Глава 1, в которой для идеального хаоса не хватает одного неидеального ребенка
– Ах, так вот, как выглядят лепреконы! – протянул мальчик разочарованным голосов. Пес под его ногами гавкнул в подтверждение. Зрелище действительно было разочаровывающим. А где острые зубы? Загребущие, скрюченные пальцы рук; слюна жадности, стекающая по золотым монеткам? Нет, это был какой-то неправильный лепрекон, а возможно и не лепрекон вовсе! Артур знает, Артур читает конспиралогические книги и комиксы. Нельзя не верить комиксам, это практически негласное правило маленьких озорных мальчиков от девяти до тринадцати лет (и девчонок тоже). Что случается с детьми после тринадцати, Артур не знал, но мальчики и девочки в округе по определению вели себя слабо и странно. Где такое видано, чтобы мальчик держал девчонку за руку?! Девчонки вообще-то недурно умеют пинаться, а такие девочки как Ли дадут маху, даже такому озорнику как ему!
«Нелепрекон» после его слов как-то забавно ухнул, кашлянул и издал противный писк. Такой писк издают мыши, попадающие в цепкие лапы Серафимы. Серафима, по определению, была кошкой противной и вредной, (не потому ли что родилась девчонкой?), но сейчас лежала на его плечах спокойно и даже лениво. Писк нелепрекона ее нисколечко не заботил, она сверкнула на него зеленым глазом и опять улеглась спать.
Это, впрочем, не мешало псу заливисто облаять каждого человека в кабинете. С собачьего это звучало так: «Смотрите, смотрите! Это мой друг, мой лучший друг! Я его защитник, и подойдите к нему хоть на шаг, я растерзаю вас на мелкие косточки!» Артур оценил реакцию пса. Не то что эти кошки!
С лицом человека, который полностью контролирует ситуацию, он оглядел пространство и разочаровался еще сильнее. Это был небольшой светлый кабинет. Практически до неприятного светлый. Возможно, все дело в розовых и персиковых оттенках стен. Вдоль них расположились одиночные столики – какой-то не совсем квадратной формы. С горечью во рту, Артур признал в них парты. Ученики само собой за партами больше не сидели, видимо присутствие Артура вспугнуло нерадивых студенток. И чего эти взрослые пугаются детей? Как будто бы это не взрослые запретили есть много сладкого, и строить бункер из старых досок и хорошего куска лесной грязи.
Артуру было двенадцать. Практически тринадцать, что неминуемо приближало его к страшному возрасту недетства. И на секунду, не больше, нет, даже на пол секунды, его щеки налились кровью и заполыхали жаром. Ох уж эта страшная черта после тринадцати!
Девушки, а это были именно они, столпились где-то в углу огромной кучей. Цветастые платья, постоянный стук каблуков и ядерная смесь духов невольно напомнило Артуру об ежемесячных посиделок мамы и ее подруг. Страшное зрелище, а уж с каким усердием потом приходилось оттирать щеки от налипшей красной помады!
Но девушки были даже немного приятными, не кидались на него и не называли "Ойкакойхорошиймальчик", только немного говорили в унисон, будто жужжащие пчелы. Впрочем, пчелы были хорошими, и от этой мысли его щеки почему то снова покраснели.
Артур снова посмотрел на "лжелепрекона". Артур был не глупый и понимал, что если букет девушек – ученицы, то лжелепрекон – учитель. Или экспонат. Кто здесь угадает? Кожа нелепрекона действительно отливала зеленью, но одежда, тоже практически полностью зеленая, состояла из полосатой желтой водолазке, широких потрепанных штанин, непонятного вида обувью (такие носили клоуны в цирке) и колпаком. Впрочем, Артур, признался себе, одежда типично учительская. Но железобетонный аргумент нелепрекона состоял в отсутствии бороды! Зеленый человечек стоял на огромной учительской парте, был маленький и тонкий. Так, пес, вставший на задние лапы, мог легко бы обхватить этого странного тщедушного человека в собачьи объятия.
И, может быть, это действительно выглядело бы забавно, интересно и смешно, если бы не одно «НО». Артур, заваривший всю эту кашу с перемещением, пытался сбежать из летней школы, не для того, чтобы попасть в другую!
– Капец невезуха!
*****
Мадам Гризельда за всю свою обширную преподавательскую жизнь видела много всякого. И это не считая те три странных года с постоянными войнами и злыми магами! Как будто у всей этой злодейской компании есть планер: кто, когда и во сколько нападает на стены Алфеи.
Полное безобразие!
Впрочем, ее железный характер было сложно поколебать. Она высекла себя из камня и дисциплины. Она понимала, почему девичьи сердца часто ёкали и совершали по ее меркам непростительные ошибки; понимала, как приструнить особо наглых девиц, и наоборот, как раскрыть самый тихий и забитый цветочек. Гризельда знала, какому коллеге следовала бы ужестить свой характер, а кому следовало бы пойти в долгий отпуск. У мадам Гризельды уши были везде. Глаза тоже. В конце концов, эта была ее работа.
Но вот чего она не понимала – так это детей. Тонких и пухлых, тихих и наглых, озорных и примерных, темненьких и светленьких, с русалочьими хвостами или без них, с магией или без нее, мальчики и девочки – неважно, любой из них был по особому ужасен. Они выбивались из ее графика, выбивались в принципе из любых правил. Их нельзя было успокоить хорошей чашкой чая и наставнической беседой, их нельзя было укротить уборкой помещений. Дети оставались детьми, нелогичными и недисциплинированными маленькими существами, то есть абсолютно всем тем, кем Гризельда не являлась.
По ее скромному мнению, лучше еще раз выстоять атаку ведьм, чем провести хоть один день нянечкой чуда-юда.
Именно поэтому, визит, никак иначе не назовешь – странной компании, выбили ее из колеи. Клянусь магией, у нее даже защемило сердце!
Она и директриса Фарагонда наслаждались как нельзя хорошими последними учебными деньками. Семестр подходил к концу, все злые волшебники и волшебницы, жаждущие забрать себе магию огня дракона, несли свое наказание, а маленький клуб Винкс окунулся в суету невыполненных домашек и тайных свиданок под крышей школы.
