…ибо много званных, но мало избранных
Евангелие от Матфея, гл. 22
«…Не было ничего прекраснее минуты, когда я начинала петь. Это захлестывало меня больше, чем волны Эгейского моря. Как объяснить, что такое театр, сцена, что такое сводить с ума двадцать пять тысяч зрителей за один вечер. Они слушали мою «Медею», понимая, что я пою о себе. Мне порой казалось, что моя жизнь повторяет судьбы моих героинь. Медея – это роль, написанная как будто специально для меня.
Ведь Медея пожертвовала всем, включая отца, брата и детей, ради залога вечной любви Ясона и завоевания Золотого руна. Но она была предана Ясоном. Я чувствовала Медею, она стала моим вторым «я» – горячая, отчаявшаяся, но внешне спокойная. Счастливое время с Ясоном прошло. Она была раздираема страданиями и страстями», – так говорила Мария Каллас, с горечью отмечая, что, по иронии судьбы, ее собственная жизнь стремилась превзойти трагизм ролей, которые она играла в театре.
Так же, как жертвенная и самозабвенная в своей любви Медея была предана Ясоном, Каллас была предана человеком, который был для нее греческим богом – судостроительным магнатом Аристотелем Онассисом. В жертву ему она принесла свою карьеру, мужа, ребенка, свой потрясающий вокальный дар – все, что у нее было в жизни. Великая певица, абсолютная Примадонна, Каллас жила в параллельном мире. Ее реальная жизнь была воспроизведением сценических событий.
…Огромный греческий амфитеатр, вместивший двадцать пять тысяч человек, был переполнен. Люди сидели на земле между древними руинами некогда прекрасного театра Epidaurus. Замерев, они слушали потрясающе глубокий голос Марии Каллас. Одетая в древнегреческие одежды, она казалась ожившей героиней мифа о Золотом руне.
Мария знала, чувствовала, что уже никогда не сможет так спеть, как в тот вечер в древнегреческом театре, посреди вековых руин, под яркими звездами темно-синего неба, когда и седые камни, сохранившие дневное тепло солнца, и морской воздух, и оливковые рощи – все служило естественной декорацией к потрясающему действу. В финальной сцене оперы в ночное небо взметнулось несколько белых голубей – это был знак восторга и поклонения перед Великой Певицей.
Могучим эхом раздавались в огромном амфитеатре овации, ее долго не отпускали со сцены, и когда она, обессиленная, шла к выходу, толпа ценителей ее таланта сомкнулась вокруг нее. Мария не могла ступить и шагу. Тогда кто-то из толпы выкрикнул: «Дорогу, дайте дорогу греческой богине оперы!» Проход моментально очистился, люди кричали: «Viva, Maria, viva!»
Мария Каллас при жизни была любима, обожествляема, ненавидима, почитаема и презираема, ей довелось испить полную чашу унижения и горя. Но никогда ее профессиональное мастерство не оставляло никого равнодушным. Она осталась в истории оперы незабываемой и неоспоримой PRIMA DONNA ASSOLUTA FOR EVER.
* * *
Анна Сесилия София Мария Калогеропулос прибыла в Америку весьма необычным путем – в утробе матери. В отличие от других греческих иммигрантов ее небольшая семья путешествовала с полным комфортом. Каюта первого класса была шикарной, Георгес Калогеропулос позаботился о том, чтобы его жена Евангелия, которую все звали Лиза, и шестилетняя дочка Джеки не испытывали никаких трудностей. Лиза взяла с собой многочисленные наряды, роскошное меховое манто, столовое серебро и даже старинные подсвечники – она любила путешествовать с комфортом.
Старшая дочь Джеки родилась в Греции в 1917 году, а мальчик по имени Вассилиос родился на три года позже. Базиль был любимцем матери, но заболел тифозной лихорадкой в возрасте трех лет и скоропостижно скончался. Эта трагедия потрясла семейство, особенно Евангелию.
Георгес, амбициозный предприниматель, ловец удачи, решил резко изменить жизнь семьи, он продал процветающий бизнес – аптеку, и сообщил своей жене, что они уезжают туда, где их ждет иная, прекрасная жизнь – в Америку. Нужно заметить, что сообщил он это Лизе буквально за три дня до отъезда, так как знал, что она не хочет уезжать из Греции. Лиза ожидала ребенка, тяжело переносила беременность, поэтому Георгес не хотел ее беспокоить.
Девочка, которой при рождении было дано имя Мария, родилась 2 декабря 1923 года, спустя четыре месяца по прибытии семьи Калогеропулос в Америку. Лиза страстно хотела, чтобы родился мальчик, и была настолько огорчена рождением девочки, что отказывалась даже посмотреть на нее или прикоснуться к новорожденной в течение первых четырех дней. Лишь спустя три года девочку крестили в греческой ортодоксальной церкви, ей было дано имя Анна Сесилия София Мария. В свидетельстве о рождении значилась иная, более короткая чем Калогеропулос, фамилия – Каллас.
Мария, как звали ее близкие, росла одиноким ребенком, она была предоставлена самой себе, когда Джеки была в школе, а мать находилась во власти меланхолии и депрессии. Лиза была всем недовольна: переездом в Америку, рождением дочки. В семье часто возникали ссоры. Девочки рано поняли, что мать с отцом не ладят и не любят друг друга. Поначалу Джордж – он изменил свое имя на американский манер – открыл роскошную аптеку в Манхэттене в 1927 году, но во время Великой Депрессии разорился.
Семья часто меняла место жительства, каждый раз снимая все более скромные квартиры. Георгис работал по шестнадцать часов в сутки, чтобы семья могла свести концы с концами. Лиза мечтала вернуться в Грецию, в Америке она чувствовала себя неуютно. Она любила музыку, хотела стать актрисой. В Афинах у Лизы был рояль, она немножко играла, любила слушать классическую музыку по радио. Пианола, которую купил Георгис в какой-то степени восполнила отсутствие музыки в доме. Лиза любила оперу и часто слушала записи арий из опер Верди, Беллини. При звуках музыки Мария оставляла все и сидела не шелохнувшись, внимательно слушая оперы. О чем она грезила, что виделось ей в туманном будущем?
Их небольшая квартира превратилась в поле битвы, где отец и мать каждый сражался за свои права. Единственным другом Марии была старшая сестра, которая читала ей книги, рассказывала различные истории, общалась с ней. Мария буквально стала ее тенью. Как-то, когда ей было шесть лет, она провожала Джеки в школу и, подходя к школьному автобусу, не заметила идущую машину – она была близорука. Ее сбил автомобиль на улице Манхэттена. Мария была в коме в течение двенадцати дней, после чего лежала в больнице еше двадцать два дня. Никто не ожидал, что она выживет.
Эта ранняя травма, казалось, вдохнула в нее страстную решимость преодолевать все будущие препятствия в жизни и способность к сверхдостижениям во всем, что бы она ни пыталась сделать.
Музыка стала ее страстью с ранних лет. Уже в трехлетнем возрасте Мария внимательно слушала записи классических произведений, а в семь лет начала петь, повторяя знакомые оперные арии. У нее был красивый голос, феноменальный музыкальный слух и память. Она выступала на всех школьных праздниках и вскоре стала звездой концертов. Когда ей было десять лет, она знала наизусть оперу «Кармен». На первом этаже дома, где они снимали квартиру, жила некая синьора Сантрина. Она давала Джеки уроки фортепиано всего за пятьдесят центов, и Лиза уговорила ее за дополнительные двадцать пять центов взять в ученицы и Марию. Девочка делала огромные успехи, и Лиза подумала, что именно она, нежеланная дочь, сможет воплотить ее мечты в жизнь, стать знаменитой. Во время Депрессии у американцев проявился огромный интерес к чудо-детям, маленькой королевой киноэкрана была прелестная Ширли Темпл с ее локонами, умением петь, танцевать. Она зарабатывала огромные деньги, к ней и ее родителям пришла настоящая слава.
