Ей постоянно не везло с соседями. То ли купленная по великой удаче квартира была проклята. То ли проклятие лежало лично на ней. Это еще предстояло выяснить.
А она так тщательно, так долго выбирала! Чтобы и от центра недалеко, но чтобы и не шумно. Чтобы двор был уютным, не проходным, но чтобы и места было достаточно для парковки, для прогулок с собакой.
Собаки пока не было. Приобретение ее лишь планировалось. Машины не было тоже. Она на нее копила. Сразу, как въехала в квартиру, так и начала копить на машину. Двор подходил по всем параметрам. И площадка для выгула домашних животных имелась. И парковка просторная.
Так она поначалу радовалась своим сорока квадратным метрам. Так наслаждалась тишиной и покоем. О прежнем жилье в коммуналке и шумных соседях вспоминать даже не хотела. Почти каждую ночь у них случались гулянки и скандалы. Почти каждую ночь у нее случался недосып.
Когда переехала на новый адрес, спала как убитая. Не могла поверить, что вокруг тихо. Наслаждалась, пока это было возможно. А потом…
А потом случился ОН! Ужасный, небритый, грубый человек, который, оказывается, жил в квартире через стенку. Его же не было, когда она покупала квартиру! Там вообще никого не было. Она, пытаясь познакомиться с соседями, несколько раз звонила в соседнюю дверь. Так никого. Она даже пальцы скрестила на удачу, надеясь, что там никто не живет и поселится не скоро.
Она так обманулась в своих ожиданиях! Так обманулась!
– Ой, Настена, скоро твоя радость закончится. – обмолвилась как-то дворничиха Мария Николаевна, выметая окурки возле ее подъезда.
– Что такое? – Настя притормозила, придерживая тяжелую подъездную дверь коленом.
– Скоро Макар вернется. Вот тогда и…
Мария Николаевна умолкла, принявшись сметать мусор в большой пластиковый совок.
– А кто такой Макар?
Она, честно, подумала, что Макар это какой-нибудь дотошный представитель управляющей компании, которому до всего есть дело. Которому, к примеру, могут помешать ее цветы на балконе. А их у нее было великое множество. Они уже принялись оплетать массивную решетчатую перегородку, разделявшую ее балкон и балкон соседней квартиры. И свисали длинными лианами до балкона этажом ниже.
Его, к примеру, могло раздражать то, что она не выходит на дворовые субботники. Так их еженедельно устраивали пенсионерки их дома, и все постоянно в рабочее время. Как она смогла бы принять участие в этих стихийных уборках придворовой территории, как? К тому же не видела в этом никакого смысла. У них же есть дворник!
Она найдет аргументы в свою защиту. Непременно найдет. И Настя, не дождавшись ответа, снова спросила:
– А кто такой Макар?
– А вот вернется, тогда и узнаешь.
И Мария Николаевна, подхватив мешок с мусором, потащила его к мусорным контейнерам.
Узнала! Уже через неделю узнала, кто такой этот Макар!
Узнавание состоялось в шесть тридцать в воскресенье. Сначала в ее дверь требовательно позвонили. Потом трижды ударили кулаком. Настя, перепугавшись насмерть, соскочила с кровати и помчалась в прихожую. Прямо в тонкой пижаме помчалась. А та состояла из малюсенького топа на бретелях и крохотных шортиков.
– Да? Что случилось?
Она подслеповато щурилась со сна, пытаясь рассмотреть что-то громоздкое, пахнувшее табаком и лесом, заполнившим почти весь дверной проем.
Рассмотреть было сложно. На ночь она снимала линзы, а очки не успела схватить с тумбочки возле кровати. Стучали же!
– Ты кто? – спросил ее огромный человек, и его крепкий загорелый палец ткнул ее в грудь. – Кто ты?
– Я Настя. А вы, простите…
Она часто-часто моргала, вспомнив рекомендации офтальмолога, и все же сумела рассмотреть мужчину, что стоял возле ее двери.
Варвар, сделала она вывод через минуту. Огромный, кряжистый, лохматый, небритый, курящий к тому же. А она не терпела курильщиков. Одет в широкие походные штаны со множеством карманов, высокие драные ботинки, широкую плотную рубаху защитного цвета. На лохматой, нестриженой голове странная шляпа.
– Что ты делаешь в этой квартире, Настя?
– Живу. – Она обняла себя руками, пытаясь прикрыться от жесткого взгляда темных глаз.
– А Ксения где?
– Какая Ксения?
– Такая Ксения! – передразнил он ее грубо. – Которая тут жила до тебя. Она где?
– А-а-а, поняла. – дошло до нее наконец. – Ксения продала квартиру мне и уехала.
– Как уехала?
Ей даже удалось рассмотреть, как сильно побледнело его лицо под густой щетиной.
– Вы имеете в виду каким видом транспорта? – попыталась она пошутить. – Я не знаю. И куда, не знаю. Сказала, что срочно надо уехать. Продала квартиру мне. И…
– И удрала, – закончил он за Настю негромко. Кивнул. Сказал: – Понял.
И ушел. В соседнюю дверь!
– Макар вернулся? – встретила ее вопросом Мария Николаевна в понедельник утром.
– Видимо.
– Да уж, видимо. Дым трубой с балкона уже сутки. – Дворничиха задрала голову к их четвертому этажу. – Вернулся, а Ксюша упорхнула. Сбежала.
– А кто такая Ксюша? Нет, то есть я знаю, кто она. Квартиру у нее купила. Я хотела узнать, что их связывало?
– Ой, вот не знаю, что могло их связывать. – весело фыркнула Мария Николаевна. – Такие они разные! Она артистка. Он… А я ведь даже не знаю, кто он, Настя! Вот история так история! Куда-то уезжает. Нет его подолгу. То месяц, то два. А то и полгода. Ксюша все ждала его ждала, да и ждать устала. Разные они. Пока его не было, квартиру продала и сбежала.
– Что же так-то? Даже не попрощалась. Боялась его? – Настя поежилась, вспомнив грубого соседа.
– Боялась, что опять уговорит, – туманно пояснила дворничиха и, заметив на балконе Макара, разговор свернула.
Как могла Ксения – милая, интеллигентная барышня, продавшая ей квартиру в спешном порядке, связаться с этим варваром, оставалось для Насти загадкой.
Он пил! Он громко и часто разговаривал по телефону! Он пел песни ужасным фальшивым голосом. И еще он постоянно ощипывал ее цветы, которые оплели перегородку между их балконами. А когда она попыталась сделать ему замечание, резонно заметил, что он обрывает цветы на своей территории. Спорить было сложно. И она смирилась. Цветы начали чахнуть, прекратили выбрасывать соцветия, и вскоре перестали служить ширмой между ее балконом и балконом Макара. И Насте часто приходилось наблюдать соседа, потому что она очень любила посидеть на балконе с книгой или компьютером.
Так ладно бы просто наблюдать. Он взял за правило приставать к ней с вопросами.
– Что читаем? – спрашивал он, если она сидела в плетеном кресле с книгой.
Если она отвечала, то принимался жестко критиковать автора.
– Что ищем? – спрашивал он, если она сидела с компьютером.
Если она отвечала, то тут же принимался доставать дополнительными вопросами и следом высмеивать ее выбор.
