Дверь подъезда не запиралась с двадцатых годов прошлого века. Дверной проем рассохся, сузился. Его подъели короеды. Покрыт он был коричневой краской, которая выделяет шрамы. В нос бьют сырость, запах мочи и мусора.
В дом зашел человек. Он переступил изуродованный порог. Вчера вечером через него переносили гроб – очередной старик. Жалко. На середине пути гроб уронили. На пороге осталась вмятина. Слезла оставшаяся краска. Обидно.
В дом зашел человек. Придерживая цилиндр, он согнулся, протискиваясь в дверной проем. Прихрамывая на правую ногу, мужчина поднимался по лестнице. Каждая ступенька давалась ему тяжело – касаясь грязного пятнистого цемента, мужчина сразу же отдергивал ногу, словно наступал на раскаленные угли. Он держался за перила крепко – пальцы белели.
В дом зашел человек. В руках у него большой чемодан в наклейках – флаги стран, герои комиксов, мультиков. Чемодан изношен, местами потерт. Бегунки молнии неумело затянуты скрепкой, чтобы не разошлись в стороны. Чемодан толстый, ленивый, явно тянувший человека вниз.
Сам же мужчина был в глянцевом фраке. Под мышкой трость. Галстук, завязанный узлом на узкой шее. На лице скромная улыбка. Он поднимался по винтовой лестнице. Вот уже второй этаж – мужчина остановился, поставил чемодан и постучал железным набалдашником трости в дверь. Послышалось шарканье мягких тапочек по старому паркету.
