Наступил долгожданный отпуск, и Дина решила провести генеральную уборку. В этот раз она запланировала серьёзно заняться кладовкой, до которой много лет почему-то не доходили руки. В которой и особого-то беспорядка не было. Но наверху, в самом углу – старые бумаги. Лежат там лет тридцать. Две внушительные картонные коробки, забитые непонять чем занимают приличное место.
Встав на табурет, одну из них Дина достаёт. Выкинуть не глядя? Или сначала посмотреть? Преодолевая желание решить всё разом, протирает пыльную поверхность и открывает доморощенное хранилище.
Наверху дневник. Под ним ещё штук десять. Таких же толстых тетрадей в плотной глянцевой обложке. В прошлом, она специально выбирала такие – с красивой корочкой, на кольцах, чтобы ошибочные записи можно было легко убрать. И со сменным блоком чистых листов. Для Дины это были дополнительные страницы. Когда все «родные» исписывались, они просто добавлялись, делая и без того объёмную тетрадь непомерно большой.
Давным-давно, много лет назад она постоянно вела дневники. Тогда многие их вели. «И зачем?» – подумалось, открывая тот, что был наверху.
«Мы идём втроём по вечернему городу. Денег ни у кого нет. Но мы идём в магазин «Пионер». Посмотреть».
Дина вспомнила этот день. Девяностые годы. Они с мужем и маленьким ребёнком приехали в город. На медицинское обследование. Приехали и остановились у её школьной подруги. У всех постоянное безденежье – зарплату никому не платили. Вместо неё – талоны. На которые можно было приобрести только то, что предлагало предприятие. Начиная свою молодую семейную жизнь, они практически ничего не могли выбирать: ни мебель, ни предметы первой необходимости, ни еду. Всё было простеньким, не лучшего вида и не лучшего качества. И вот сейчас, оставив детей на попечение мужей, они – Дина, её школьная подруга Ира и подруга Иры Аня – шли в магазин «Пионер». Это была одна из первых торговых точек на месте прежней, советской с сохранившимся старым названием, приобрётшим теперь, в свете новых экономических реалий, совсем иной смысл. С наполненными прилавками, нормальными товарами, приятной обстановкой. И невозможностью хоть что-нибудь из этого приобрести по причине абсолютной неплатежеспособности. И они шли смотреть на появившееся великолепие ради эстетического удовольствия. Просто взглянуть на хрупкое начинание будущей новой благополучной жизни.
