1. Пролог
— Очуметь! — присвистнула Ланка и подцепила рукой клубнику в белом шоколаде из коробки с фирменным логотипом свадебного салона «Конфаэль».
— Девочки, вам действительно нравится? — Я смотрела на свое зеркальное отражение и даже перестала дышать на мгновение: приталенный силуэт с расширяющейся книзу юбкой, на тончайшей цветочной вышивке по лифу мелкой россыпью блистали кристаллы, напоминающие утреннюю росу. Пудровый оттенок платья гармонировал с цветом моей кожи, низ юбки приятно щекотал ноги, просвечиваясь и демонстрируя перламутровые туфли-лодочки.
— Ланка, права. Ты словно «Принцесса-лебедь» из сказки, твой Ромео офигеет от такой красоты… — восторженно протянула руку Светка и пощупала накладной верх второй юбки на тонком пояске. — Повернись! — приказала подруга и отступила. — Лан, скажи, такую красоту и трогать жалко, а тонкая сетка на спине самый изюм.
— Ромка не оценит, — резюмировала Лана, отправляя в рот вторую клубнику.
— Почему? — удивленно проговорила я и еще раз окинула платье придирчивым взглядом.
— Задолбается снимать столько юбок и сетку еще может порвать случайно. Ты, когда такой фасон выбирала, думала, сколько времени уйдет расстегнуть все эти мелкие пуговицы? Алька, умрет твой молодой супруг, пока дождется первой брачной ночи с законной женой.
— Лан, ты чего! — Светка толкнула подругу в бок.
— А я что? Я ничего… Кто ей еще правду скажет, если не мы? — надулась она и скрестила на груди руки.
В день свадьбы хотелось быть на высоте. Я с детства мечтала об этом событии. И платье выбирала, опираясь исключительно на свои предпочтения. Девчонок специально пригласила на финальную примерку. И, честно говоря, не ожидала от Ланки подобных высказываний.
— Он же не зверь, чтобы рвать на мне платье… — протестующе попыталась осадить Лану.
А сама вспомнила глаза Ромы с поволокой в ту ночь, когда я хотела отбросить все условности и наконец зажить настоящим, не оглядываясь на прошлое.
— Аленка, ты сводишь меня с ума! Останься сегодня. Я люблю тебя, малышка, — шептал страстно Рома, опаляя жарким дыханием кожу на шее и испепеляя желанием.
Я практически поверила, что смогу. Попыталась. Отключила голову и поддалась эмоциям, которые исходили от моего мужчины, сносящим как ураган.
Он был нежен, очень нежен... Обжигающая дорожка из поцелуев быстро разгоняла кровь по венам и связывалась в тугой узел внизу живота. Я позволила больше, чем обычно. Маленькое черное платье на молнии и чулки были быстро отброшены в сторону. Ему было совсем не до медленных раздеваний. Жаркие поцелуи распаляли нас, и я вновь поверила, что перейти черту проще, чем казалось. Ровно до того момента, пока Рома не сказал: «Аленькая, нежная девочка, моя…»
И меня тут же словно подбросило, как раскаленным железом прижгло и заклеймило. Старые шрамы сразу о себе напомнили.
— Я не могу. Не сегодня. — Оттолкнула мужчину, которого хотела полюбить, и, пряча глаза, старалась на него больше не смотреть.
Стыдно, очень стыдно. Я понимала, что теперь Ромке поможет только холодный душ или пробежка. Но кто бегает в двенадцатом часу ночи?
— Аленка, ты режешь меня без ножа, — хрипло простонал мой Ромео и с тяжелым вздохом откатился на другой край кровати. — Я так долго не выдержу. Неужели ты от меня будешь бегать и после свадьбы?..
— Ты точно уверена, что не зверь? Любой мужик по своей натуре хищник, ну и физиологию никто не отменял, — вырвала меня из воспоминаний Лана. — Как он у тебя еще евнухом только не стал… — подруга осеклась, столкнувшись с моим пылающим взглядом и залитыми от румянца щеками.
Светка пошла пятнами, ощутив себя между двух огней.
— Девчонки, ну хватит вам! Лан, нас не касается их личная жизнь. Ребята женятся, любят друг друга, все у них будет хорошо.
— Умолкаю… Просто он явно или евнух, или изменяет нашей Альке… — оставила за собой последнее слово подруга и потянулась за добавкой аллергенной ягоды.
— Алена Игоревна, ваша фата готова! — прервала нашу небольшую словесную перепалку менеджер салона.
В коробке с позолоченной надписью лежало нечто воздушное и невесомое. Девушка поднялась на подиум и открыла шкатулку с маленьким черным жемчугом на крышке, внутри находились три гребня.
— Выбирайте, какой прикрепим к волосам и фате?
— Этот, — указала на серебряный гребень, украшенный незабудками из эмали.
— Замечательный выбор. — Менеджер уверенным жестом подхватила фату, подцепила гребнем и закола головной убор невесты на прическе. — Эти гребни имеют небольшие фиксаторы, они подойдут, даже если волосы будут распущены.
— Вот же! Сейчас насмотрелась на нашу Альку, и тоже замуж захотелось. Уж невтерпеж, — немного завистливо проговорила Лана.
— За кого же это? — ехидно подметила Света. — Ты у нас девушка свободная, независимая. Мужиков как орешки щелкаешь, вот они от тебя и разбегаются. Не любят они таких. Возможно, если бы ты… — но не успела подруга договорить, как глаза Ланки загорелись диким азартом и она отстранила Светку, чуть ли не забираясь последней на голову.
— Какой мужик! — игриво проговорила Ланка, вглядываясь в стеклянную витрину свадебного салона со стороны улицы.
Я обернулась из любопытства, кого же избрала себе в новую жертву подруга, и пропала. Мир потерял краски, звуки исчезли. Был только подиум, на котором стояла я в качестве будущей невесты, и он — тот, который разбил мое сердце ровно два года назад.
Я понимала, что Демьян Трофимов уже давно открыл дверь своего черного, как пантера, кроссовера, демонстрируя прохожим дорогое убранство кожаного салона с лакированным деревянным покрытием на приборной панели. Дорого, с чисто американским размахом, как это обычно бывает у людей с достатком, а самое главное — в лучших трофимовских традициях.
Он вальяжно выставил одну ногу, подтянул брючину классического костюма и оперся носком ботинка о дорожный бордюр, вторая же нога удобно разместилась на порожке машины. Цепляясь взглядом за мужскую обувь, я медленно стала подниматься выше: голые щиколотки, похлопывающая по колену рука с печаткой на среднем пальце, расстегнутый пиджак, рубашка и свободный верх, демонстрирующий рельефную грудь, легкая небритость и та самая улыбка, на которую я повелась в прошлом.
Демьян с кем-то говорил по телефону. Я же с жадностью ловила каждое его движение, малейший жест, мимику через стекло витрины. Впитывая как губка увиденное.
Он практически не изменился. Калифорнийский загар настолько шел ему и создавал яркий контраст на фоне светлых брюк с рубашкой. Белозубая улыбка под черными стеклами солнцезащитных очков, казалось, просто слепит. Хоть в рекламу зубной пасты бери. Хотя с его внешними данными можно было вполне быть рекламным лицом известной марки презервативов.
