Он увидел ее уже в трамвае. Вдруг словно невидимая рука навела фокус, и ее фигурка резко и четко высветилась на фоне толпы. Это было неожиданно. Когда она вошла? По идее, они должны были садиться на одной остановке. Или она прошла часть дороги пешком? Или он как всегда выпал из жизни, слепо таращась в небытие и не замечая, что творится прямо перед глазами?
До метро оставался один перегон. Довольно долгий. И он любовался ею, пользуясь тем, что она не могла этого заметить. Ветер, пролезая в окно, путал прическу. Этот проказник неизвестно откуда принес большую пушинку и прицепил к ее волосам; теперь белая звездочка кокетливо трепетала на черном, и так же трепетали ресницы, отгоняя какую-то навязчивую невеселую мысль. Личико девушки было серьезно, губы сжаты, фигурка напряжена.
«Если внутри у нее есть пружинка, то сейчас она взведена до предела», – подумалось Павлу. Следовало бы подобраться к ней ближе, но трамвай полон, все ждут метро, всем выходить, никто его не пропустит. Это значит – надо толкаться и лезть на скандал. Глупо – к девушке надо подходить не в ореоле скандала, а с букетом цветов.
Трамвай скрежетнул и замер. Пружинка вырвалась на свободу. Девушка выскочила первой. Быстро, но никого не задевая, она растворилась в уличном многолюдстве, – так ласточка, стремительно проносясь над дорогой, минуя столбы, провода и устало бредущих людей, исчезает в быстро темнеющем небе деревенского вечера.
Павлу пришлось подождать, пока людской поток вынесет его из трамвая. Еще не коснувшись асфальта, он оглядел улицу – девушки нигде не было видно. Но он знал, что ее цель – метро, и побежал, спотыкаясь о чьи-то ноги. Одну старушку он сильно толкнул в плечо и еле успел подхватить, когда она пошатнулась:
– Извините!
Старушка осуждающе покачала головой, но он уже не видел этого, и только его спина какое-то время еще хранила ее неласковый взгляд.
У турникета Павел на секунду замешкался, скользнул взглядом по кассе. Среди трех человек, составляющих очередь, та, за которой он так спешил, не стояла. Ждать? – Была вероятность того, что она задержалась, покупая что-то в киоске, и он ее не заметил. Или догонять? Это было вернее, и Павел, скормив автомату билет и чуть не забыв выдернуть его обратно, когда тот, пожевав, выплюнул его из верхней щели, ринулся вниз по эскалатору.
И все-таки он ее догнал. Она держалась за поручень и оглядывалась через плечо. Кого она хотела увидеть? Во всяком случае – не его. Павел был уже рядом, а она все также смотрела вверх, и напряженное ожидание не сходило с ее лица.
– Инна! – Пришлось окликнуть. Голос застоялся, получилось что-то среднее между хрипом и шепотом. Девушка очнулась и улыбнулась ему. Уголки губ дрогнули, но глаза были по-прежнему серьезны и даже печальны.
– Ты меня напугал. – Это было неправдой. – Возник как из ниоткуда.
– Меня зовут Павел.
– Я помню. Иришка знакомила нас в столовой. Ты тогда еще уронил поднос.
Да, такое сложно забыть. Галантный кавалер при встрече с дамой роняет посуду. Он почти не слышал, что она тогда говорила. Кажется, они смеялись. Пришлось собирать осколки. Краска заливала лицо, и кровь стучала в висках, заглушая все звуки. Зато он увидел, какие у нее красивые ноги. Теперь он постарался не покраснеть.
– У тебя в волосах пушинка. – Он вытащил белую звездочку и положил ее на ладошку. Встречный поток воздуха сдунул ее с руки. – Ты куда-то спешишь?
– Меня ждут.
– Можно, я тебя провожу?
– Лучше не надо…
Торопливые шаги замерли за спиной. Павлу пришлось спуститься на несколько ступенек, освобождая левую сторону. Люди спешили вниз. Есть такие, что спешат даже на эскалаторе. Им кажется, что выигрыш в десяток ступеней однажды обернется выигрышем в поезд. Но Павел знал, что это – иллюзия.
Сейчас ему хотелось, чтобы эскалатор двигался как можно медленнее. Или чтобы раздвинулось время. Пусть секунда помедлит, прежде чем отойти в прошлое, пусть ощутит свою глубину. Несколько полновесных секунд, и можно поверить, что жизнь отнюдь не пуста.
К несчастью, спуск подходил к концу. Павел даже не мог стоять к Инне лицом, нужно было смотреть под ноги.
– У меня нет букета, – сказал он то ли себе, то ли Инне.
– Какого букета? – Инна была рядом. Еще несколько шагов по платформе, а потом выяснится, что им – в разные стороны, и придется прощаться.
– Девушкам надо дарить цветы. Тогда им не будет хотеться исчезнуть. Давай поднимемся наверх за букетом?
– Считай, что ты мне его уже подарил. Это – розы?
– Розы. Темные розы, бордовые, как угли в костре, еще сохраняющие силу огня. Или ты любишь белые?
– Пусть будут темные, как выдержанное вино.
– Смотри, не уколи пальчики. У них острые и большие шипы.
Он взял ее руку в свою. Они стояли, прислонившись к колонне, в самом проходе. Подходил поезд, и люди бежали мимо, кто-то больно задел Павла по ногам увесистой сумкой. Он заметил это, как сквозь сон замечаешь, что тебя кто-то окликнул, но не находишь в себе силы проснуться. Инна высвободила руку и прикрыла его глаза ладошкой:
– Закрой глаза.
Он закрыл, и его душа встала на цыпочки.
Потом он почувствовал, как ладошка покинула его лицо, и – ничего больше. Подождав немного, Павел раскрыл глаза. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как поезд сомкнул свои двери. Инна стояла за ними, улыбалась и махала ему рукой.
«Она улыбается, а глаза у нее по-прежнему грустные», – подумал Павел, провожая взглядом поезд в туннель.
Он сидел в кафе и смотрел, как опускается пивная пена в узком и высоком стакане, стоящем на его столе на подносе. Занятие не хуже других. Ждешь, пока опустится пена, и о чем-нибудь думаешь. Выбор темы неограничен. Впрочем, думать необязательно. Можно сидеть просто так и наслаждаться вневременностью своего бытия. Время входит в тебя, проникает тебя насквозь и истекает с каждым лопнувшим пузырьком пены. Ты чувствуешь его ток, но так же пуст, как и мгновенье назад. Оно проходит сквозь, но не задевает тебя. Словно ты – русло, берега этого потока, желоб, по которому время стекает в мир.
Потом, конечно, придется выпить пиво, встать и уйти. Время ревниво, оно не может отпустить тебя слишком надолго. Часовая стрелка столкнет тебя с табурета, и ты будешь опять тонуть в его мутной воде. Да и вредно слишком долго предаваться безделью, – захочется подумать о вечности, а это – опасная мысль.
Павел начал пить пиво маленькими глотками, чтобы понять, стоит оно того или нет. Он еще не решил, есть ли в этом удовольствие или лучше закончить дело разом, как увидел Инну в центре маленькой группы, только что зашедшей в кафе. Инна скользнула взглядом по залу, и Павел приветственно замахал рукой. В группе зашептались, а может быть говорили и в голос, – со своего места Павел не слышал ни слова и лишь наблюдал за энергичной жестикуляцией одного из парней. Наконец, соглашение было достигнуто, компания разделилась – девушки направились к Павлу, а парни остались делать заказ.
