Глеб Успенский - Крестьянские женщины

Крестьянские женщины
Название: Крестьянские женщины
Автор:
Жанры: Русская классика | Литература 19 века
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Крестьянские женщины"

Статья Успенского содержит критику народнических теорий о «сближении с народом», проектов «жить трудами рук своих», для чего интеллигенту надлежало «опроститься» и принять образ жизни крестьянина. Во всех этих надуманных «теориях» женщине отводилась только роль матери, которая должна рожать и кормить детей. Успенский требует прежде всего отношения к женщине как к человеку и рядом примеров, почерпнутых из печати и из личных наблюдений, показывает, насколько значительна роль женщины в крестьянском быту, раскрывает большие возможности женщины как умного работника и организатора хозяйства, стремление женщин к самостоятельному, инициативному труду.

Бесплатно читать онлайн Крестьянские женщины


1

Существенный недостаток во всех проектах жить трудами рук своих, то есть уйти в деревню, существовать земледельческим трудом, положить начало колоний и «поселений из людей интеллигентных», несомненно заключается в совершенном отсутствии каких бы то ни было указаний, касающихся положения интеллигентных женщин в этих проектируемых колониях. Обязанности, порядок жизни, пределы труда и нравственные достоинства трудовой жизни для интеллигентных «мужчин», хотя кое-как, но все-таки выяснены в проектах поселений в более или менее удобопонятном виде: за образец будущей трудовой жизни взят образ жизни современного мужика, причем одна из школ, начавших проповедь о необходимости «идти в деревню», проповедует идеал трудовой жизни в смысле самого каторжного труда наемного работника, сопряженного со всевозможными тягостями: серые щи, сон на голых досках, лапти, «выворачивание пней» на постройку собственной избы, и непременно с усилиями, от которых трещит спина; хочешь жить «по-народному», так поезжай в лес за дровами в трескучий мороз, вези дерево на продажу в город в ураган и метель, а уж от насекомых постарайся избавиться своими средствами. Та же участь поденщины предлежала и женщине в этой школе каторжного труда. Г-жа Метелицина должна была переобуться из башмаков в сапоги, вязла по колено в навозе, ездила на кляче за водой, а когда кляча упиралась, то она «била клячу по морде». Словом, и для мужчин и для женщин проповедовались все прелести, которые до последней степени изнуряют и самого крестьянина.

Другая школа трудовой жизни очерчивает образ того же мужика в более мягких очертаниях, и как образчик рекомендуется не поденщик, а «земледелец», «пахарь». Поле, соха, а за нею идет пахарь. Достоинство этого пахаря заключается в том, что он добывает хлеб своими трудами, чужого не ест, чужим трудом не пользуется, следовательно, совесть у него покойна, а в этом-то «самая суть» и есть.

Есть и еще школа, руководствующаяся в желании «идти в деревню» уже чисто практическими целями: оградить свою впечатлительную душу от зол городской цивилизации, устроить себе угол, где бы мысль (о будущем, конечно) работала без стеснения и не ощущалось бы необходимости бесплодной борьбы за идею, чего невозможно избежать в городе. Но, чтобы устроить должным образом «угол» буддийского спокойствия и «свободы миросозерцания», рекомендуется такими практическими деятелями обороняться также и в деревне от всяких нарушений буддийского спокойствия – мужицкого невежества, алчности мужика, неискоренимого в этом мужике стремления обобрать этого барина. Оборонившись от городской цивилизации уединенным углом, огородившись заборами и окопавшись канавами от вторжения деревенского невежества и хищнических инстинктов мужика, практический интеллигент утверждает, что именно тогда-то ему, интеллигенту, живя в деревне, и будет возможность воздействовать на развитие народных масс.

Единственно только те действительные радетели о народном благе и совести, которые несут в деревню свои знания – врачи, фельдшерицы, учительницы, не рассчитывая на какую бы то ни было личную пользу (чистота совести, буддийское спокойствие, расстройство здоровья от серых щей, как возвращение долга народу и пр.), – единственно только они и делают действительно народное дело, имеющее уже видимые последствия самого хорошего качества. Но в этой среде «несть ни мужеского, ни женского пола» и каждый (всяческая) делает свое дело по мере возможности.

Все же перечисленные выше школы, теории и возникающие на основании их опыты поселений до настоящего времени не свидетельствовали еще ни о каких успехах, и все «учители», «наставники» и «пророки» также не могут указать хотя каких-нибудь ясных последствий своих учений в благоприятном смысле. Расстроивши желудки серыми щами, простудившись во время возки дров или же сшив два сапога «собственными руками», ученики все-таки не могут ощущать в своем сознании, что они делают доброе дело людям, а не самим себе.

Грех учителей и наставников заключается, прежде всего, в узкости взгляда на строй народной жизни. Если что в ней есть существенно важного для человеческого существа, так это не серые щи, не уединение, не успокоение своей совести «на собственноручном сапоге», а широта размеров трудового обихода жизни, многосложность умственной и физической жизни, возникающая из удовлетворения «своими руками» всех своих потребностей, то есть полнота жизни человеческого существа.

Но брать этот образчик широкой многосложной трудовой жизни, не включая в нее образа крестьянской женщины, труд которой во всех подробностях объединен с трудом ее мужа, мужика (что и делает семью), – это дело весьма непохвальное. Предполагается, что интеллигентный пахарь будет пахать, интеллигентная крестьянка будет рожать детей и кормить их своею грудью. Определять не для крестьянской и не для интеллигентной, а вообще для женщины такую бессмысленную цель жизни, значит не признавать в ней человека, и действительно, мы видим, что «учители» именуют женщину «черноземом», и даже почему-то иногда находят необходимым, говоря о «женщине», упоминать и о корове. Если же перечислить все, что умом и руками делает в доме крестьянская женщина, то есть все то, что не касается ее черноземного плодородия, так и увидим, что ее жизнь исполнена величайшей многосложности труда: она не только родит и кормит, но прядет, ткет и шьет платье на всю семью, она же ходит за скотом, стирает, жнет, сеет, косит, носит воду. И сказку сказывает, и песней убаюкивает, и с песней прядет каждую нитку холста. На сказку, на песню, на пряжу, на тканье нужен ум не коровий, а человеческий, и, следовательно, если брать образчиком трудовой жизни не тяготу, а широту и, так сказать, «поэзию» земледельческого труда и основанного на нем всего строя народной жизни, то невозможно умалчивать о трудовых и нравственных достоинствах крестьянской женщины, достоинствах, дающих ей полную возможность (раз только она, вследствие крайней необходимости, не вынуждена будет уйти из деревни на заработки) во всех отношениях независимого существования. А чтобы наши учители и наставники, призывающие нас к трудовой жизни, не загоняли женщину, первейшую силу всякой семьи, «в стадо» и вообще относились к ней по-человечески и по-христиански, мы попытаемся в этой заметке собрать (с борку и с сосенки) такие факты, сообщаемые местною печатью и касающиеся текущей действительности крестьянской жизни, в которых достоинства крестьянской женщины сказываются с достаточной ясностью и дают нам, простым смертным, некоторую возможность очистить в нашем сознании образ женщины как человека, затуманенный теориями душеспасительного труда.


С этой книгой читают
«Года полтора тому назад печать и общество были, если помнит читатель, одно время сильно заинтересованы так называемым куприяновским процессом, разыгравшимся в нашем богоспасаемом городе и сразу занявшим в ряду рязанских, харьковских и других, родственных по своему внутреннему содержанию процессов весьма почетное место. Подобно своим достойным сотоварищам начался он от совершенно ничтожного обстоятельства, так сказать, загорелся от копеечной свеч
«Нимало не протестуя против редакционной пометки, вполне точно определяющей значение этой статейки и допускающей появление ее в печати именно только в святочное время, я должен сказать, однако, что наименование «рассказ», данное редакцией этому произведению, почти вовсе не соответствует тому содержанию, которое в этой статейке заключается, и форме, в которой оно будет передано. Никакого последовательного рассказа здесь нет и не было его в действи
«… вспомнил я одного мастерового, с которым познакомился, толкаясь в народе; он очень нравился мне своею понятливостию и знанием всей подноготной городка N. «Я, – говорил он мне, – понимаю все дела в существе, то есть вижу их настоящую тонкость», и действительно: надо отдать ему справедливость, иногда он видел довольно обстоятельно многие провинциальные неуклюжести. Семинаристы, с которыми он водил постоянные знакомства, снабжали его разного рода
«…Будочник Мымрецов принадлежал к числу «неспособных», то есть людей, совершенно негодных в войске. Эти неспособные большею частию происходят или из обделенных природою белорусов, или из русачков северных бесхлебных и холодных губерний. Мачеха-природа и лебеда пополам с древесной корой, питающей их, загодя, со дня рождения, обрекает их быть илотами и богом убитыми людьми; она наделяет их непостижимою умственною неповоротливоcтию и все почти задав
Собака святая. Она по природе своей непосредственна и честна. Она чувствует, когда не до неё, и может часами неподвижно лежать, пока её кумир занят. Когда же хозяин опечален, она кладёт ему голову на колени. «Все тебя бросили? Подумаешь! Пойдём погуляем, и всё забудется!»Эксел Мант
Любимые рассказы и повести о чудесах и ожидании чуда в самую волшебную ночь.Эта книга – прекрасный подарок для всей семьи к Новому году и Рождеству. Ведь это не просто сборник лучших произведений русской и зарубежной классики в жанре святочного рассказа, – это еще и открытка, в которой вы сможете оставить свои самые добрые пожелания.«Ночь перед Рождеством» Н. В. Гоголя, рассказы Николая Лескова, А. П. Чехова, Александра Куприна, Лидии Чарской, Ми
Социально-психологический роман «Преступление и наказание» признан шедевром в мировой и русской литературе и остается актуальным произведением, включенным во все школьные и университетские программы. История студента Родиона Раскольникова экранизировалась более двадцати пяти раз. Задуманный как «психологический отчет одного преступления», роман Достоевского предстает грандиозным художественно-философским исследованием человеческой природы, которо
Из чего же сделаны девчонки XIX века?Может, из стихов о любви и взглядов украдкой, из речи французской и фарфоровых кукол? А еще из арифметики, музыки, мечты о балах. Из вышивок, кружева и озорства.Погрузитесь в атмосферу дореволюционных гимназий и пансионов, когда образование было привилегией, доступной не всем. Этот сборник – драгоценное напоминание о том, каким был путь молодых девушек к знаниям и становлению в обществе. Рождение дружбы, разви
Это – «ДЮНА».САМАЯ ПРОСЛАВЛЕННАЯ САГА ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ МИРОВОЙ ФАНТАСТИКИ.Вы читали сериал «Дюна»? Конечно!Но – хотите вы знать ПРЕДЫСТОРИЮ саги о Дюне? Хотите значь, С ЧЕГО НАЧАЛАСЬ история многовековой вражды Великих Домов Атрейдес и Харконнен?Тогда – НЕ ПРОПУСТИТЕ!!!Перед вами – увлекательная книга, написанная сыном Фрэнка Герберта, талантливым писателем Брайаном Гербертом, в соавторстве с Кевином Андерсоном, автором популярных во всем мире нове
Предстоящий чемпионат по бодибилдингу ознаменовался целой серией криминальных событий! Сначала машина сбивает главного фаворита состязаний, потом похищают кубок победителя… Придется юным милиционерам срочно найти и обезвредить дерзких преступников! И не последнюю роль в этом сыграет обаятельный чернокожий курсант Федор Ганга.
В мире есть монстры.Когда Виолета Грейслинг приезжает в поместье с привидениями Лейкседж, она ждет встречи с монстром. Девушка ищет подтверждения ужасным слухам о Роуэне Сильванане, юноше, который утопил всю свою семью в черном озере. Но поместье и монстр – не то, чем кажутся…В лесу есть монстры.Влюбившись в Роуэна, Виолета узнает о его связи с Лордом подземного мира, зловещим богом смерти, скрывающимся в черных водах. Богом, к которому девушку н
Ранним утром понедельника Брентон Эклтон лишается работы. Напиваясь для храбрости, он возвращается домой и пытается сообщить жене, что не сможет оплатить учебу их маленькой дочери. Но Сесиль с порога огорошивает его новостью о наследстве. Неизвестная родственница завещала особняк, который простоял заброшенным не один десяток лет.Супруги отправляются за город, чтобы осмотреть поместье. Но как только они покидают дом, начинают происходить странные