Дело было в Риме жарким июньским днем. Прилетели в этот яркий город всего на пару дней. Поскольку времени было мало, то хотелось сразу проникнуть в самую глубь души Рима, прочувствовать его ритм, понять, чем живет этот город. Потому, не теряя времени, мы отправились на прогулку по узким римским улочкам. Как и в Париже, здесь приятно идти куда глаза глядят, дабы насладиться сюрпризами, которыми полон этот богатый историей город. Как здорово, когда ты долго петляешь по узким дорожкам между тесно застроенных старых домов, и вдруг улочка выводит тебя на просторную площадь, полную света, фонтанов и помпезных строений. К концу дня на одной такой площади мы нашли симпатичное кафе. Оно располагается в углу площади, напротив двух, на первый взгляд одинаковых, церквей. Но есть в них неуловимое отличие, как головоломка для всех вновь прибывших. На площади можно увидеть много людей, стоящих в задумчивости, со взором устремлённым на двух каменных красавиц.
Но зачем стоять, когда можно присесть? Так подумали мы и присели в приглянувшемся нам кафе с кружевными коваными столиками на улице. Стоило официанту придвинуть мой стул к миниатюрному столику, как я погрузилась в итальянскую атмосферу, словно нырнула в прозрачную морскую волну. Ароматы, шумы города будто поглотили меня. В кафе было полно местных посетителей среднего и пожилого возраста. Солидного вида официанты были одеты в бежевые смокинги. Судя по надписи на кафе, само заведение было тоже очень преклонного возраста, что придавало ему особый шарм. Местная публика была болтлива, как и везде в Италии, но болтлива на пониженных тонах, что говорило о некоторой чопорности гостей.
Галантный официант принес заказанный нами охлажденный кофе с молоком в больших граненых стаканах. И в этой нестандартной подаче классического итальянского напитка ощущался особый изыск. Я почувствовала себя немного припыленной графиней и незаметно стала мягче в речи и жестах. В этом месте, где достойно без спешки перемещались официанты, жестикуляции гостей были непривычно плавными, словно на дне морском. Не хотелось суетиться, громко говорить, а хотелось слушать и наблюдать, чем я и занялась после того, как отпила нежного кофейного напитка. Солнце начинало заходить и освещало присутствующую публику особым красноватым теплым светом. Все под таким освещением преображается.
Вот напротив сидит пожилая пара. Он в клубном темно-синем пиджаке, она в жемчужном ожерелье. Иногда он нежно берет ее за руку, и этот едва заметный жест говорит о нежности их отношений. Так же, как слегка уже потертые золотые кольца говорят о давности их брака. Как чудесно, когда люди умеют сохранить нежные чувства на протяжении всего тернистого жизненного пути.
А вот привезли совсем пожилую даму на инвалидном кресле. Ее везет молодая женщина. Видимо – дочка. Сначала кажется, что физическая ограниченность в этом благополучном месте как-то неуместна. Но как только даму подвозят к столику, за которым их уже поджидает компания из трех человек среднего возраста, и пересаживают на элегантный стул, она преображается. Ее глаза загораются, лицо освещается улыбкой, и ты видишь, что это пусть и очень старая, но когда-то очень красивая женщина. Оказавшись здесь, она забывает о немощности тела, солировать начинает душа. А, как известно, душа не стареет, она только взрослеет. Ее манера держаться выдает в ней бывшую актрису. Столик превращается в сцену, все внимание сидящих приковано к ней. Она что-то увлеченно рассказывает, так что я невольно начинаю прислушиваться и вникать в ее слова.
Но мое внимание отвлекает новая компания. Правда, она не в кафе, а на улочке напротив. Подъезжают две яркие гоночные машины «Ferrari» с открытыми крышами, в них сидят молодые парни пижонского вида. Подобные пижоны очень типичны для Италии – светлые брюки, яркого цвета свитера, загорелые лица и белозубые улыбки. Они с некоторым позерством выходят из своих ярких машин, поскольку ощущают, что внимание всех посетителей кафе приковано к ним. Уже через минуту к машинам начинает стягиваться толпа непосредственных зевак – любителей спортивных авто. Видно, что юным обладателям таких мощных коней это внимание очень льстит. Образовавшийся кружок по интересам громко щебечет на итальянском, можно услышать восторженные ахи и охи. Кто-то из подошедших тихо и сосредоточенно ковыряет под капотом – видимо особые специалисты. Молодые парни при этом внимательно кого-то выглядывают среди посетителей кафе. По небольшому огорчению на их лицах понятно, что нужного персонажа они не нашли. Еще какое-то время я наблюдаю возню вокруг их машин.
Но мое внимание снова переключается, в этот раз на зрелую пару, вошедшую в кафе. Это худощавый элегантный мужчина с копной седых вьющихся волос, а с ним под руку высокая стройная, весьма подтянутая для своего возраста, дама. Ее образ продуман от туфель до ногтей и бижутерии. Многие в кафе здороваются с ними, пока они пробираются к своему столику во втором ряду. Отмечается некоторая повышенная оживленность с момента их появления. Вот и молодые обладатели дорогих авто вдруг сильно оживляются, с нетерпением выжидая, пока вновь прибывшая пара удобно устроится за столиком, после чего застенчиво подходят к мужчине. Он встает, чтобы пожать протянутые руки. Становится заметно, что одна его рука парализована. Весь его образ и реакция на него окружающих невольно привлекает мое внимание. Личность харизматичная. По лицу, богатому мимическими морщинками, читается весьма увлекательная история богатой приключениями жизни. Через какое-то время наблюдений за ним и окружающими его людьми, а также подслушивания приглушенных разговоров за спиной, эта история становится мне известной.
Этот мужчина был некогда блестящим гонщиком. Тем самым, который отключает голову во время соревнований, оставляя сохранность своей жизни только на рефлексы. Такое бесстрашие помогает достигать нечеловеческих высот в опасных видах спорта. Он человек-легенда, состоявшаяся личность с богатой биографией. Где он только не бывал, участвуя в международных гонках по всему миру. Его машины оказывались в разных авариях, они бились, ломались, но он никогда от этого не страдал, разве что морально. Многие говорили, что родился он в рубашке, да не простой, а золотой. Перед выходом на пенсию он попал в самую страшную аварию, уже после пересечения финиша первым номером. Его машина полностью сгорела, врезавшись в ограждение, но он остался жив. Со словами: «Я больше не хочу испытывать судьбу, дабы не исчерпать лимиты», он достойно покинул мир спортивных гонок. И запомнился всем ярким бесстрашным спортсменом, лучшим из лучших. Общество полагало, что парализованная рука – это следствие его финальной победоносной аварии. И он не пытался своих поклонников в этом разубедить. Но что же на самом деле послужило причиной такой серьезной травмы?
