Шлем сдавил голову. Пот струился по лбу, проедая глаза солью. Не в силах сдерживать натиск соперника, Павик отскочил к деревянной изгороди. «Не хочешь по-хорошему, скотина! Будем брать измором».
Улыбнувшись своим мыслям, Павик принялся к выполнению задуманного. План заключался в чередовании быстрых и стремительных контратак с переходом в глухую оборону. И такой замысел начал приносить свои плоды. Соперник, облаченный в броню из толстого металла, не всегда поспевал за его движениями. И чем дольше затягивался бой, тем чаще он начинал совершать ошибки. Наконец, не совладав с внезапно охватившей его яростью, Павик нанес последний удар. Решающий. Сделав два шага вбок, вскочив одной ногой на перекладину изгороди арены, он оттолкнулся и прыгнул. Амплитудный удар, сверху вниз, был могуч. Глухой, деревянным мечом по железному шлему. Не сложно представить, сколько теперь дней и ночей потребуется чемпиону колдизцев, почетному рыцарю Гронланда, на восстановление. И восстановится ли он до прежних кондиций, тот ещё вопрос.
Соперник попятился, рухнул на истоптанную землю турнирной арены. Скинув шлем и глотнув полной грудью свежего воздуха, Павик заметил сколько зрителей присутствовало на финальном поединке Жатвенного турнира. Турнира известного и почитаемого. Деревянные мечи – плата за престиж. Популярные турниры уже давно запретили стальные клинки, пусть те и были затуплены. Забота о здоровье своих поданных.
Все жители королевства Гронланд, извечного врага Торбурга, знали могучего Павика. Могучего в первую очередь духом, не говоря уже о внешности, которая выдавала в нем человека, наделённого огромной силой. Его меч не раз спасал жизни его воинов. А его мастерство обваляло в грязи все притязания на чемпионство, какими только обладали его соперники.
Под началом Павика было более двадцати сотен воинов, как и полагается главнокомандующему одного из сильнейших городов Гронланда, Визмира.
И мало кто знал, что этот бесстрашный воин, на самом деле, в последнее время очень боялся… спать. Сны, что караулили его во тьме, были хаотичными. Картинки сменялись со скоростью звука, но в этом сумбуре он всегда улавливал общее настроение – ужас. Ужасные вещи были в тех снах. Кровавые поля, разрубленные на части друзья и сослуживцы. Темнота, поглотившая всю округу. И где-то из глубин земли отчетливо доносилось жуткое сердцебиение. Просыпаясь наутро, после таких сновидений, он долго потом не мог сконцентрировать свое внимание.
Но это неважно. Не сейчас. Пусть ночные кошмары властвуют ночью. Сейчас же он был в центре внимания. В лучах заслуженной славы. Каждый турнир для него был особенным. И пусть это далеко не первая и, конечно же, не последняя его победа, Павик сохранял способность радоваться. Жизни, успеху. Прекрасной незнакомке, что подмигивала ему сейчас на церемонии награждения. Радоваться тому, что Гронланд не воюет с Торбургом без малого пятьдесят лет, как закончилась Третья война. Никто не ставил под сомнения его военные заслуги и боевые навыки. Поначалу вельможи и знатные господа никогда не воспринимали его всерьез. Однако в последнее время отношение к нему изменилось. Чем больше его любил простой народ, тем чаще ему начали поступать предложения о начале политической карьеры. Но когда речь заходила о политике, Павик демонстративно терял интерес к подобным разговорам.
– Политика? Нет уж. Дайте мне меч, десяток бойцов, и я вам покажу кто охраняет вашу власть. Кого будут слушать, оратора с пеной у рта или воина с окровавленным мечом? Нет, давайте-ка без меня. Мой удел – воевать. Болтать я не умею.
Так или иначе, а пока все попытки верховной знати Гронланда сделать из Павика политическую фигуру были провалены. Его гарнизон стоял на границе с Торбургом. На людях он появлялся лишь для того, чтобы выиграть очередной турнир или прогулять пару золотых в одном из многочисленных баров Долины Кун.
Орудовать мечом для Павика было смыслом жизни. Некой философией, если угодно. Немудрено, что он почувствовал невольный трепет и азарт, когда услышал о Гульсе. Ему было приятно осознавать, что где-то за много миль есть боец, тоже, как и он, обрастающий мифами. Суждено ли им когда-нибудь скрестить свои мечи?
После окончания войны соседние королевства не вели никаких переговоров. Не говоря уже о торговле. В этой изоляции и появились Гульс с Павиком. Были конечно и другие прославленные воины. Но лишь эти двое обладали качествами тех, о ком слагают легенды еще при жизни.
Пробиваясь сквозь толпу, Павик улыбался, кивая друзьям головой в сторону кареты. Роскошная и уютная, она повезет их сегодня в какую-нибудь таверну. Чтобы забыться, отметить, погулять. Заполнить пустоту, образованную ночными кошмарами.
Три друга сидели за большой барной стойкой. Павику всегда нравились веселые попойки. Но и от душевных бесед с лучшими друзьями он старался не отказываться. Вот и сейчас, после веселых танцев, он переводил дух, обсуждая планы на будущее.
– За это лето не было никакой интересной работы. Несколько рейдов на кенальскую границу. Жатвенный турнир. Кстати, что-то ты долго возился в финальной схватке?! – Кронвик был как всегда разговорчив.
– Позавчера повредил плечо, – Павик показал бармену знак «еще налей», – а так бы совсем покалечил бедолагу. – Друзья весело поддержали его бахвальство и еще более громкими аплодисментами поприветствовали бармена, который поставил перед ними полный разнос пива.
Первое потрясение прошло. Да, возможно они первые кто видел этих тварей за последнее столетие. Хоть даргоньеры и свирепы, пусть их броня выдерживает многое, но отряду удалось-таки троих из них прикончить.
Гульс посмотрел на лица бойцов. Многие были в шоке. Молодые сбились в кучки и перевязывали друг другу раны. Кто-то копал общую могилу для павших. Сжигать или хоронить по отдельности – лишнее время. Это война и здесь нет места сантиментам.
На следующее утро они двинулись дальше. Судя по следам, оставленным тварями, они ушли к сокрытым в Кенале пещерам. Там, видать, было их логово. Хотя не факт. Может просто даргоньеры нашли место, где можно набраться сил, чтобы вновь приступить к своим бесчинствам.
Деревню нашли перед самым закатом. Ту самую, о которой говорил лорд-смотритель. Дикие животные полакомились на славу. Но взору отряда всё равно открылась ужасная картина, которую они теперь будут видеть в своих ночных кошмарах. Проклятое место. Гульс и Тайдер ничего не говорили. Отряд не сделал здесь привал.
