Когда я летел к дому Мерва, на мой белый Шарк пару раз чуть было не свалились глыбы прессованного песка. Потом встретились пыльные смерчи. Автопилот едва успевал вильнуть в сторону от неожиданных опасностей. Меня слегка болтало в широком кресле, я почти не отвлекался от информера, чей голубоватый прозрачный экран поднимался над универсальным браслетом на моей левой руке.
Ржавое небо равнодушно простиралось над выжженными холмистыми равнинами, еще недавно бывшими цветущими пригородами мегаполиса. Конечно, в городе стало очень страшно жить даже одиноким старикам вроде нас с другом, не говорю уж о семейных. Кажется, Мерв упоминал как-то давно, что у него была дочь от первого брака, но мне было все равно, их семейные проблемы не моя забота. Я в душе пожелал его дочери с детьми вовремя свалить в более безопасные места. У меня же не было детей.
Земля загибалась, корчась каждый день, выдавая новые ужасы, подстерегающие нас с неба, из воды, из-под пыльных почв. Растения и животные вымирали целыми видами. Вода становилась ядовитой. Есть было нечего, люди стали убивать за пару ящиков консервов, за работающий синтезатор пищи.
На горизонте среди остатков садов показался одинокий дом из светлого дерева, построенный, кажется, еще в 50-х годах того века. Золотое было время сто лет назад, процветание во всем. Шарк почти вертикально плюхнулся на парковку недалеко от главного входа, бесшумно распахнул боковую дверь. В салон ворвался горячий ветерок, несущий ржавую пыль и запах далекого разложения органики. Я не беспокоился об этом. Автоматика все уберет к моему приходу.
Я соскочил на площадку со старинным трещинноватым асфальтом, который никто в здравом уме не применял уж лет двадцать наверно. Мерв стоял в дверях, надвинув на лицо маску как у старинных ковбоев, защищаясь от вездесущей пыли. Он смотрел на мою тщедушную фигурку, вырастая по мере приближения в почти двухметрового гиганта. По площадке носились маленькие смерчики, ветерок противно завывал и кидал порции мелкой пыли.
Рыжие и слегка седоватые волосы Мерва, казалось, рдели просто адским пламенем под желтеющими небесами. А маленькие голубые глазки, слегка выцветшие за прошедшие годы, горели тем же одержимым огнем, как и в первый раз, когда я увидел его на пороге Лаборатории. В тот день, лет более тридцати тому, его привел наш худой как скелет Шеф, и этот рыжий увалень заполнял весь дверной проем за ним.
Помню, в тот раз нам поступили новые данные с арктических датчиков, они странно коррелировали с показаниями китайской лунной станции. Кажется, мой анализ не клеился, я никак не мог уловить взаимосвязь явлений. И потому оставил за компом помощницу Лену осмысливать данные, а сам направлялся к кофемату, когда появились в дверях эти оба.
– Коллектив, минутку внимания. Знакомьтесь, это Мервин О’Нил, он теперь будет вашим ведущим аналитиком. Выпускник Массачусетса, отличник, победитель конкурсов и прочее. За работу!
Шеф круто развернулся и исчез в проеме. Каждый раз появлялся, как Сэндмэн из песни старинной группы, внезапно и пугающе. Мерв потоптался нерешительно, потом двинулся слегка бочком в мою сторону, безошибочно признав во мне начальника Лаборатории. Остальные парни и девушка с любопытством смотрели на его нескладную фигуру в маленьком, не по размеру, белом халате, которая двигалась среди столов с аппаратурой с внезапной ловкостью мишки панды из мультфильма про кунг-фу.
Я тогда пожал его огромную лапищу с рыжими веснушками, моя узкая ладонь полностью утонула в ней. За какой-то час он стал душой лаборатории, мы в те же дни разрешили многие спорные вопросы, в том числе обработали данные тех давно сгинувших датчиков.
