ГЛАВА 1
— Так девственницей и помрешь! — Тим злобно бросает мне в спину, когда я полуголая и вся пунцовая вылетаю из его элитной квартиры.
С вещами в руках, которые успела захватить.
Помру, но это не точно.
Но таких отношений на раз не хочу! Он сам виноват. Я же поверила, что с ним можно рискнуть. Что он любит меня. Доверилась, а теперь вот…
Впопыхах надеваю свитер через голову, когда бегу по направлению к лифтовому холлу, пока никто не застукивает меня в неглиже. Судорожно бью по кнопке вызова лифта.
Стою. Не дышу. Чувствую, как по телу идет мелкая дрожь.
На этаже раздается звуковой сигнал. Двери лифта открываются.
Когда я собираюсь сделать шаг, то натыкаюсь внутри кабины на мужчину с грудным ребенком на руках.
— Вам вниз? — чуть ли не кричит на меня незнакомец, когда уточняет, не перепутала ли я, куда еду.
Ребенок попискивает. Надрывно плачет. Уже весь красный от натуги.
Я замечаю, что у малыша забавный костюмчик с капюшоном с ушами как у зайца. На ножках милые белые носочки с коровками.
— Вниз, — киваю, прохожу внутрь и в нерешительности застываю на месте.
Наконец, опомнившись, я нажимаю на первый этаж.
После того как двери лифта закрываются, кабину резко дергает вверх. Свет гаснет. Темнота поглощает нашу случайную троицу.
Мужчина не выдерживает:
— Твою ж… — раздается недовольный голос и тут же замолкает, потому что право высказаться берет на себя Зайчик.
Малыш очень старается. Оповещает присутствующих о чем-то важном. А мы, взрослые, тупим и не понимаем его.
— Может, вам его покачать? — предлагаю самый распространенный вариант из всех известных.
Незнакомец пыхтит. Молчит. Не отвечает. В общем, игнорирует.
Затем я ощущаю легкую тряску кабины. Вероятно, этот высокий и довольно мощного телосложения человек решает прислушаться к моему предложению. Все-таки, как-никак, я женщина. Материнский инстинкт у нас в крови.
Но спустя минуту жалких попыток по успокоению грудничка мой вариант проваливается с треском, потому что Зайчик чем-то опять недоволен.
Возможно, темнотой?
Я стараюсь абстрагироваться. Не моя проблема. Хочу достать телефон и подсветить панель с кнопками, чтобы вызвать лифтера, но понимаю, что сумку я удачно забыла в квартире Тима.
— У вас есть телефон? — задаю вопрос как можно громче, прорываясь через неостанавливаемый плач ребенка.
— Есть. Дома, — цедит каждое слово мужчина.
Не везет так не везет.
— Вы здесь живете? — спрашиваю в надежде, что незнакомец знает панель с кнопками лифта как родную и сможет по памяти найти ту самую — желтенькую, которая нас соединит с диспетчером.
— Нет. Просто катаюсь.
— Что вы в самом деле! — уже не выдерживаю я и делаю ему замечание. — Если мы не выберемся отсюда в самое ближайшее время, то, вероятно, потребуется скорая.
— Кому это?
— Ну явно не мне…
Хотя, чего греха таить, мне тоже не помешает успокоиться после всего пережитого, но в такой обстановке я даже собственных мыслей не слышу.
— Уа. Уа. Уа.
Зайчик явно боится. Прихожу к такому умозаключению и решительно, но на ощупь иду к мужчине.
Осторожно касаюсь кофточки ребенка.
— Руки уберите! — гаркает этот альфа-истерик. — Откуда я знаю, что вы ими делали?!
И вот я сейчас даже готова обидеться. На его тон. И грязные намеки.
— Ну как хотите, — проговариваю и уже собираюсь развернуться и пойти бить вот этими самыми руками по всем кнопкам.
Вдруг оно так сработает — и диспетчер выйдет на связь.
Зайчик явно настроен изучить ораторское искусство на все сто процентов. Он берет еще на тон выше, и даже у меня начинает противно пульсировать в висках.
— Стой! — командным голосом останавливает меня незнакомец. — Есть идея лучше?
— Да, я беру ребенка на себя, а вы нас спасаете. Желательно быстро. Я в вас верю! — зачем-то последнее ляпаю бездумно.
Ну надо же как-то замотивировать эту скалу мышц, которую я успела рассмотреть у него под футболкой.
Кстати, о ней. На дворе зима. А он в таком виде. Ладно я! У меня были на то причины, а он-то? И ребенок легко так одет, в одном костюмчике…
— Бери, пока не передумал, — практически рычит где-то у меня над макушкой.
Практики у меня с такими малышами вообще ноль. Ни сестер, ни братьев. Но я как-то приспосабливаюсь, вспоминая подругу, у которой недавно была в гостях. Светка совсем недавно выскочила замуж, а уже нянчится со своим ребенком, успев родить.
Я целую Зайчика в крохотную головку, спрятанную под капюшоном. И слегка покачиваюсь из стороны в сторону, напеваю колыбельную, которую включала подруга не так давно.
***
— Что вы там возитесь? — шиплю на мужчину, а сама уже понимаю, что не вывожу.
Зайчик приснул на моих руках. И я боюсь пошевелиться. Жутко затекла спина, и пальцы занемели. Ребенка было бы лучше переложить в кроватку, на худой конец — в переноску.
Я стою и чувствую, как на сгиб локтя малыш уже начинает пускать слюни.
— Что, уже спит? Не может быть!
— Может, — с гордостью утверждаю я и немного продвигаюсь вперед.
— Я три часа не мог его угомонить, — он озадаченно проговаривает, затем мужчина начинает поочередно нажимать кнопки на панели. — Черт! Не работает, заела.
— Что значит заела? Вас не учили силу распределять? Зачем же так вдавливать…
Зубной скрежет в темноте очень красноречив. Похоже, кто-то конкретно бесится. На меня.
Но если два взрослых человека еще могли бы договориться и найти компромисс, наверное, то ребенку фиолетово.
Природа берет свое. Шумный залп со стороны подгузника и подозрительное внезапное тепло на моих ладонях запускают обратный отсчет.
— Это что?
— Оно самое, — расстраиваю мужчину. — У нас есть от силы минут двадцать-тридцать. Не больше.
Я тоже иногда ошибаюсь. Как сейчас.
И поэтому после непродолжительной возни нашего спасителя от силы проходит минуты три, и раздается счастливое приветствие недовольного ребенка. Его сон прерван. А два неразумных взрослых до сих пор стоят в темноте в замкнутом пространстве.
— Отойдите к стене и держите его покрепче, — командует незнакомец. — Лучше взяться за поручень.
Я молчу. В голове много мыслей, и все они неприличные. Хочется много ругаться. Тим владел матным идеально, особенно когда он был за рулем своего красного спорткара.
Но сейчас я хочу отсюда выбраться, а главное — еще нужно решить, как вернуть свою сумку.
Придется унижаться и звонить Матецкому. И не факт, что я получу желаемое. Тим не умеет проигрывать и вряд ли откажется взять реванш.
Каким-то чутьем понимаю, что лучше выполнить все так, как просит этот незнакомец. И когда я прислоняюсь спиной к стене кабины, упираюсь хорошо ногами в пол и берусь за поручень, замираю оттого, что этот девяностокилограммовый человек-чудак прыгает вверх, а затем приземляется на обе ноги.
Кабину снова трясет, на мгновение мигает свет, и наши взгляды скрещиваются.
