ГЛАВА 1
Подмосковная осень пахла дымами от костров и палой листвой, заболоченным лесом, что раскинулся за рекой, туманными лугами и яблоками. Вика всегда любила эти ярко-красные глянцевые плоды, из которых бабушка варила самое вкусное варенье, а еще сушила на зиму и пекла душистые пышные пироги, добавляя в тесто корицу. И всегда радовалась приезду внучки, балуя ее и всякий раз надеясь, что в этот раз ее Викуся погостит подольше.
И вот Вика впервые за последние лет десять приехала в старый дом больше чем на пару дней, но радоваться ее приезду было некому. Некому было встречать у скрипучей калитки и готовить пироги, некому – спрашивать об успехах и утешать в тревогах. Сама, Викуся, теперь ты сама за себя в ответе.
Девушка вздохнула, уныло оглядев крыльцо и старый заросший сад, за которым некому было ухаживать. Она села на верхней ступеньке, как в детстве, и чуть откинувшись назад, перевела взгляд на кружево ветвей, что свесились над ней. Солнце сверкало и искрилось в желто-зеленой листве, сладко пахло перезревшими яблоками, и Вике до невозможности захотелось оказаться в детстве, где все было легко и просто, спокойно и радостно, а самой большой проблемой были сломанные игрушки или свезенные коленки… Сад, притихший и сумрачный, казался наполненным тенями прошлого и несбывшимися мечтами.
Одна из яблонь почти засохла, и тонкими черными ветками царапалась в стекла, отчего по вечерам у Викик появлялось жуткое чувство, будто кто-то стучится в окно. Да еще и ветер гудел в трубе, будто сотня злых привидений.
Осень в этом году выдалась теплая, конец сентября – но все еще ярко светит днем солнце, а ночные туманы, что дрожат над сонной рекой, к утру бесследно исчезают. Лодочная станция, расположенная неподалеку, еще работала, и то и дело осеннюю дремотную тишь взрывал рев мотора.
Вика уже третий день жила в бабушкином доме, окутанном воспоминаниями, но так и не разобрала сумку, с которой приехала из Москвы. Оставив уютную съемную квартиру в новостройке и взяв на работе отпуск, девушка словно поставила жизнь на паузу. И пусть она любила свою шумную редакцию и чудесных отзывчивых коллег, многие из которых стали ее друзьями… но возвращаться в место, где постоянно будет встречать подлеца Виктора, Вика не хотела.
По крайней мере, сейчас.
Может, пройдет время, и все изменится? Но разве сможет она простить того, кто предал ее доверие? И вообще – простить?
Вике казалось, что злость и обида на бывшего жениха, поступившего с ней так подло и мерзко, не исчезнут никогда.
Думала ли Вика, переступая порог его квартиры, от которой у нее давно был ключ, что увидит пошлую сцену – как из самого глупого фильма? Полутемная спальня с горящими светильниками на стене, широкое окно с видом на московские огни… шелк простыней, мускулистая широкая спина Виктора… И растрепавшиеся по подушкам светлые волосы какой-то девицы, которая, заметив застывшую на пороге Вику, забилась в истерике под поджарым мужским телом.
Наверное, думала, что будет скандал или даже драка.
А Вика молча вышла, глотая слезы. Ни слова не сказала.
Швырнула ключи в зеркало, которое тут же пошло сеткой трещин, отразив в изломанных отражениях бледное лицо с удивленными глазами. На лице этом были неверие и боль. А глаза блестели от слез.
Она не пыталась узнать или понять, почему Виктор так поступил, она вообще отказалась с ним разговаривать. И предпочла как можно меньше думать о случившемся. Казалось, открой она себя этим мыслям, и станет так невыносимо, что хоть с крыши прыгай.
А Вика всегда считала себя сильной. И запереть эмоции, заморозить сердце – показалось в тот момент лучшим выходом.
Отгородиться от всего.
Спрятаться.
Уехать, чтобы не видеть, не слышать, не вспоминать…
Но принцип «с глаз долой» не сработал, и в старом доме, доставшемся от бабушки, Вика все равно плакала и тосковала. Но этого хотя бы никто не видел. Больше всего ей не хотелось, чтобы ее жалели, самое ужасное – это ловить сочувствующие взгляды коллег и друзей, которые рано или поздно узнают, что она рассталась с Виктором. Ведь все знали, как сильно Вика его любила и радовалась скорой свадьбе, как планировала поездку в романтическую Италию…
Жизнь изменилась слишком резко, и принять это было сложно. Возвращаться на работу, где Вика будет каждый день сталкиваться с бывшим женихом, желания не возникало.
Еще вчера – невеста самого замечательного мужчины и руководитель отдела рекламы в модном журнале… Сегодня – одинокая и ожесточившаяся женщина, которой изменили.
О прощении речь даже не шла. Вика знала, что никогда не переступит порог дома, в котором была другая, и никогда не сможет снова поверить Виктору.
Горько подумалось, что все видели его суть, кроме нее. Маме он не понравился с первого взгляда и она была против свадьбы. Подруги в один голос твердили, что Виктор – просто бабник. В самом начале Викиного с ним знакомства его видели с разными женщинами, да и одна из подружек говорила, что он пытался с ней флиртовать. Вика не поверила, даже поссорилась со Светкой, решив, что та попросту завидует.
И сейчас, бросив все и заперев себя в старом доме, Вика пыталась справиться со всеми своими эмоциями, заглушить их, стереть… Подруги, которые периодически звонили, считали, что этим затворничеством она себя не спасет, но Вике так было легче.
Сидеть на старом крылечке, слыша завывания ветра над рекой, что плескалась неподалеку. Вдыхать медовые ароматы яблок и любоваться на желто-багровую пену листвы, сквозь которую льется янтарь осеннего солнца.
Гулять по березовой роще, переходящей в небольшой лесок с оврагами, иногда – слушать музыку, отгородившись от всего мира. Коэн, Синатра… Тягучие тоскливые мелодии, заставляющие ностальгировать.
И не думать о будущем.
Вика пыталась писать – пару лет назад она нашла уютный литературный портал и вспомнила о своем давнем увлечении книгами, создала авторскую страничку и уже опубликовала там мистический роман и сборник рассказов… Но писать не хотелось. Не получалось. Вика открывала файл, слепо смотрела на пустой лист и через пару часов бросала тщетные попытки хоть что-то из себя выжать. Пыталась писать в блокнот, но листы украшались лишь хаотически разбросанными рисунками и узорами в виде переплетающихся листьев и цветов.
..Дом встретил Вику теплом и уютом. После смерти бабушки здесь поддерживался порядок, почти год жила Викина двоюродная сестра, пока в ее новостройке шел ремонт. А недавно отец подправил забор и крышу, привел в порядок душевую – так что жить вполне можно.
Только вот чердак, куда снесли все бабушкины вещи, никто не разбирал – и Вика еще в прошлом году хотела этим заняться, да вот только… то времени не было, то желания. Еще свежа оказалась память о старушке, и вид ее вещей мог вызвать очень болезненные эмоции.
