Без каких-либо преувеличений могу сказать о том, что моё детство прошло на самой окраине города Омска.
Улица, на которой располагался дом моего детства, упиралась в высокую железнодорожную насыпь. За насыпью небольшое озерцо. Ну, а далее пустынная равнина, с дикорастущим кустарником и не высокими деревцами. То есть, никаких жилых построек. Очевидно, поэтому и назывался наш микрорайон просто и красноречиво: Сахалин. То есть, край цивилизации.
Дома на улицах нашего посёлка были построены практически сразу после войны, году этак в сорок восьмом или пятидесятом, прошлого двадцатого века. На весь микрорайон, раскинувшийся на добрые пять-семь километров, была лишь одна больница, она же поликлиника, она же травм пункт, роддом и прочее, и прочее. Ну, а располагалось то медицинское учреждение на улице Лагода, потому и народное название она получила вполне соответствующее: Лагода.
«Что-то давненько я твоего мужа не встречала?» – бывало, обращалась какая-нибудь женщина к своей соседке или знакомой.
«Фронтовые раны обострились!.. – вздохнув, отвечала та. – …Пришлось лечь на больничную койку!»
«Куда именно положили?»
«Известно куда, на Лагоду! Куда ж ещё?..»
О той самой больнице в народе ходила дурная слава. А может и не ходила; быть может, таковыми были лишь мои детские воспоминания. По крайней мере, случайно произнесённое слово «Лагода», на меня и по сей день наводит неприятный трепет, пробуждает неприятные воспоминания.
Напомню, времена тогда были послевоенные. Не сказать, чтобы царила полная нищета и разруха, тем не менее, продукты приобретались впрок, в каждом доме был огород. Когда в посёлке отключали свет, все мы (имею в виду бабушку, дедушку, тётю, дядю; своих родителей, а так же двоюродного брата Игорь) собирались в большой комнате или на кухне у горящей керосиновой лампы. Взрослые обсуждали повседневные дела, какие-то бытовые вопросы, о чём-то сплетничали. Мы с братом, пятилетние мальчишки, крутился тут же, возле своих родителей, потому и являлись невольными свидетелями вовсе не детских разговоров.
Иногда те пересуды плавно переходили на достаточно мрачные темы. Имею в виду вопросы, касающиеся каких-то тяжёлых болезней, смертей, похорон и тому подобного. Именно эти, щекочущие нервы разговоры, как-то по-особенному врезались в мою детскую память.
Прошу представить довольно-таки мрачную обстановку частного дома с трепещущим языком пламени, завыванием ветра, скулением собаки, тревожными интонациями рассказчиков – и вам всё станет понятно без каких-либо лишних слов. Данная, отчасти гнетущая и жутковатая атмосфера пугала и одновременно притягивала нашу детскую психику. Дабы не отправили меня с братом раньше времени в постель, мы с ним забирались в дальний тёмный угол, замирали и впитывали в себя самые яркие подробности взрослых полумистических баек и пересудов.
Хочешь – не хочешь, а как только речь заходила о каком-либо несчастном случае, травматизме, иных неприятности – взрослые невольно вспоминали о больнице на улице Лагода, в которую периодически отвозили кого-то из наших соседей. Некоторые из них, домой уже не возвращался… Очень скоро где-то совсем рядом проходили похоронные мероприятия. Вдоль улицы несли, обитый красной материей гроб; духовой оркестр затягивал жуткую похоронную мелодию; детям раздавались конфеты и печенье.
