*
Аннотация.
Кройщик попадает в новый мир, где ему придется встретиться с детскими Vоспоминаниями.
*
От автора.
Предлагаю читателям новые расшифровки «древнерусских» символов:
V – она встала на моей обложке, что она означает?
Может цифру «5», на латинском языке?
Или пятую группу крови?
Или букву «В», – виктория, что как бы это победа, которая нанесена на русских танках?
Воспоминания.
Может о жизни людей, или из детства, как у меня.
Z – ведь это Забвение. Полное, и невосстанавливаемое, из воспоминаний.
Ведь Кроение, в любом виде, так или иначе, существует на самом деле, и это отнюдь не фантастика. Наверно потомкам станет стыдно за нас, поэтому подвергнут всё то, что мы натворили на сегодняшний день, – абсолютному «Z».
Если Z – это Забвение.
То выходит: Z взаимоуничтожает V.
Как символично, и неотвратимо выглядит.
Словно перед нами, будущая гибель V и Z- антийской Империи.
Из Истории, великий византийский народ тоже не хотел распадаться.
Плакал, бегал туда-сюда, в поисках лучшей жизни.
Однако, пришлось.
Поэтому так, – История безжалостна.
Но, «ящик Пандоры», теперь уже сейчас, снова открыт.
По прихоти одного человечка Гудвина, который живёт в сказке, окружённый волшебниками.
Однажды он достал из этого ящика, те символы, в которых сильно верит.
Ведь он возомнил себя «Великим и Ужасным».
Но всего-то делов, один незаметный кройщик, в свое время, перекроил ему мозги, чтобы сказка стала былью. А весь нищий народ должен и обязан, носить зелёные очки на глазах, дабы видеть вместо убогих развалин, – Изумрудный Город.
Пламегаситель – слово из одной умной книжки.
Оно проникло в мозги, искореженные двухдневным запоем, когда пытаешься утопить себя в алкоголе.
Обычно так бывает, когда хочется пить даже воду из-под крана.
Хотя предпочтительнее минералку.
Теперь самое главное встать, утолить жажду, ведь вчера не утонул.
Утонул, но не до конца.
Как себя чувствую? Ненависть, к миру, к среде, к обществу.
В тоже время к самому: жалкому, униженному, потерянному.
Из остатков сна выдергивает чувство пламени, которое надо срочно унять, иначе сгорю.
Пытаясь встать, делаю беспорядочные движения.
Чудо, рука обнаруживает пластиковую бутылку.
С водой или нет, может там находился бы алкоголь, да без разницы.
Беру, пью. Глотку обжигает прохладная жидкость.
Квас, его в гастрономах продают.
Наверно вчера затарился, не помню.
Поднимаюсь с постели, в большом зеркале в полный рост, вижу себя.
Хотя лучше бы этого не делал.
Самое отвратительная вещь, смотреть на своё отражение.
Глядеть на самого себя. Оценивая со стороны.
Гадкое зрелище, при этом вытирать пот с подмышек влажной ароматной салфеткой.
Что и делал, – не желаю пахнуть свиньёй.
Во рту устоявшийся вкус резины.
Мне плохо с сердцем, вообще не айс самочувствие, после нескольких прожитых десятилетий. Зачем пил?
Так стало нужно, для исполнения давно задуманной идеи.
Всё-таки решился провести эксперимент. Сам, над собой.
Если конечно у меня получиться.
Нет времени, чтобы искать второго как я.
Измученный мозг давно требовал покоя.
Нужно ли надеть на голову обязательную ритуальную маску?
Наверно уже нет.
Где-то там, тихо, без звука лежит умник.
Только стоит взять его в руку, или отдать команду голосом, то можно позвонить, кого-то предупредить, что-то оставить после…
Только кому, зачем. Тот ещё вопрос.
Человек всегда испытывает боль, не физическую, так нравственную.
С этим ничего поделать невозможно.
Так всё устроено, так это работает.
Эта чёртова жизнь – заставляет жить, снова и снова.
Давно не смеялся, а сейчас улыбаюсь.
Ещё один шаг ближе к зеркалу, и я, возможно, переступлю реальность.
*
Моё лицо притянулось к зеркальному созданию, отразилось, затем проникло в глаза с расширенными зрачками, когда превратился не в самого себя.
Я, или уже кто-то посторонний, отстранённо ощутил, как сознание протащило через мельчайшее сито, расщепляясь на молекулы, атомы, электроны, в общем из чего состоит живая материя.
Одиночные частички, опутались липкими ниточками, которые автоматически хватали их, стаскивали, притягивали друг к другу, будто над ними трудились крошечные роботы на сборочной линии, где они вливались в одно целое, совершенно заново.
Разум вывалился из зеркала, с той, обратной стороны.
Его отражение рассыпалось на сотни бесцветных осколков, а они тут же испарились бесследно в мареве дрожащего воздуха, в отличие от разума, облекаясь в форму тела…
*
Потом случилась погоня.
Вот вы смеетесь, шуточки разные.
А на самом деле то, – ух.
То есть «ух», не знал что это ухо.
После появления, вдруг заметил много необычных людей, они быстро надвигались. Сначала стал гадать кто это: дакоты, марготы, а нет – дагоны.
Но они уже давно вымерли. Хотя происходило не так.
Мне стало страшно, поэтому побежал от них.
Я бежал что есть силы по степи покрытой песком от всадников, восседающих на чём-то, похожих на скакунов.
Неизвестные настигали с улюлюканьем, с угрожающим визгом, будто они загоняли дичь, которой являюсь именно я.
Сзади топот копыт неумолимо приблизился. На меня набросили петлю.
Бурливые движения успокоились, передо мной, когда стал распростертым на песке, полностью обездвиженным, превратившись в спеленатую гусеницу, возникла натуральная Амазонка. Она больно, самое главное, крепко держась за моё левое ухо, тащила наверх за него наверх, точно хотела оторвать меня от земли.
– Ухо отпусти! Ты откуда фемка взялась?
– Выпусти ухо! Я в попу, то бишь, я поп-айлукер!
Визжал от боли.
Мое ухо освободили их хватки, немного смог рассмотреть воительницу.
Видимо она тоже хотела внимательней оглядеть кто такой, до этого, когда приподнимала за ухо.
Фемка очень высока, молода, красива, черные волосы рассыпаны по плечам, через них перекинута перевязь, видимо с оружием, за спиной виднелась рукоять, то ли меча, то ли сабли. Обнажённое крепкое тело, сочные груди, перехватывали тонкие кожаные ремешки.
Низ живота прикрывали короткие шорты отороченные мехом, руки и плечи защищали стальные накладки, открытые широкие бедра, ступни и выше облачены в сапожки, а на широком поясе, за которым висел нож в кобуре, прикреплён предмет, по форме напоминающий стоячий мужской член, типа страпона.
– Ты кто? – воскликнул.
Вместо ответа амазонка, передвинула искусственный член к паху.
Теперь он возвышался надо мной, вместе с ней.
Рядом с ней стояли другие фемки со страпонами, а среди них мужчин не высмотрел.
Я понял, что это наверно страшная банда каких-то одуревших госпожей страпонесс, которые скачут за одиноким человеком, точно ковбои на Диком Западе, за лакомой добычей.
