Сколько себя помню, мне постоянно не везло. Что с обычными вещами, которыми пользуется каждый, что с собственным телом и жизнью. Многие вещи ломались, переставали правильно работать, стоило мне их коснуться. Да и неуклюжесть моя не раз сыграла свою роль, и, наконец, привела меня в это место.
Но, всё же Природа расщедрилась аж на два таланта – кулинария и голос. Ну как голос. Конечно, с детства пела в хоре, но “слишком громко”, в результате после музыкальной школы и не вспоминала о пении. Но научилась хорошо им владеть у отца – военного. Особенно хорошо удавались команды. Друзья отца предлагали мне стать кинологом, только победила вторая страсть – кулинария.
Готовить любила всегда. Бабулина кулинарная книга зачитана до дыр. Из каждой поездки главным сувениром становились книги самых интересных рецептов края. Часто испытывала новое и необычное. Особенно мне удавалось мясо и сладкая выпечка. В результате вся семья прибавила по несколько лишних кило. А я – пару десятков. Похудеть обратно им удалось, а мне – нет.
За неполные 25 лет жизни приобрела уже довольно много ран. Что телесных, что душевных.
С работой тоже как-то не задалось, я не задерживалась нигде дольше полугода. И сейчас я с трудом дорабатывала четвертый месяц в небольшом магазинчике – кофейне.
Нет, как раз там мне нравилось. Хозяйка только оказалась на редкость ревнивой, а муж её просто весьма общительный парень, исполнявший обязанности бариста пару раз в неделю. И сейчас, присоединившись к вайфай метро я просматривала сайт с вакансиями.
А ещё – и в отношениях мне тоже очень не везёт. Ведь последний любимый мужчина в моей жизни только что покинул вагон. В обнимку с тощей брюнеточкой, что-то нашептывая ей на ушко и целуя. За те три станции, что мы проехали в одном вагоне, он даже не заметил меня, зажатую меж бабулькой и неопрятным парнем, увлечённый своей спутницей.
Что ж. Прощай, Саня, и три месяца нашей почти совместной жизни. Со злости, сразу же и написала ему короткое сообщение и заблокировала номер. Иначе будет сложнее забыть и начать новую жизнь.
На улице уже начался дождь. Между парком и моим домом, как всегда, было тихо и пусто. Только одинокий фонарь у начала парковой дорожки поскрипывал, жалуясь на ветер.
Грустные мысли полностью занимали мою голову, пока шла я под теплым летним ливнем к дому. К теплу и огромному плюшевому коту, полностью занимавшему половину кровати.
А в следующий момент, под оглушающий, жуткий скрежет, нечто огромное и неотвратимое снесло меня с этого короткого, полного невезухи жизненного пути.
Дождь ещё шумел над головой, вода стекала прямо на голову с ветвей. Я грохнулась всем телом на редкую травку. Попробовала встать, зацепила юбку коленом, и вновь упала. Ноги разъезжаются на мокрой хлюпающей глине, как у новорожденного теленка. Стараюсь хоть за корень какой ухватиться, убрать выбившиеся из кос пряди, и оглядеться. За шумом дождя раздавался ещё непонятный грохот.
– Дура, брысь с тропы!
Но кричавшего заметить не успела. В тот же момент меня снесли, откинули в сторону деревьев, в очередную лужу.
А там, где я только что барахталась в грязи, пытаясь встать на ноги, пронеслись с десяток крупных диких кабанов.
В голове, будто кино, пронеслись кадры того, что сталось бы с этой убогой тушкой, не спаси меня. Кстати, кто?
Перевела взгляд на своего спасителя. Мужчина тяжело, со свистом втягивал воздух, словно ему что-то мешало.
Высокие сапоги, сшитые точно по ноге, бриджи, обтягивающие бёдра. На чешуйках, покрывающих руки неожиданно мелькнул первый луч солнца. Подняла взгляд выше, и тут же отпрянула испуганно пискнув. Невообразимая помесь лица человеческого с мордой ящерицы моргнула золотыми глазищами и облизнулась.
Я завизжала на всю мощь своих лёгких, от чего чудище скривилось и затрясло головой. Подхватив мокрые юбки, сумела подняться, и понеслась неведомо куда, лишь бы подальше от ЭТОГО.
Бежала, не разбирая пути. Кажется, пару раз притормозила – выдрать косу или влажный подол из цепких лап-ветвей. Бежала, до тех пор, пока в груди не запекло огнём, а в боку не закололо. Да, шевелиться побольше надо было… Раньше.
Тяжело дыша, я смогла оглядеться. Преследователя не наблюдалось. Но и дороги тоже. Ни просвета среди деревьев. Значит теперь можно и выход поискать из этого леса. Но чем больше глядела, тем глубже страх запускал морозные когти в душу.
Густые кроны деревьев почти сплетались, едва пропуская солнечный свет. Тучи уже разошлись, и приближалось время обеда.
Вокруг ни одной тропки. Куда ни глянь – деревья, молодые и старые, валежник… Куда же я забрела, и как выбираться? Если не уверена, даже с какой стороны пришла.
Ещё немного осмотрелась, забежала в кустики. А потом, выбрав курс наугад, побрела уже значительно медленнее. Солнечное пятно над головой уверенно забегало вперёд. Оно словно дразнилось, показывая, что уж ему – то есть куда идти.
Хотелось пить, да и в животе урчало. Спустя время, когда силы переставлять ноги заканчивались, набрела на ручеёк. Такой маленький и тихий, что чуть не прошла мимо. Набрала в ладошки воды, принюхалась. Наверное, по привычке, ведь как определить, можно ли пить эту воду? Мёртвых птичек и мелких животных рядом не обнаружилось, и я рискнула. Обмыла руки и лицо, сделала несколько глотков, и села. Привалилась к толстому, шероховатому стволу незнакомого дерева. Ветки расходились, образуя подобие гнезда, куда вполне можно было уложить ещё пару еловых лап, и заночевать.
Так размышляла, изучая этот уголок леса, как из глуши донесся размеренный стук, а после – характерный треск. Кто – то валил деревья. И я помчалась на звук, придерживая изодранный подол обеими руками. Только бы успеть, пока ещё не стемнело, пока люди тут.
Летела туда, откуда, сейчас слышны были не только “тук”, но и “вжик”. А ещё лёгкий ветер приносил с той стороны запах дыма и еды. На паре сучковатых деревьев я заметила белые росчерки-кресты, и устремилась вперёд ещё быстрее, на пределе своих сил.
Выскочив на поляну, не успела затормозить, и со всего маху впечаталась в широкую спину, отлетела назад и шлёпнулась на попу. Зашипела от боли.
– О, какая! – надо мной склонился недо… Ой, перегном. – И откудова ты взялась такая?
Я оглянулась на лес, посмотрела в небо, а затем в смеющиеся медовые глаза. А и правда?
– Не зна-а-аю! – взвыла, испытывая вдруг накатившую волну паники и страха.
