1. Пролог
Мэри Энн брела по темному переулку Уайтпал, расположенному на окраине Ливви в самом бедном районе Ротиш, освещенному лишь полной луной да одиноким тусклым фонарем, сиротливо ютящимся на углу дома старухи Извирь. Она тоскливо посмотрела на ночное небо, сморщила свой кривой нос, разглядывая полный круг небесного светила, опустила голову вниз и обреченно сплюнула себе под ноги. Как же ненавидела тут все: вечную серость, убогость улиц, постоянную дурную вонь, доносящуюся из каждого дома, из каждого окна. Здесь в воздухе витали злость и безнадежность, коими были пропитаны обитатели района, представляющие собой самое дно общества: бандиты, убийцы, шлюхи и прочая шушера.
У нее остался один шаг, чтобы скатиться на самое дно этого сброда — стать портовой шлюхой, отдающейся за кусок хлеба и пинту пива. Да, мясо ей уже явно никто не даст за ее услуги. Из-за образа жизни и выбранной “профессии”, она в тридцать пять лет выглядит на все шестьдесят: практически беззубая, с переломанным кривым носом, шрамом на правой брови, полученном в результате очередной выходки неадекватного клиента, от ее шикарных, когда-то рыжих, волос осталось три плюгавые седые волосинки.
— Тьфу, — плюнула еще раз себе под ноги Мэри Энн, — что за жизнь?! Сегодня ни одного лима не заработала.
Она остановилась, задрала свою широкую длинную юбку непонятного из-за грязи цвета, поправила сползающие с худых костлявых ног разодранные чулки, пошатнувшись, чуть не упала в сточную вонючую канаву, но удержалась.
“Придется ползти до кривого Сэма, — с раздражением подумала Мэри Энн. — Иначе от голода сдохну”
Тяжело вздохнув, направилась в сторону жирного трактирщика Сэмуля, обладающего до того отвратной и тошнотворной внешностью, что даже портовые шлюхи соглашались с ним спать от великого отчаяния, когда их карманы были пусты в течение недели.
Трактирщик отчего-то проникся к Мэри Энн какой-то странной, одному ему известной симпатией, подкармливая шлюху вполне себе приличными объедками, не требуя за это взамен ничего, кроме одного единственного поцелуя. Но учитывая, что кривой Сэм с головы до ног был пропитан тошнотворным запахом полусгнившей рыбы, целоваться с ним то еще удовольствие. Хотя, когда для шлюхи было удовольствием то, чем она занималась?
— Может послать все и остаться с Сэмом? В конце концов его вонь можно и потерпеть, а жирное сальное тело не так уж и противно, и хуже видела, — говорила сама с собой женщина, осторожно ступая по грязной, вымощенной неровными скользкими камнями, узкой дороге. — Да, — тяжело вздохнула она и обреченно махнув рукой, покачала головой, — Одноглазый все равно скоро выкинет меня на улицу.
Женщина уже утвердилась в том, что предложит трактирщику совместное проживание и обслуживание его прихотей в любое время, как вдруг заметила около старой хижины старухи Извирь одиноко стоящую высокую мужскую фигуру.
То что это был мужчина, Мэри Энн готова была поклясться на святом свитке Эрхи. Даже несмотря на то, что в кармане второй день было пусто, женщина не торопилась подходить к непонятному незнакомцу, предлагая свои услуги. Что-то пугающее в нем было. Может его странная широкополая шляпа, блестящая в свете одинокого фонаря, или черный кожаный плащ, слегка переливающийся и шуршащий на легком ветерке, или длинные вьющиеся каштановые волосы, выглядывающие из-под странного головного убора? Наверное, все вкупе. Такие, как этот господин, а о том, что он благородного происхождения говорили и его одежда и гордая осанка, не захаживали в их убогий район.
Незнакомец стоял неподвижно, повернув голову в сторону Мэри Энн. То, что он смотрит на нее, женщина поняла по сверкающему взгляду, пристально наблюдающему за ее неуклюжими шагами. Темная фигура подняла изящно руку и поманила шлюху пальцем. Она послушно направилась в его сторону, в душе уже радостно предвкушая свой ночной улов. О, этот господин раскошелиться, не пожадничает!
Женщина еще очень хорошо помнила, как такие, как этот тип, щедры, не то, что местная пьянь и бандиты. Такие господа платят еще и за молчание, а учитывая не презентабельную внешность шлюхи, этот заплатит сполна.
Мэри Энн подошла к незнакомцу и преданно посмотрела ему в глаза.
— Господин желает развлечься? — как можно более томно поинтересовалась она.
Вместо ответа ее удостоили белозубой улыбкой и кивком головы, предлагающим пройти вглубь небольшого сквера, куда не доставал свет фонаря, а луна не могла пробиться сквозь густую крону большого раскидистого дуба.
Довольная женщина шагнула следом за странным господином в тень деревьев, туда, где их никто не увидит. Скрывшись в темноте, незнакомец властно развернул ее к себе спиной. Мэри Энн торопливо начала задирать свою длинную грязную юбку, ожидая дальнейшего представления. Но вместо привычного действа, она почувствовала острый стальной холод у горла, который сразу же перерос в жгучую боль.
Мгновение, и несчастная начала оседать на землю, не до конца понимая, что произошло, почему так болит ее горло и откуда взялась непонятная липкая жидкость, бьющая фонтаном из шеи.
Когда до ее угасающего разума дошло случившееся, успела лишь подумать о том, как никчемно прожила свою жизнь, и как бессмысленно и жестоко она заканчивается, и пожалеть, что, так и не добралась до Сэма. Но это все уже меркло в умирающем сознании, погружаясь вместе с его обладательницей в кромешную тьму.
2. Глава 1
Протяжный вой ракха выдернул меня из сладких сновидений. Рой тыкался своей теплой чешуйчатой мордашкой мне в нос, пытаясь растолкать свою нерадивую хозяйку.
— Встаю, встаю, — я открыла глаза и потрепала по ярко-красному гребешку свою любимую зеленокрылую ящерку.
Персональный живой будильник Рой, принадлежит к довольно распространенному виду домашних питомцев среди жителей Ливви. Их любят за небольшие размеры и довольно дружелюбный характер. Ракхи привязываются к своим хозяевам, отвечая им за заботу безграничной преданностью.
Рой — яркий представитель таких ящериц: его небольшое, покрытое светло-алой чешуей с огненно-красными проблесками туловище в длину составляло классических тридцать пять сантиметров. Если брать в расчет длинную мускулистую шею и вытянутую в форме эллипса голову вместе с ярким красным гребнем, напоминающего императорскую корону с пятью зубцами, то выходило полноценных шестьдесят сантиметров. Ракх очень любит поесть, предпочитает мясо осолоны, мелкого надоедливого грызуна, в основном обитающего на мукомольных мельницах, и сырую ливвинскую морковь.
Учитывая специфику и график работы, мне приходилось оставлять ему еды с запасом, так как точно знать, когда вернусь домой, было затруднительно.
