Легенды звёздных далей. Легенда первая. Одна Большая миссия.
Моим друзьям: Александру Баку – самому странствующему из Странников и Александру Кудряшову, самому Королевскому из Космических Разведчиков.
Если б вы знали, какая дура эта кукушка!
Выскочит, бывало, посреди ночи, напугает до полусмерти – и шмыг в свой кукушник! Тьфу! И зачем только Пришелец её в дом притащил? Была бы какая порядочная птица…
Нет, поначалу-то я ей даже обрадовался: вот, думаю, родственная душа объявилась!.. Подлетел к ней, идиот, поздоровался… А она мне в ответ только «ку-ку» сказала – и больше ж по-русски ни бельмеса не умеет!.. Я её ещё целый час ждал! Комплименты приготовил, пёрышки почистил: объясниться, дурак, хотел…
Только потом Пришелец показал как она устроена: у ней там внутри одни колёсики да пружинки – и ни капли мозгов, как у меня, например!
Ладно. Не чета она мне! Ни в какое сравнение она со мной не идёт!
Я это Пришельцу однажды доказал, когда в пять утра кукукнул и весёлую песенку еёным голосом ему на ухо пропел… Потом, правда, в комнате полтергейст начался: это Пришелец в меня всякими вещами кидался.
Кстати, вот только что он дверью хлопнул: «Если ты такой умный, – сказал мне, уходя, – пиши роман сам!»
Кукушка с испугу даже кукукнуть не решилась, едва высунулась и сразу обратно… Почему, собственно, и начал я этот роман с кукушки: если б вы знали какая она дура!
Ах, да – теперь вы это знаете.
Но взять бы и самого Пришельца! Опозорил меня на все галактики, перемешал правду с вымыслом – пойди разберись теперь, что было, чего не было? Уж я и сам порой не пойму, кто я есть на самом деле, а какое мнение обо мне составит сторонний Читатель, вглядевшись в мой карикатурный портрет в Пришельцевых романах?! Вот то-то!
И кстати вот это вторая причина, по которой я начал повествование с кукушки: теперь-то у уважаемого Читателя будет с кем меня сравнить! Как уровень современного производства с уровнем 1913 года, так и меня с кукушкой – вы же знаете какая она дура!
Пришельцу, между прочим, мои критические замечания не нравятся, а смотрите – экий я вам психологический анализ одного из героев провёл?!
Герой – это, естественно, я, попугай Ромуальд, а не кукушка – прошу не путать! Да и какой же она, честное слово, герой? Она за всю эту историю и с места-то не слетит, а останется на Земле, пока мы… Ну вот, я уже и вперёд забегаю, и всё из-за этой кукушки! И зачем её только Пришелец в дом притащил? Хоть бы испортилось там в ней что-нибудь, чтоб никаких признаков жизни она…
Вот! Вот с этого-то я и начну, наконец!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Лирическое отступление Глава 1 Признаки жизни
Признаки жизни появились не сразу. Лишь через месяц он научился сжимать и разжимать указательный палец правой руки, как будто бы всё ещё жал им на гашетку бластера. И даже когда он произнёс первое своё слово, не было уверенности, что реанимация прошла успешно, ибо «младенческое» «Ау-ау», скорее, только разрушало надежду специалистов на полное и окончательное восстановление функций мозга. Почти никто уже не верил, что удастся без потерь возвратить к жизни самую личность пациента: это казалось маловероятным.
И всё-таки чудо произошло! Спустя два месяца, когда более-менее наладились двигательные реакции суставов, он отчётливо и вполне осмысленно, как показали нейродатчики, произнёс первую фразу:
– Ау, ау, галактика!
Присутствующий при этом Странник поспешил успокоить кибернетиков, решивших, что Пластероид всё-таки рехнулся:
– Это у него наследственное…От Старика и Пришельца!
Пластероид ещё не мог в полном смысле этого слова двигаться, но, тем не менее, пошевелив головой, взглянул на Странника, явно узнав его, и попытался встать.
– Синтетик Мэн! Готов к работе!
– Лежи, лежи! – остановил его Странник. – Теперь всё будет хорошо, отрегулируем – и ты ещё споёшь…что-нибудь из «Рокетс»!
Вызванные Странником Старик, Принцесса и Пришелец застали Пластероида всё ещё в разборном виде: под светом тысяч ламп огромной лаборатории Киборг-Центра на многочисленных столах, соединённые разноцветными кабелями, лежали руки, ноги, туловище и голова робота, которые двигались, выполняя те или иные задания кибернетиков. Однако, увидев Счастливчиков, Пластероид своевольно прекратил всяческие эксперименты, помахал друзьям манипуляторами и исполнил басом «Наслаждение электричеством».
– Заберите меня отсюда! – добавил он в конце второго куплета, – Я здесь как голый!
Нейрохирурги и кибернетики только руками развели, а Старик, Принцесса, Странник и Пришелец, бросившись к Пластероиду, принялись пожимать его манипуляторы, отвечая на приветствия и едва сдерживая слёзы радости.
Глава 2 «Что выдумал этот Пришелец?»
Нет, ну как Старик работает! Как он работает! Каюсь, наблюдая за его работой, я трепещу и благоговею как никогда! Какая точность движений кистью, какой стиль и манеры! Не узнать в этот миг в Старике настоящего Мастера может только Странник. Ну что с того, что Старик всего лишь – как кажется! – раскрашивал Пластероида?! Разве ж это повод, чтобы врываться в мастерскую и прерывать гениальное творчество, нанося, быть может, невосполнимый ущерб сиюминутности подлинного и, я не побоюсь это сказать, Божественного Откровения, кое владеет Художником?
О, этот Странник! Какие-такие причины позволили ему столь бессовестным образом отрывать Старика от работы? Пусть эти рыженькие пятнышки на броне Пластероида всего лишь крошечные штрихи будущего образа, но не из них ли, из этих и подобных им скромных пятнышек, состоит всё подлинно Истинное Искусство?!
Да, я узнаю Странника: его решительное восшествие в мастерскую, где ещё секунду назад царила Муза, напомнило мне ураган на Дистроере. Тогда нашу Тарелку снесло с ног и перекатило в другое полушарие. Просто уму непостижимо, как мы все остались целы, но было весело!
– Ты представляешь, что выдумал этот Пришелец! – громогласно провозгласил Странник.
Правду сказать, я не сомневаюсь в способности Пришельца выдумывать всякое и разное, а также – эдакое, но также я знаю, что нет ничего такого, что могло бы вывести Старика из состояния созерцания собственного произведения, – в данном случае, художественной раскраски Пластероида. И только Странник мог надеяться растопить Стариковское хладнокровие сообщением о какой-то там наиновейшей выдумке Пришельца. Удивляюсь, как ещё Странник не уяснил себе этого за столь длительное время знакомства со Стариком? Видимо, мне придётся отдать должное собственной проницательности.
Старик, как я и ожидал, не оторвал взгляда от Пластероида, а только откинулся на спинку кресла, тряхнув шевелюрой, и замер с кистью в руке. Муза, как мне представляется, всё ещё стояла где-то рядом с Пластероидом, поправляя причёску и одёргивая платье.
