Грязнов прогуливался с Гуриным в зеленом дворике у офиса, вел мягкую, неторопливую беседу.
– Наш общий знакомый убирает своих, – сообщил он последнюю новость и на удивленный взгляд собеседника уточнил: – Вчера днем в квартире был застрелен главный его сподвижник и заместитель, некто Санек.
– Дело рук самого Кузьмы?
– Убежден. Наступило время избавляться от быдла, которое в свое время сослужило ему верную службу. Теперь пацаны превратились в балласт, гирей висящий на ногах и руках.
– Может, там другая причина?
– Может быть. Но я бы на его месте поступил точно так же. Надо чистить площадку для новых кадров.
– Дело сложное.
– Сложное. Но мы ему в этом поможем. И первым в его команду отправитесь именно вы, Григорий Александрович.
– Не рановато ли?
– Лишь бы не было поздновато.
– Представляю себе встречу, – ухмыльнулся Гурин.
– Я на вашем месте представлял бы лучше последствия, – довольно жестко возразил Грязнов.
– Последствия для меня? – не понял собеседник.
– Вы слишком заботитесь о себе. Последствия для дела.
– Будем стараться, Петр Петрович.
– Да уж постарайтесь. В противном случае как бы не пришлось вам возвращаться в родной город.
Гурин с недоумением посмотрел на начальника.
– Простите, у вас плохое настроение?.. Или я в чем-то допустил оплошность?
– Ни то, ни другое, – ответил Грязнов. – Просто я хочу, чтобы вы поняли всю меру ответственности, которую я возложил на ваши плечи. Жесткость и беспощадность. Потому что мы начинаем войну, которую проиграть не имеем права. Здесь не только деньги, здесь наши с вами судьбы. И не только, кстати, наши с вами.
– Когда прикажете приступить?
– Когда прикажу, тогда и приступите.
Гурин сдержанно улыбнулся.
– Нет, все-таки я вижу, что наш общий знакомый прилично испортил вам настроение.
Похоронили Санька на дальнем загородном кладбище. Людей было немного, речей тоже почти не было, пришедшие побросали на крышку гроба комья земли и стали медленно, лениво расходиться.
Кузьма в сопровождении телохранителей в мрачном настроении направился к своему джипу и увидел идущего к нему Сабура.
Тот шел без всякой охраны, как-то скорбно и чуть ли не стеснительно. Рядом с ним вышагивала высокая, по-модельному стройная девица.
– Привет, Кузьма, – протянул руку Сабур. – Я по твою душу.
– Души нет, – усмехнулся тот, – осталось тело.
– Поможем, – хрипловато засмеялся Сабур и почему-то подмигнул девице. – Мы как раз специалисты по душе – умеем накачивать. Шприцом!
– Спасибо, пока не готов. Где побазарим?
– Тута, – ответил Сабур. – Ветерок шумит, подслушки не работают, посторонние тоже не мешают, – взглянул на девицу, и та послушно отошла в сторонку.
– Базар пойдет о звере, – сказал Сабур.
– О Вахтанге? – сразу догадался Сергей.
– Да, об этом лаврушнике. Он впал в полный беспредел. Пора останавливать козла.
– Тебе-то чего он сделал?
– Пока не сделал, но стойку принял. Хочет отцапать кусок. Мои пацаны донесли.
– Дурь ведь не его бизнес.
– Дурь – мой бизнес. А этой суке все не хватает лавэ. Подавится ведь рано или поздно… – Сабур достал из пачки сигарету, закурил, сделал глубокую затяжку, получая долгожданный кайф.
Кузьма выждал, когда он войдет в состояние, спросил:
– Так что от меня нужно, Сабур?
– Пацана жалко, – кивнул тот в сторону свежей могилы.
– Ссучился пацан.
– Иди ты?
– На Вахтанга работал.
– Значит, еще одна жизнь на совести этой падлы… – Сабур смачно сплюнул, сделал еще пару затяжек. – Ударим по рукам, Кузьма? Как мужики!
Протянул руку, ждал. Сергей сделал вид, будто не заметил жеста, смотрел в сторону кладбища.
– Не люблю стоять с протянутыми граблями, – со злой обидой произнес Сабур.
– Извини, брат, – Кузьма крепко сжал его руку. – Только что-то не въезжаю насчет общего интереса. В чем мой интерес, Сабур?
– Откровенно?
– Куда больше?
– Общий интерес – завалить зверя. От этого и я выиграю, и ты не прогадаешь.
– Почему я должен тебе верить?
– Почему? – Сабур смотрел на него в упор.
– Да, почему?
Он не спеша достал из кармана брюк перочинный нож с уймой приспособлений, откинул одно из лезвий, закатал рукав рубашки и неожиданно чиркнул по руке ножом. Брызнула кровь, Сабур припал к ране губами, отсосал ее до сухости.
Поднял глаза на Кузьму.
– Сабур делает вот так второй раз в жизни. Первый раз, когда поклялся отомстить за отца. Второй – сейчас… Это тоже клятва. Не только моя, но и твоя. Нарушишь клятву, заложишь – будешь лежать рядом с твоим пацаном. Под таким же холмиком.
Сергей помолчал, оценивая сказанное, усмехнулся:
– Веселое начало, сразу жить хочется. Значит, в свое дело пускать меня не хочешь?
– Посмотрим. Пощупаем.
– А чего меня щупать? Я ж не девка.
– Что не девка, это точно, – согласился Сабур. – А вдруг ты и не Кузьма вовсе? Вдруг подсадной? Мент вдруг? – и громко расхохотался собственной шутливой догадке. – Ладно, шутка! Когда Сабур шутит, надо от него торчать подальше.
* * *
Свет на кухне был мягкий, интимный. Сергей и Марина сидели за столом, перед ними стояли легкая закуска, бутылка хорошего вина, негромко играл музыкальный центр.
Сергей держал в руках ладонь девушки.
– Ты не должна ничего бояться, – сказал он.
– Я не боюсь, – ответила она и нежно провела пальцем по его руке. – Просто я стала бояться быть дома одна. Особенно ночью. Снотворное, конечно, помогает, но я не хочу к нему привыкать.
– Что тебе сказал Виктор Сергеевич?
– Предупредил, что могу быть уволена.
– За что?
– За плохую работу.
– Ты работаешь отлично.
– С твоей точки зрения. А с его – плохо, потому что служу тебе.
– Вывод?
– Вместо меня могут прислать другого человека.
– Но я его не приму.
– Значит, уберут и тебя.
– Что значит… уберут?
– Слово «уберут» имеет несколько значений. От увольнения до устранения.
– Бред… – Он поцеловал ее руку, повторил: – Ты не должна верить этой чепухе.
– К сожалению, это наша жизнь.
– Знаешь, – произнес Кузьма, – я почти люблю тебя.
– Почти?
– Почти… Я пока что не могу сказать, что просто люблю. Мне необходимо в себе разобраться.
Она улыбнулась мягко, печально.
– Смотри не опоздай.
Кузьма обнял ее, прижал к себе.
– Ты ведь не умеешь вешать нос.
– Учусь.
– Не надо. Тебе не идет.
Она отстранилась от него.
– Неправда. Женщине идет печаль. Печаль и женщина – родные сестры. – Вдруг вспомнила что-то, даже испугалась, что могла забыть. – Кстати, тебе светит командировка.
– Далеко?
– В Новосибирск. Там какое-то учредительное совещание по нефти.
– Ты не ошиблась? Я имею какое-то отношение к нефти?
– Не скромничай, Кузьма, имеешь. Но не в том объеме, как того хотелось бы. Вот и надо прокатиться в Новосибирск. А заодно и развеешься. Засиделся, наверно, на одном месте?
