1
На следующий день после новоселья, встав утром с постели, Даша обнаружила, что не может покинуть квартиру. Сказать, что она была в недоумении – не сказать ничего. Входная дверь буквально срослась со стеной, став её частью. Лишь в середине, вокруг глазка была видна железная поверхность двери, снизу выглядывала ручка, под которой виднелся отпечаток замочной скважины – всё остальное было глухой бетонной стеной, будто за ночь здесь незаметно поработали строители.
Даша слышала как выходили соседи, слышала звуки поворачивающихся ключей в замках, шаги и кабину лифта. Но как бы она не старалась кричать, звать на помощь, до боли надрывая связки, те, кто находился снаружи, не слышали её. Попытки позвать кого-нибудь с улицы тоже не увенчались успехом – ручки окон не двигались, застыв намертво. Как бы Даша не пыталась оторвать плотные пластиковые створки – всё тщетно. Разбить стёкла тоже не удалось, они оказались столь крепки, что стальной молоток для отбивных оставлял на них лишь мелкие, едва различимые царапины.
Мобильник не ловил сеть – как в подземке, а домашний телефон, стоявший на тумбочке в прихожей, и вовсе не подавал признаков жизни, молчал как муляж из магазина игрушек. Роутер не работал, даже не моргал лампочками, хоть он и был подключен в сеть. Телевизор демонстрировал одни лишь помехи. Только на кухне работал старый, висевший не стене круглый радиоприёмник, включаясь по своему усмотрению и транслируя местную радиостанцию.
Первый день заточения прошёл в тишине и долгих бесплодных раздумьях, за ним столь же похоже – второй. А вот на третий день начались ещё более пугающие вещи. Оказаться одной, запертой в жилище при столь странных и неподдающихся осмыслению обстоятельствах было жутко, но ещё страшнее было пришедшее после захода солнца ощущение, что Даша в квартире не одна. Сперва, это можно было списать на разыгравшееся воображение, когда она лишь мнила себе чьё-то присутствие. Ложась на диван спиною вниз, чтоб держать в поле зрения всю комнату, она боялась повернуться на бок, дабы некто (если он был в квартире) не подошёл к ней, не будучи замеченным.
– Здесь кто-то есть?! – грозно спросила Даша, испугавших звука собственных слов.
Дыхание её перехватило, она чувствовала и слышала каждый удар своего сердца. Ей казалось, что она может сойти с ума (если это уже не произошло) или вовсе умереть.
На вопрос её никто не ответил, но от того, тот некто, что прятался в полумраке, не становился менее реальным. Через отрытую дверь она разглядела силуэт и тень на свету, идущем из приоткрытой двери ванной. Некто невысокого роста смотрел на неё из коридора. Резко поднявшись и сев на диване, Даша вгляделась. Потом встала и подошла ближе. Никого. Померещилось, – думала она, – должно быть, мне это всего лишь померещилось.
Но потом она услышала звуки с кухни (дверь туда тоже была открыта). Кто-то находился там, лазил по ящикам и двигал стулья. Не желая более терпеть уже третий день терзавшее рассудок чувство неизвестности, Даша поднялась с дивана, глубоко вздохнула и медленным шагом, ступая босыми ногами по жёсткому паркету, направилась в кухню. В коридоре она щёлкнула выключателем, но свет не зажёгся. Она сделал это рефлекторно, но уже знала, что освещения в квартире нет. В розетках электричество было, так как работал холодильник и телевизор, а вот лампочки (за исключением той, что круглосуточно светила в ванной) будто все разом перегорели. Едва Даша переступила порог кухни, как источник звука переменился, он стал доноситься сквозь какую-то преграду, то ли из-за стены, то ли откуда-то издалека, а потом, спустя несколько секунд, вовсе растворился в глухой, непроницаемой тишине квартиры.
Источником света была только луна, да горевшие вдоль дороги фонарные столбы. Контуры интерьера были вполне различимы, так как глаза уже пару часов как привыкли к темноте. На кухне всё, казалось, лежало на своих местах, начиная тостером и кофеваркой справа от газовой плиты и заканчивая ножом с доской на круглом, покрытом узорчатой скатертью обеденном столе. Все до единого ящики были закрыты, стулья стояли так же, как и стояли до этого.
Взяв доску и нож, Даша отнесла их к раковине. Стряхнуло с доски крошки и убрала её в висевшую на стене подставку. Потом открыла кран, чтобы сполоснуть нож, но вместо шума льющейся воды, она услышала какое-то странное шипение, что через несколько секунд переросло в подобие чьих-то голосов, доносившихся из глубин канализации. Голоса эти походили то на детский смех, то на крики, то на удушливый хрип – жутко и омерзительно. Даша быстро закрутила кран и оставила нож в раковине.
Подойдя к окну, Даша поглядела на улицу. Внизу, по дороге, близ тротуара проехала толкавшая впереди себя свет фар машина; она свернула на перекрёстке и скрылась за лесом. Потом Даша посмотрела в сторону и застыла в недоумении. За окном в полутьме что-то было. Было совсем близко, висело в воздухе в паре метров от стекла. Это что-то имело человеческие очертания, застыло в воздухе без движения на высоте пятого этажа, в нескольких десятков метров от земли. Даша смотрела на него в оцепенении, не понимая, взаправду всё это или просто иллюзия. Но когда этот некто стал приближаться, девушка испуганно бросилась в комнату и прыгнула на диван.
До слуха доносилось шипение, комнату озарял яркий свет. Прижав ноги к груди, Даша видела работающий телевизор и чёрно-белые помехи на экране. Выглядело всё это очень неприятно, от света слезились глаза, а шум помех казался каким-то странным, неестественным. Встав с дивана, Даша схватила с журнального столика пульт. Попыталась выключить телевизор, но это не удалось. Сколько не жала на кнопку, телевизор продолжал показывать помехи. Тогда она бросила пульт обратно на стол, подбежала к телевизору и выдернула штекер из розетки. И это тоже не оказало должного действия, телевизор оставался включен.
– Не может этого быть, – произнесла она, застыв со штекером в руках. Потом, кинув провод на паркет, она попятилась, чуть было не споткнулась о столик, обошла его и медленно опустилась на диван, – это какая-то чертовщина.
Помехи стали приобретать осмысленные очертания, но всё ещё оставались помехами, так что вырисовывающиеся на экране контуры казались поначалу лишь игрой воспалённого воображение. Но потом всё это стало выглядеть совсем иначе. Сотни, тысячи чёрно-белых точек помех стали сгущаться, приобретать объём и тянуться из экрана наружу. Появилось нечто похожее на лицо, потом обрамлявшие его длинные чёрные волосы, что свесившись, доставали до поблёскивающего паркета. Потом Даша увидела два больших глаза, смотревшие прямо на неё со злобно сморщенного лица. Потом появилась рука, за ней вторая, поочерёдно они стукнули ладонями об пол. Из телевизора выползала девушка в чёрном платье и двигалась к дивану.
