Сходство с реальными людьми и событиями
является… «ой, так получилось!»
Рейс Барселона—Санкт-Петербург задержали на полтора часа, и народ маялся ожиданием.
Варвара решила еще разок сходить на экскурсию в «дьюти-фри». Ей-богу, это веселее, чем смотреть на нетерпеливо стонущих, недовольно кряхтящих пассажиров. Проходя мимо кресел, она окинула взглядом сопяще-пыхтящий муравейник своих соседей по «крылатой коммуналке», с которыми предстояло сожительствовать четыре ближайших часа.
Глаз остановился на клетке с парой попугайчиков, исподволь наблюдающих на жизнью по эту сторону решетки. К клетке прилагался, вероятно, владелец пернатых путешественников – худосочный невзрачный парень лет двадцати семи вполне ботанического вида: очки «привет от Добролюбова», джинсовая курточка сплошь из потертостей и музыкальные беруши в ушах. Попугайчики, как и их хозяин, сидели тихо, выгибая шеи и поглядывая на пассажиров то одним, то другим любопытным глазом.
В парфюмерном отделе задумчиво слоняющуюся Варвару заловила не в меру оживленная, словно дистрибьютор «Гербалайфа», молоденькая продавщица и настойчиво предложила ознакомиться с парой новых ароматов от какого-то чрезвычайно душистого дома.
Знакомство проходило по-собачьи незатейливо: под нос Варваре были поочередно сунуты две бумажки, щедро опрысканные из флаконов. Одна из бумажек пахла вполне симпатично, однако другая шманила так, что Варваре тут же вспомнился дачный участок, любимая дедова прожаренная солнцем теплица, где так же истошно воняло терпкой зеленью туго зреющих помидоров и тихо подгнивающими кабачками.
Она отшатнулась. Понятливая девица, по-прежнему что-то щебеча с нездоровой радостью супервайзера, вмиг поднесла к ее носу открытую банку с кофейными зернами. Варвара торопливо хлебнула полными ноздрями освежающего кофейного духа. Воспоминание детства отпустило.
Наконец-то объявили посадку. Варвара припустила к воротам, где уже начала выстраиваться очередь жаждущих поскорее оказаться в самолете. Но не тут-то было! Кто-то нежно и крепко ухватил ее за правую руку. Варвара с разбегу затормозила, развернувшись лицом к внезапной помехе. Помеха стояла у стеллажа с банками кремов неизвестной Варваре лондонской фирмы и улыбалась не совсем своими зубами.
Дебелая тетечка с растрепанной кичкой на затылке, тыча своей искусственной улыбкой Варваре в лицо, принялась вкрадчиво вещать что-то на ужасном английском. Сама Варвара владела «ангельским языком» тоже не сказать чтобы хорошо, но эта «мова» была чудовищной. Хотя суть вполне ясна, поскольку тетечка споро выдавила на руку пойманной Варваре белесый плевочек крема и стала энергично его размазывать.
Крем отказывался впитываться. Ощущение горячих тетечкиных рук на коже было неприятным. Варвара дернулась, вырвала свою скользкую руку из цепких пальцев продавщицы и метнулась прочь из магазина.
Приближаясь к выходу на посадку, выудила из сумочки салфетки и остервенело принялась стирать с руки мерзкий липкий крем. «Что ж мне везет, как утопленнику? – думала она. – Цыгане, гербалайфщики, алкаши… если решат к кому-нибудь прицепиться, то непременно подкатят ко мне! А теперь вот продавщица! Я, как липучка для мух, всех соберу на себе!»
– Чинарик, не барагозь! – раздалось слева.
Варвара обернулась. Мужичок в изрядно поношенном пиджаке и сандалиях времен его пионерской юности грозил пальцем зелено-полосатой переноске. В сетку окошка переноски уперся черный влажный нос, над которым сверкала пара желтых кошачьих глаз. Глаза согласно моргнули. Похоже, Чинарик согласился.
«Ого! – подумала Варвара. – Птички, кот!.. Прямо летучий зверинец! Полет обещает быть интересным».
Она даже не представляла себе, насколько интересным!
Варвара заняла очередь прямо за фигуристой дамочкой неопределенного возраста. Ей можно было дать и двадцать восемь, и сорок. Гладкая кожа и широко открытые глаза могли быть следствием как молодости, так и удачных пластических операций. Длинное летнее пальто из жемчужного жаккарда подчеркивало ее изящную талию и непропорционально большую грудь. При этом, на взгляд Варвары, грудь была еще и странноватой формы.
Варвара бессовестно пялилась на бюст дамы, и вдруг ей почудилось, что левая его часть пошевелилась и немного отползла к центру.
«Грудь живет своей отдельной жизнью? Бред! – помотала головой Варвара. – Это усталость, нервы, долгое ожидание… Сейчас сяду в самолет – и срочно спать! А то скоро со мной заговорит левая нога соседки или засмеется правое ухо бортпроводника!.. Так и спятить недолго».
И стоило так подумать, как слуховые галлюцинации накрыли ее с головой: бюст дамы тоненько протяжно пискнул. «Чур меня, чур!» – мысленно перекрестилась Варвара. Бюст шевельнулся еще раз, съехав на бок, и приглушенно заныл. Дама схватилась за сердце. «Видать, не только меня накрыло. Бедолага тоже слышит, как страдает ее душа», – посочувствовала Варвара.
Осознание, что глючит не ее одну, несколько успокоило девушку. Все-таки компанией сходить с ума веселее. Правда, немного удивило, что дама схватилась за сердце с правой стороны. Но кто ж их знает, женщин с подвижной душой, где у них сердце?
Потом дама повела себя более чем странно: она оттянула борт пальто и зашептала что-то себе за пазуху. Варвара оглянулась – она одна видит барселонскую сумасшедшую и нет ли рядом санитаров? Санитары на посадку не спешили. Значит, сбежала, вздохнула Варвара.
И тут из отворота пальто к губам дамы потянулся черный нос кнопкой. Нос венчал узкую шерстяную кремового оттенка мордочку. «Чихуахуа!» – узнала Варвара. За пазухой дамы пряталась маленькая собачка. Это она ныла от страха и нетерпения и елозила на груди.
«Фух! – выдохнула девушка. – Крышесъезд откладывается. Интересно, а почему она прячет чихуахуа, а не везет, как все остальные – в переноске? Или эти собачки объявлены в Барселоне вне закона? Их запрещено вывозить?».
«Да собственно, не мое это дело. У нас и так целый зоопарк набирается. Собакой больше, не имеет значения. Кстати, надо бы приглядеться – может, кто еще змею на шее перевозит? Или рыбок за щекой?» И Варвара завертела головой, пытаясь угадать, кто из пассажиров прячет на себе звериную контрабанду.
Очередь двигалась, и вскоре дама, затолкав обратно за пазуху миниатюрную безбилетницу, предъявила свой посадочный талон служащей авиакомпании. Для верности она запахнула пальто поплотнее и придерживала отвороты на груди рукой. Складывалось впечатление, что мадам сильно переживает перед полетом. Собачка сидела тихо, словно мышь под метлой, и дама легко проскользнула в рукав, ведущий к борту самолета. Следом за ней прошла процедуру оформления и Варвара.
