Андрей Карпов - Личная мифология. Как обнаружить ценности, которым я действительно следую?

Личная мифология. Как обнаружить ценности, которым я действительно следую?
Название: Личная мифология. Как обнаружить ценности, которым я действительно следую?
Автор:
Жанры: Книги по философии | Общая психология
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Личная мифология. Как обнаружить ценности, которым я действительно следую?"

Что мы знаем о том, по каким ценностям мы живём? Меньше, чем хотелось бы. Наш внутренний взор неясен. Там, где мы уверены в собственных основаниях, таятся мифы. Они возникают, когда мы оставляем свои ценности без внимания. Как обнаружить эту личную мифологию? И что делать, если она всё-таки будет обнаружена?

Бесплатно читать онлайн Личная мифология. Как обнаружить ценности, которым я действительно следую?


© Андрей Карпов, 2018


ISBN 978-5-4485-8768-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Душа как монада

Душа человеческая по Лейбницу представляет собой монаду (от греческого μόνος – «один»).


Монадой можно назвать то, что имеет отдельное бытие. Это бытие не возникает в силу сложения каких-либо частей, – ведь иначе оно не было бы самостоятельным, а являлось бы следствием существования чего-то другого. Поэтому монада проста (неразложима на составляющие). Не менее важно и другое свойство монады, состоящее в том, что её нельзя изменить извне, путём непосредственного внешнего воздействия. До сих пор часто цитируется образное высказывание Лейбница: «Монады вовсе не имеют окон, через которые что-либо могло бы войти туда или оттуда выйти»1.


Сегодня все эти рассуждения трехсотлетней давности кажутся оторванными от жизни – искусственной плоской схемой, игрой философствующего ума, не более того. Душа человеческая безмерно сложна. Существует множество моделей, представляющих устройство души. В ходу, например, психоаналитическая модель, придуманная Фрейдом, выделяющая область рационального (Я или Эго), нормативную область (Суперэго или Сверх-Я), отвечающую за нравственные принципы, и область бессознательного (Оно). Начиная с Юнга, бессознательное принято делить на индивидуальное и коллективное. И даже на противоположном психоанализу полюсе, где находится христианская антропология, также, казалось бы, говорят об отдельных частях души – разумной (словесной, мыслительной, познавательной), раздражительной (чувствующей, эмоциональной) и вожделевательной (пожелательной или деятельностной).


Также общим местом является и возможность воздействовать на другого человека. Например, прямо-таки требуется, чтобы люди были воспитанными, а что есть воспитание как не культурная обработка чужой души?


Впрочем, цели внешнего воздействия не всегда столь благородны. Методы манипуляции чужим мнением имеют далёкие исторические корни. В качестве примера можно вспомнить афинских софистов, это V-й век до Р. Х. Риторические приёмы, которым учили софисты, как раз были направлены на создание у слушателей нужного мнения, без какого бы то ни было соотнесения с истинным положением вещей. Убеждение достигалось не столько благодаря рацио, сколько вопреки ему. Но софисты – это всего лишь своего рода контрольная точка на долгом пути освоения методов манипуляции, а вовсе не отправной пункт. Начало подобных практик теряется в историческом сумраке. Зато сегодня техники манипуляции разработаны, можно сказать, в совершенстве. У всех на слуху НЛП – нейро-лингвистическое программирование. Возможно, НЛП не столь эффективно, как об этом говорят напуганные или очарованные им люди, однако, без сомнения, слово можно использовать в качестве стимула для запуска различных реакций. Более надёжный результат обеспечивает техника гипноза. Обсуждается программирование человеческого поведения с помощью химических препаратов, и не только обсуждается, – подобные препараты уже активно используются в медицине для лечения различных патологических состояний. Наконец, созданы имплантаты, которые могут вживляться в нервную систему и продуцирующие искусственные нервные импульсы. Мы уже вплотную подошли к управлению действиями человека с помощью электронных систем. Того и гляди, автономность личности человека окажется историческим атавизмом.


И всё же не стоит уподобляться Вольтеру, сделавшему из Лейбница объект для насмешек. Вольтеру показалось абсурдным определение, которое Лейбниц дал нашему миру, назвав его наилучшим из возможных миров. В романе «Кандид, или Оптимизм» Вольтер выводит эпигона философии Лейбница – некоего профессора Панглоса, который не устаёт твердить, что мы живём в лучшем из миров и всё, что ни происходит, совершается к лучшему. При этом на Панглоса обрушиваются различные неприятности. Когда его ученику, Кандиду, случайно удалось спасти своего учителя, он его спросил: «– Ну хорошо, мой дорогой Панглос, … когда вас вешали, резали, нещадно били, когда вы гребли на галерах, неужели вы продолжали считать, что все в мире к лучшему? – Я всегда был верен своему прежнему убеждению, – отвечал Панглос. – В конце концов, я ведь философ, и мне не пристало отрекаться от своих взглядов; Лейбниц не мог ошибаться, и предустановленная гармония всего прекраснее в мире, так же как полнота вселенной и невесомая материя»2. Убеждённость Вольтера в нелепости суждений Лейбница вызвана обывательской логикой. Если мы можем претерпеть то, что, очевидно, не может быть названо лучшим, то и мир, в котором это происходит, лучшим назвать никак нельзя.


Но Лейбниц придерживается не обывательской, а научной логики. Его философия в значительной степени есть функция от математики. Лейбниц создаёт умозрительное множество возможных миров, – кстати, по-видимому, о возможных мирах первым заговорил именно он. И в этом математически понимаемом множестве наш мир, то есть единственный реально существующий, неизбежно должен оказаться наилучшим. Именно это его свойство наилучшести и позволяет ему состояться – перейти из возможности в необходимость. Составив функцию, вбирающую в себя все миры, которые только возможны, мы бы увидели, что наш мир оказывается в точке верхнего, максимального экстремума по оси качества. То, что в мире наблюдается зло, то есть отклонение от мыслимого блага, не является характеристикой мира как целого. Если зло неизбежно, оно должно встречаться во всех мирах, но в нашем, лучшем мире его будет меньше всего.


Так что Лейбниц далеко не наивен. Он прекрасно представляет себе, как устроена жизнь, но смотрит на неё с высоты философских категорий, предельно общих и выстроенных в логически выверенную систему. С этой точки зрения, душа необходимо определяется как простая сущность. Ведь её нельзя уменьшить, отняв от неё какую-то часть. Нельзя также к ней что-либо добавить, подобно тому, как мы подключаем к компьютеру новые устройства, расширяя его функционал или улучшая качественные характеристики его работы. Душу можно развить, расширить, но это возможность уже заложена в неё изначально. Если структура души и существует, она предзадана и у всех одинакова. Другое дело, что распоряжаемся своей душой мы по-разному, делая сугубый акцент на тех или иных её свойствах, оставляя иные элементы структуры души в небрежении. Какой бы сложной ни была жизнь души, эта сложность – лишь следствие изначально имеющихся возможностей. Как целое, обладающее потенциалом, включающим в себя все последующие состояния, душа не может быть изменена, а следовательно, она проста.


О простоте души говорили и святые отцы


С этой книгой читают
Глобализация, неогуманизм, неототалитаризм составляют нежелательную перспективу, от которой человечество никак не может избавиться. Каковы возможные сценарии развития ситуации? Что делать простому человеку?
Они – борцы с новым мировым порядком. Или просто играют в подпольщиков? В любом случае, это – игра со смертью. Можно ли принять правила этой игры и всё же сохранить чистыми руки и душу?
Когда вы в последний раз видели шапку-невидимку или сапоги-скороходы? Их нет. Старые износились, а чтобы изготовить новые, нужен особый талант Мастера. Наконец-то Мастер появился. Это – наш современник мальчик Миша. Но за чудесными артефактами охотятся силы зла, и Мише придётся вступить с ними в борьбу.
Мы тратим своё реальное время на вымышленные истории. Почему? Чем нам интересен художественный вымысел? Что за истории люди рассказывают друг другу на протяжении многих веков?
Еврейский народ имеет богатую историю. Евреев называют народом Книги. Однако его можно назвать и народом памяти. К такой памяти относятся воспоминания о Холокосте. Многие художественные произведения о Холокосте не передают всю трагичность тех жутких событий. Холокост – это промышленный масштаб унижения и уничтожения еврейского народа. Книга Владимира Мельницкого «У Стены плача» об этом, она перед вами. Набирайтесь мужества и читайте.Евгений Булка
Книга для каждой семьи. Это мудрые советы о том, как построить своё государство – семью. Построить и сохранить, чтобы мечты «прожить всю жизнь вместе в любви и понимании» стали действительностью. Книга поможет и семьям со стажем, в которых начали угасать чувства, подкинуть дров в костёр любви. Рекомендации из книги подойдут каждому из нас. Книга заставляет о многом задуматьсяи изменить взгляд на привычные вещи. Рекомендую к прочтению всем, кто хо
В учебном пособии кратко освещаются ключевые проблемы философии истории, которые формулировались в период становления французской интеллектуальной традиции. Изучение разнообразных подходов к осмыслению истории и сложившихся в контексте этих подходов методологических стратегий постижения истории позволит глубже понять характер французского менталитета и особенности национальной культуры Франции.Учебное пособие адресовано студентам магистратуры, об
Моя Философия уникальна тем, что я предлагаю такое устройство реальности, что идеальное и материальное в ней сосуществуют в гармонии.
Начинающая сиднейская журналистка Сэди Блисс получает первое серьезное задание – написать очерк о знаменитом мастере обнаженной натуры, живущем затворником в австралийской глубинке. Фотографом с Сэди направляется бывший военный фотожурналист Кент Нельсон, для которого эта работа должна стать возвращением в профессию, обретением утраченных смысла жизни и творчества. Веселая болтушка Сэди, страдающая от укачивания и дискомфорта походной жизни, и мр
Увлеченная астрономией, Кассиопея Баркли не замечает мужчин. Любовь для нее – не более чем биохимический процесс, а чувственная сторона отношений между? партнерами – неизбежная рутина. На вечеринке по случаю свадьбы подруги она знакомится с экс-защитником сборной по американскому футболу – мускулистым блондином Самюэлем Такером. Блистательная улыбка, сияние голубых глаз и неповторимый аромат его кожи сводят Кэсси с ума и отвлекают от исследования
В представленном рассказе описываются сложные "пост перестроечные" времена. События происходят на бригаде десантных кораблей Балтийского флота. Главный герой находит способ ввода в боевой состав корабля "отстоя".
30-е годы прошлого века. Эпоха джаза, золотого века кино и великих потрясений. В Европе набирает огромную популярность автоспорт. Быстрые и красивые машины, бесстрашные и безрассудные пилоты, скандалы и смертельные аварии. Германия и Италия рвутся к власти не только на мировой арене, но и на гоночных трассах. Молодой британец Джонни ставит на кон все, чтобы пробиться в чарующий и опасный мир гонок. А для этого нужны подвиги не только на трассе, н