Анна Данилова - Ледяное ложе для брачной ночи

– Почему он в одном носке?

– Марк, смотри, паспорт. Слава тебе, господи, хотя бы выясним сейчас, кому же это так не повезло. – Лева Локотков достал из кармана куртки трупа документы.

Марк смотрел на распростертого перед ним на асфальте мужчину и следил за движениями своего помощника, который аккуратно осматривал одежду убитого. То, что этот человек умер насильственной смертью, не оставляло никаких сомнений: мало того что он был, судя по внешнему виду, отравлен, к тому же на голову ему был надет полиэтиленовый пакет, туго стянутый возле самого горла. Сейчас этот пакет лежал в стороне, а судмедэксперт, внимательно осматривая труп, делал какие-то заметки в своем блокноте. Фотограф щелкал фотоаппаратом. Следственная бригада во главе с Марком Садовниковым, следователем прокуратуры, прибыла на место обнаружения трупа всего сорок минут назад.

– Андрей Васильевич Прусаков, судя по паспорту, ему тридцать три года. Женат, имеет жену и маленькую дочь. Здесь и пропуск, и визитка. Вот читаю: «Прусаков Андрей Васильевич – менеджер по продажам, фирма «Антей плюс». Здесь и телефоны, и факс, и электронная почта.

– Лева, ну зачем мне сейчас электронная почта, – с раздражением проворчал Марк, пытаясь понять, зачем убийце понадобилось надевать на голову своей жертвы полиэтиленовый пакет. Явно не для того, чтобы удушить, а для чего-то другого. И он, кажется, знает для чего.

– Марк, – обратился к нему судмедэксперт, попыхивая сигаретой, – а ведь у него ноги переломаны! Завтра я постараюсь выяснить, было ли это сделано при жизни или после смерти.

– Медленно работаете, дружище, – вздохнул Марк, с трудом скрывая раздражение. Он и сам не мог понять, почему его сегодня все выводит из себя, тем более что день начался с улыбки Риты и вкусного завтрака. Неужели с ним снова происходит то, что и пару месяцев назад, когда каждое новое дело, связанное с убийством, он воспринимал как личную трагедию, думая о жене Рите и о ее безопасности. И мучился от бессилия, понимая, что ничто не в силах отгородить ее от всей той мерзости, живущей рядом. От убийц, грабителей, бандитов, насильников. Вот и теперь. Волна ненависти к невидимому убийце накатила, оставив в душе тревогу за беременную Риту. Он подумал, что надо бы ей позвонить и предупредить, чтобы она не выходила из дома. Но разве это реально? Она – взрослая женщина, к тому же с характером, и не потерпит, чтобы ее свободу ограничивали. Скажет еще, что он пользуется своей властью над ней и собирается держать ее дома, как в тюрьме. Тем более что многие ее в городе знают, она известная художница. И что ему теперь делать? Поскорее найти убийцу? Но как? Даже если выяснится, каким ядом этот мужчина был отравлен, сколько еще надо будет сделать, чтобы понять – кому могла понадобиться его смерть? Еще и ноги сломаны.

– Предполагаю все же, – неуверенно мычал рядом судмедэксперт, – что труп выбросили откуда-то сверху.

– А пакет зачем надели?

– Чтобы рвотной массой не запачкать квартиру. Пакет изнутри…

– Да понял я, понял, – отмахнулся от судмедэксперта Марк. – Вот люди! Убивают и пекутся о том, чтобы ковры не испачкать. Разве можно понять логику убийцы?

– Рвотная масса – это своего рода улика, ведь в ней содержится определенный процент яда, – тихо заметил эксперт. – Марк Александрович, что с вами? Что-нибудь с женой?

– Да нет, – смягчился Марк, краснея за свою несдержанность. – Скорее со мной. Постоянно думаю о том, что на нее может кто-то напасть. Прямо беда.

Он сказал и сам поразился тому, что разоткровенничался с экспертом. Кто он ему – друг, брат? Да никто. Просто коллега по работе.

– Думаете, это только у вас? – вдруг услышал он. – Вы-то потом с бумагами будете работать, с живыми людьми беседовать, допрашивать их. А я вернусь к себе, к своим молчаливым клиентам – жертвам. И только их истерзанные тела будут рассказывать мне о том, что с ними вытворяли. А у меня две дочери, школу оканчивают. Когда у меня на столе появляется молоденькая девушка, их ровесница, мне тоже становится не по себе. И страшно, представьте себе, страшно! Вот говорят, что мы, эксперты, привыкаем ко всему этому. Разумеется, в какой-то степени это так, привыкаем настолько, что перестаем замечать запах и можем пить кофе, находясь рядом с выпотрошенным трупом, но чисто по-человечески невозможно привыкнуть к тому, что где-то рядом с тобой живут настоящие звери. Хотя нет, все же не звери, а именно люди и, как правило, с нарушенной психикой, словно не ведающие, что они творят. Неужели они надеются, что, совершив тяжкое убийство, тем самым избавятся от своих проблем? То, что их после этого будут посещать кошмары, что они потеряют сон и покой, им в голову почему-то не приходит.

– А знаете почему? – подал голос Локотков.

– Почему? – Марк посмотрел на помощника с интересом. Ему нравился смышленый и скромный Лева, и хотя Марк частенько срывал на нем свою злость или раздражение, они все равно считались друзьями.

– Да потому, что многие убийства совершаются из страха перед тюрьмой, вот почему, – твердо сказал он. – Тюрьма по сравнению с ночными кошмарами – еще худший кошмар. Но это не мое мнение. Это мне один тип сказал. Ему дали восемнадцать лет. Теперь он мучается этими кошмарами на нарах.

Марк позвонил домой.

– Рита? Как ты? Нормально? У меня тоже все хорошо. Если не считать, конечно, моей работы. Я тебе потом расскажу, – последнюю фразу он произнес тихо. Он и сам не заметил, что рассказывать жене о своих делах вошло у него в привычку. Рита была благодарным слушателем, помогала Марку во всех его делах с присущей женщине логикой и нередко удивляла его своими оригинальными идеями. – Целую тебя.

С чувством любви, переполнявшей его, он положил телефон в карман и склонился над трупом.

– Прусаков. Менеджер… И кому же ты так насолил, брат?

Одиночество – плохой советчик. Эту фразу Мира Губина повторяла весь вечер, как модный мотив, как истерзанную эстрадную песенку. И самое ужасное заключалось в том, что именно одиночество и посоветовало ей выйти замуж за совершенно незнакомого человека, за мужчину, которого она абсолютно не знала, но который показался ей вполне приличным, порядочным. Несколько встреч, беседы, инициатором которых был Дмитрий Караваев, обещания, данные им же. Они познакомились случайно, как это и бывает. Он подвозил ее на машине. Страшный человек! Посадил в свою шикарную машину первую попавшуюся женщину, в этот же день признался ей в любви, а на следующий день сделал предложение. Это нормально? И что самое удивительное, она, словно под гипнозом, согласилась. Молча кивнула головой и приняла (!!!) кольцо с бриллиантом. Хотя, быть может, бриллиант был и ненастоящий. Не пойдет же она в магазин проверять его подлинность. Все вышло глупо, глупо, глупо! И теперь она сидит в ресторане в дурацком свадебном платье с фатой на голове и сгорает от стыда перед всеми остальными, находящимися в этом зале. Причем все эти люди никакого отношения к их свадьбе не имеют. Они решили обойтись без гостей, отметить это событие вдвоем. Дмитрий заказал столик, и они сразу после загса приехали сюда, в ресторан. Одно радовало – им никто не станет кричать: «Горько!» И никто не увидит ее растерянного лица, ее влажных от подступающих слез глаз. Как могло случиться, что она поверила первому попавшемуся мужчине, который позвал ее замуж?