», написанной между делом среди работ над пугачевщиной, гораздо больше истории, чем в «Истории Пугачевского бунта», которая кажется длинным объяснительным примечанием к роману. Но этот сухой тон «объяснительного примечания» был тогда обязателен для автора, желавшего, чтобы его труд был принят ученым миром и критикою не как дар широкой публике для легкого чтения, но всерьез. Живость речи, образность изложения, драматическая яркость рассказа почитались смертными грехами. Николай Полевой едва ли не на этом, главным образом, проиграл возможный успех своей «Истории русского народа». В условиях несколько более счастливой вольности почитались, «развращенные» французскими и английскими образцами, еретики профессиональной историографии, западники, посвящавшие свои труды истории всеобщей. Но даже и из их числа, о лучшем, о том, кто дал тон и приотворил дверь художественности в историческую науку, о Грановском, Некрасов впоследствии отметил, что «говорил он лучше, чем писал». И это не только потому, что «писать не время было, почти что ничего тогда не проходило». А опять: даже такую эстетическую натуру, такую художническую голову, как Грановский, одолевал страх не оказаться бы слишком литературным в ущерб серьезности. Кудрявцев был не только историк, но и беллетрист, писал недурные повести, владел техникою художественного письма. В своих популярных «Римских женщинах» он довольно энергично, хотя и в чрезмерно статуарной красивости, пересказал живым языком несколько сильных эпизодов из Тацитовых Анналов. Но возьмите его «Судьбы Италии», возьмите его «Каролингов»: они писаны как будто другим автором, умышленно погружающим интереснейшее содержание в невылазную трясину формальной скуки. Еще более выразителен Соловьев. Ключевский был его учеником и преемником по кафедре. Он благоговел пред памятью учителя и посвятил ей несколько прочувствованных речей и статей, в совершенстве освещающих значительную личность и громадный труд автора «Истории России с древнейших времен». Нечего и говорить о том, что Соловьев – фигура огромная, исключительная, и 29 томов его истории – вечный памятник, который, хотя бы и ветшал частями, никогда не утратит своего значения совершенно. Но даже любви Ключевского приходится признать, что Соловьев имел «известность сухого историка». Ключевский защищал Соловьева от этого приговора, но с большим усердием оправдать любимого, чем с убеждением. «Это был, – говорит он о Соловьеве, – ученый со 


С этой книгой читают
«От Руси до России» – оригинальное и по-настоящему глубокое исследование выдающегося русского историка и географа Л. Н. Гумилева. Оно обращает взгляд читателя на исторический период нашей страны, ограниченный становлением Киевского княжества и эпохой петровских реформ, причем все события и поступки исторических лиц объяснены с позиций разработанной автором пассионарной теории этногенеза.Книге «От Руси до России» присуждена премия «Вехи», почетный
«Легенды и мифы Древней Греции» в изложении знаменитого исследователя античности Н.А. Куна уже давно стали классикой, без которой трудно представить себе детство или юность образованного человека.Данное издание подарит вам уникальную возможность познакомиться с работами Н.А. Куна в том виде, в каком они вышли в свет в 1914 г. «для учениц и учеников старших классов средних учебных заведений, а также для всех тех, кто интересуется мифологией греков
За века своего существования Москва поглотила несколько сот деревень, сел и даже небольших городов, вошедших в современные ее границы. Ныне на их месте стоят новые московские кварталы, а о существовании прежних населенных пунктов напоминают лишь названия отдельных районов, улиц и площадей. В данной книге читатель сможет найти интересующие его подробности по истории каждого административного округа, каждого района столицы, наглядно представить себ
Ольга Деркач и Владислав Быков – это журналисты, писатели, известные участники интеллектуальных игр, авторы игровых и познавательных телеи радиопрограмм.Это дружная семейная пара, соавторы и соратники, плодотворный творческий тандем которых рождает прекрасные книги. Среди них «Книга века» и «Горбачев. Переписка переживших перестройку».«Книга Москвы» – не путеводитель и не энциклопедия. Сухую истину справочника авторы щедро сдобрили своим собствен
«Александр, преемник императора Павла, вступил на престол с более широкой программой и осуществлял ее обдуманнее и последовательнее предшественника. Я указывал на два основных стремления, которые составляли содержание внутренней политики России с начала XIX столетия: это уравнение сословий перед законом и введение их в совместно дружную государственную деятельность. Это были основные задачи эпохи, но они осложнялись другими стремлениями, которые
Перед вами полное издание знаменитого курса лекций великого русского историка Василия Осиповича Ключевского (1841–1911). Лекции охватывают период с древнейших времен до начала XX века и являются одним из важнейших исследований по истории нашей страны, которое пользуется заслуженной популярностью в научной среде и у широкого круга читателей.Издание предназначается для всех любителей истории России.
«Второй слой правящего класса вступает в Смуту. Но боярство, как правительственный класс, в продолжение Смуты не действовало единодушно, раскололось на два слоя: от первостепенной знати заметно отделяется среднее боярство, к которому примыкают столичное дворянство и приказные дельцы, дьяки. Этот второй слой правящего класса деятельно вмешивается в Смуту с воцарением Василия. Среди него и выработался другой план государственного устройства, тоже о
Василий Осипович Ключевский (1841–1911) – выдающийся русский историк, общественный деятель, педагог, председатель императорского Общества истории и древностей российских при Московском университете. В сборник вошли все его статьи и речи, посвященные истории русской культуры. Многие его наблюдения и выводы звучат и сегодня злободневно и поучительно. Это, в первую очередь, очерки об историках, своих учителях и коллегах – Соловьеве, Буслаеве, Татище
Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне- и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране. Третий том "1916. Све
Радиолокация – это щит и меч страны, – убежден автор, стоявший у истоков создания и внедрения систем радиолокации в СССР, и лично знавший ведущих ученых в области космоса и радиоэлектроники: первого директора предприятия академика А. И. Берга, имя, которого ныне носит Центральный научно-исследовательский радиотехнический институт (ЦНИРТИ, ранее – ЦНИИ-108), министра радиопромышленности СССР П. С. Плешакова, академика А. А. Расплетина, других выда
Что знал о своем происхождении человек, которому силой своего титанического ума суждено было сотрясти Историю и многое изменить в XX веке? Говорят, величайшая личность Иосиф Сталин – сын грузинского народа. Есть версия, что этот горец происходил из великого рода грузинских царей. Сам вождь догадывался о своем исключительном происхождении и о том, что отмечен высшей силой для значительных, таинственных дел.Думал ли вождь «всех времен и народов» о 
В книге рассказывается о Николае Карловиче фон Мекке – железнодорожном магнате и меценате, чья фамилия открывала любые двери. Он продолжил дело отца, не имея соответствующей специальности, но преуспел. Совсем молодым человеком стал председателем правления Общества Московско-Казанской ж.д.В течение 27 лет он бессменно стоял во главе дороги, которая под его управлением стала одной из крупнейших в России. В годы советской власти активно помогал ново
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
«Как всегда, день начался удивительно.Сережка разбудил меня чуть свет (даже темно было) и сказал, что сейчас мы с ним пойдем на речку испытывать змей.Я ему объяснил, что змеи в нашем краю не водятся (объясняя, я успел умыться); еще я объяснил, что змея – существительное одушевленное и поэтому нельзя сказать: «испытывать змею». Испытывать можно только то, что ты сделал своими руками. Например, робота…»
Песни – это музыка души, они появляются, когда что-то беспокоит или наоборот сердце переполняет радость. Мои песни разные, но каждая отражает переживания, ощущения и чувства. Если бы буквы могли звучать, они звучали бы так…
Сезонная вспышка гриппа переросла в эпидемию, заставившую выживать остатки человечества в лагерях – островах надежды. Иди и смотри.