Глава 1. Случайная встреча
Лучи солнца, пробивающиеся сквозь кучи мягких облаков, нежно щекотали теплом щеки Амалии. Она бродила по набережной парка, вдыхая свежесть утренней осенней прохлады. Вот уже несколько лет подряд эти прогулки стали для нее определенным утренним ритуалом, благодаря которому ей удавалось замедлиться в суете мирской жизни, побыть наедине с собой, ощутить всю прелесть окружающей ее природной красоты, услышать и понять себя. Во время прогулки Амалия любила наблюдать за людьми, которых, конечно, в такое время суток было не так много, но все же подобная наблюдательность помогала ей лучше услышать себя, свои желания, вдохновляла ее на новые действия в своем развитии. Увидев пару средних лет, бегающую по специальной дорожке, она сразу вспомнила, что вот уже прошел месяц, как прервались ее занятия спортом из-за небольшого растяжения ноги, и неплохо было бы через неделю возобновить тренировки, ведь они помогали ей поддерживать себя в хорошей физической и эмоциональной форме. Присев на скамью, она заметила парня, который сидел на большом камне недалеко от нее. Глаза его были наполнены грустью. Он смотрел вдаль, потирая ладони от холода. Амалия, недолго думая, налила в стакан из своего мини-термоса горячий чай, подошла к нему и протянула:
– В осеннее утро без горячего чая никак не обойтись, согревает хорошо.
Парень поднял свои большие серые глаза и неуверенно протянул руку. Сделав глоток, он почувствовал, как его тело стало наполняться теплом.
– Спасибо, – коротко ответил он.
– Согревайся. – На ее лице светилась легкая улыбка. Я – Амалия. Будем знакомы.
– Тимофей, – буркнул в ответ парень.
– Я заметила, что ты немного замерз, поэтому решила подойти и угостить тебя чаем. А еще заметила, что твои глаза наполнены грустью. У тебя что-то произошло? Возможно, я смогу чем-то помочь?
– Вы уже помогли, остальное – мое дело.
– Хорошо, раз ты так считаешь, тогда я пошла дальше.
Амалия поставила термос на камень, где сидел Тимофей, и направилась по тропинке, которая вела к выходу.
– Подождите. Вы же свой термос оставили.
Амалия обернулась и увидела бегущего к ней с термосом в руках Тимофея.
– Это я тебе оставила, на случай, если ты здесь задержишься и начнешь замерзать, – с улыбкой сказала она.
– Спасибо вам еще раз, Амалия. Извините меня за несговорчивость. Я действительно расстроен сегодня, но вы здесь ни при чем, поэтому зря я так с вами.
– Все в порядке. У всех бывают в жизни не очень приятные события, которые заставляют нас грустить, злиться, плакать, а иногда и впадать в гнев. А термос с чаем все-таки оставь себе.
Тимофей посмотрел на нее вновь своими большими серыми глазами, но на лице его уже проявлялась легкая улыбка.
– Кстати, чай очень вкусный, необычный вкус и согревает хорошо.
– Это облепиховый чай по моему семейному рецепту. Бабушка научила, когда мне было двенадцать лет, и мама моя так же готовит.
– Здорово. У вас дружная семья, наверное, поэтому и вы такая добрая. А можно спросить вас или вы торопитесь?
Амалия заметила, что его глаза вновь наполнились большой грустью.
– Спрашивай, конечно. Я как раз до десяти сегодня свободна.
Они пошагали вместе в сторону набережной. Тимофей шел молча, перебирая ногами желтую листву, в руках он держал термос и слегка постукивал пальцем по его металлическому корпусу.
– Почему близкие люди делают больно? Разве они не понимают, что своими словами и действиями могут ранить того, кто их по-настоящему любит?
– Возможно, потому что таким образом они считают, что, наоборот, помогают нам, из чувства заботы, чтобы предостеречь нас от каких-то ошибок, пусть даже им только кажется, что это ошибочно.
– Помогают? Это как? Да еще из чувства заботы. Мне сложно такое понять.
– Понимаю тебя, Тимофей. В силу своего возраста ты воспринимаешь мир немного категорично, поэтому многие моменты сейчас вызывают у тебя недоумение, но оно действительно имеет место быть.
– А причем здесь мой возраст. Мне уже девятнадцать лет.
В голосе молодого человека проскакивала нотка раздражения. Амалия, в свою очередь, была спокойна, потому что ей было понятно, что за этим раздражением, злостью скрывается накопленная годами боль, которой ему не с кем было поделиться.
– Я примерно так и думала. И двадцать пять лет назад я рассуждала так же, как и ты. Задавала такие же вопросы, не находя ответы. Знаешь, в целом ты прав, что возраст не может быть основной причиной восприятия, поскольку есть люди, которые даже в преклонном возрасте воспринимают мир через категоричность, дуальность, жертвенность. Извини, если это тебя задело. Я имела в виду, что обычно в таком возрасте человек руководствуется больше эмоциями, и ему сложно смотреть на происходящее как бы со стороны. Ты понимаешь, о чем я?
– Немного да.
– В любом случае, если не впадать в философские рассуждения о том, что каждый сам выбирает себе семью изначально для прохождения определенного опыта в жизни, больно мы делаем себе сами своим отношением к ситуации, к словам. И да, сложно воспринимать слова, действия близких людей, не подключая эмоции, но именно мы даем окрас и оценку им.
– А разве можно не реагировать на это эмоционально? Такое под силу разве что какому-нибудь просветленному Гуру, но не обычному человеку. Я так не смогу, например.
– Ты уже пробовал, что настолько уверен в этом?
– Нет, но здесь и так понятно, что это все просто слова и реально это невозможно.
– Пройдет некоторое время, и ты поймешь, что невозможное возможно. Мы сами ставим себе рамки «возможности» и «невозможности» в жизни.
