Первый том серии "Навьи сказки" ТУТ. Можно читать как отдельное произведение.
***
Новую часть кладбища не затеняли от солнца высокие деревья – скорбящие родственники их еще не успели посадить. Слева от тропинки земля бугрилась свежими могильными холмиками, укрытыми пластиковыми венками. Ленты на них обвисли, и только поблескивали на черном фоне золотые буквы: «от скорбящего брата»; «дорогому отцу»; любимой матери.
Справа возвышались такие же ряды могил, только с этой стороны на крестах виднелись фотографии. Люди на них смотрелись слишком четко, и только взгляд казался смазанным, словно в глубине зрачков клубился туман.
Возле выкопанной в красноватой земле ямы стояла железная подставка для гроба. Рядом, опираясь на лопаты, застыли могильщики.
– Что-то воронов не видно, – заметил один из них, оглядывая свежие, еще не потрепанные непогодой кресты.
– Да куда они денутся, – лениво отозвался второй, – сейчас все разойдутся, и эти явятся поминать. А пока народу много.
Он посмотрел на приближающуюся процессию и помрачнел: гроб, который легко несли двое взрослых мужчин, был маленьким. Могильщики указали, куда его ставить, и отошли, уступая место священнику.
Сладковатый запах ладана окутал провожающих клубами дыма. Женские рыдания врывались в монотонную молитву.
Мать не плакала. За все время ни разу не пошевелилась. Её взгляд был прикован к лицу мертвой дочери, на бледной щеке которой синел похожий на ветвистое дерево шрам.
Когда пришло время, могильщики оттеснили людей и привычно заколотили гроб. При каждом ударе молотка женщина вздрагивала, и вцепившиеся в рукав мужа пальцы белели все сильнее.
Когда гроб подняли, чтобы опустить в могилу, женщина словно спохватилась. Вскрикнула и кинулась вперед, едва не упав в яму. Рухнула на гроб, обняв его двумя руками, и заголосила навзрыд. Из сухих до того глаз потекли слезы.
– Ну, слава тебе, Господи, ожила, – послышалось тихое. – А то я боялась, с ума сойдет, болезная. Уйдет за дочерью…
Священник кинул на сказавшую это старуху недовольный взгляд и повернулся к несчастной матери. Вдвоем с отцом ему удалось уговорить женщину отойти от гроба. Он мягко скользнул в яму, и могильщики отступили, чтобы присутствующие могли отдать покойной последний долг.
Стук комьев земли слился с пронзительным карканьем. Оно донеслось из старой части кладбища, но самого ворона не было видно.
И одновременно послышался детский плач. Истошный, испуганный. Люди застыли, прислушиваясь, а когда поняли, что крик исходит из заколоченного гроба, отшатнулись.
Закричала мать. Отец, не задумываясь, спрыгнул в могилу. Он срывал крышку голыми руками, ранясь о торчащие гвозди. А потом отшвырнул её прочь.
В гробу, вцепившись в кружевное покрывало, заливалась слезами мертвая девочка. Отец подхватил её на руки и передал наверх. Мать кинулась к ребенку, вцепилась, прижала к себе.
– Чудо! Чудо! – пронеслось над кладбищем.
Священник достал из рюкзака бутылку со святой водой, окропил обеих. Ребенок заплакал еще громче.
– Одержимая! – охнула старуха, которая несколько минут назад убивалась по несчастной матери.
Священник едва удержал неподобающие слова и тихо, чтобы не сорваться, ответил:
– Обычный испуганный младенец,и только. А вы бы лучше в «Скорую» позвонили, а потом помолились Ему в благодарность за ниспосланное чудо!
– И в полицию, – поддержал его кто-то.
Священник не слушал. Он опустился на колени, прямо на землю и молился от всей души, не обращая внимания на любопытных, которые стали сбегаться, чтобы посмотреть на чудо. В результате к подъехавшей машине «Скорой помощи» не верящих в свое счастье родителей провожала толпа. Девочка сидела на руках у отца, сверкая по сторонам темными глазами. А потом встрепенулась:
– Там! – и вытянула ручку, показывая на место, откуда её только что унесли. – Дядя…
Все оглянулись. У опустевшей могилы никого не было, а ленты отброшенных траурных венков подхватил невесть откуда налетевший ветер. Они целлофаново зашуршали, и в этом звуке ясно послышалось:
– Людмила…
– Людочка! – вцепилась в дочку перепуганная мать, но ветер уже стих.
Старуха покачала головой и сказала в пространство, обращаясь ни к кому конкретно и ко всем сразу:
– Нельзя отбирать то, что уже отдано Хозяину, ой нельзя…
В листве мелькнула большая белая птица. Заметив её, старуха мелко и часто закрестилась и заторопилась прочь.
Друзья! напоминаю, что вы читаете черновик, а не готовый роман. Могут встречаться ошибки, опечатки и легкие несостыковки, которые будут убраны после финальной вычитки.
Холод пробрался под одеяло. Белка подтянула колени к груди и укрылась с головой. Так было теплее, но дышать стало нечем.
И все равно просыпаться не хотелось. Воскресенье – законный выходной, когда можно проваляться в кровати хоть до полудня.
Но почему в комнате так холодно?
Белка высунул голову из-под одеяла. Узкая фрамуга стояла в положении «проветривание». Похоже, вчера вечером кто-то забыл закрыть окно.
Белка снова нырнула под одеяло. Выползать из тепла в морозильник, в который превратилась комната, не хотелось. Но и лежать, скрючившись, в темноте и духоте – тоже. Раздраженно пробурчав про голову садовую, Белка рыком откинула одеяло и добежала до окна и захлопнула фрамугу, а потом резким движением повернула ручку, надеясь тут же нырнуть в еще теплую кровать.
Фиксатор заело.
Белка приплясывала на холодном полу, а дыхание тут же превращалось в белое облачко.
Она поворачивала ручку и так, и эдак, давила и дергала, но замок не поддавался.
Вот так всегда: как только начнешь впопыхах, так что-то да случится! И мечешься потом, как угорелая кошка.
– Да чтоб тебя! – не выдержала Белка и, схватив со стола стопку учебников, водрузила их на подоконник, подперев створку. И тут же нырнула обратно в остывшую кровать и поплотнее укуталась в одеяло, в надежде поспать еще с часик.
Но сон пропал. А вместе с ним и уютное ощущение выходного утра. Да еще этот запах гари… Опять у мамы молоко убежало?
Белка босиком прошлепала к двери. Вонь усилилась, а вместе с ней в комнату ворвались ароматы блинчиков, кофе и еще один, знакомый до жути… Белка принюхалась и помотала головой. Показалось. И то верно – откуда в квартире запах тины? У них даже аквариума нет!
Белка спрятала руки под мышки и съежилась – холод не торопился исчезать. От него перехватывало дыхание, и она даже оглянулась на фрамугу, вдруг снова открылась. Но учебники не позволяли ей сдвинуться.
Привалившись к стене и заставив себя расправить плечи, Белка несколько раз глубоко вдохнула, как учил психолог. Вскоре озноб отступил. И вонь стоячей воды исчезла.
Значит, это был всего лишь холод, а не паническая атака. Их не было так давно, что Белка уже поверила в то, что отошла от деревенских приключений.
