Страдание – это единственная причина сознания.
Ф. М. Достоевский
Каждую секунду в мире умирают два человека. Каждые три секунды умирает один человек от голода. В минуту от голода погибают одиннадцать детей – это шестнадцать тысяч детей в день. Но больше всего меня поражает число самоубийств: около восьмисот тысяч человек в год, и это один человек каждые сорок секунд! Подумать только!
– Сколько это в день? Браун? – Камера переключилась на другого мужчину.
– Давайте посчитаем. Хм. Если один человек убивает себя каждые сорок секунд, а в сутках 86 400 секунд, то получается 2 160.
– Колоссальная цифра, поразительно!
– А откуда у тебя информация про суицид каждые сорок секунд?
– Это данные Всемирной Организации Здравоохранения, опубликованные вчера. Цифры, указанные в докладе, просто поражают.
– И ужасают, Харди, – качнул головой ведущий.
– Ха-ха. Да, Браун, эта цифра поражает и ужасает одновременно!
– Позволь спросить, – повернулся лицом и обратился один ведущий программы к другому.
– Спрашивай.
– Очевидно, что это число смертей практически сопоставимо с числом смертей от автокатастроф, я не ошибаюсь?
– Относительно, Харди. Учитывая тот факт, что число смертей от автокатастроф ежегодно снижается благодаря технологиям автопилота и прочим предпринятым мерам для предотвращения аварий.
– Тогда почему, черт возьми, на каждом углу стоят билборды, напоминающие о соблюдении правил дорожного движения, это я еще не говорю про напоминания на радио, по ТВ и даже в чертовых кинотеатрах перед показом фильма!
– Что ж, если бы не они, то, пожалуй, мы бы не достигли оптимистичных результатов в сокращении автокатастроф.
– Тогда почему нет никаких билбордов и объявлений, говорящих: «Не убивай себя, чувак! Все наладится»
– Ха-ха, пожалуй, ты прав, Харди, это стоит сделать.
– Как думаешь, это поможет?
– Я думаю, людям стоит попробовать углубиться в эту проблему, ведь одна смерть в минуту – это смерть, которой можно было избежать.
– Я думаю, это будет нелегко, Харди.
– Определенно. И, чтобы преуспеть в этом, нам надо понять природу проблемы. Кстати, пока мы не отошли от темы. В начале программы ты сказал, что больше всего тебя поражает количество самоубийств.
– Верно.
– А перед этим ты прочел, что каждые три секунды умирает человек от голода, а в минуту это одиннадцать детей! Это ужасные цифры. Если посчитать, то количество смертей от голода намного превосходит количество суицидов. Так почему суициды поражают тебя сильнее, чем смерть от голода, Харди?
– На самом деле число смертей от голода меня тоже пугает, но, как бы грубо это ни звучало, смерть от голода – естественная причина смерти. Очевидно, если ты не будешь есть – ты умрешь. Это уже экономический вопрос, касающийся определенных стран и особенностей. Но когда человек идет наперекор своему сознанию, перебарывает инстинкты самосохранения, чтобы лишить себя жизни, – вот что поражает, Браун. Это пугает меня. Что может воздействовать на сознание человека так сильно, чтобы он решился убить себя? Если не брать в счет психически нестабильных людей. Очевидно, психически нездоровые люди склонны наносить себе физический и моральный вред, по-моему, это даже доказано психологами. Каждый человек психологически склонен к саморазрушению, а люди с нестабильной психикой сильнее всего это проявляют.
– Но если не брать их в счет, то что может быть настолько невыносимо, чтобы заставить лишить себя жизни здорового человека, Харди?
– Жизнь.
– Чертовски удобный ответ! – ведущие рассмеялись.
– Да уж, так можно ответить на любой неугодный вопрос. «Зачем ты справил нужду в моем саду, ублюдок?» – «Такова жизнь…»
– Черт возьми, мне изменила жена с моим лучшим другом!
– Такова жизнь! – ведущие завалились хохотом. В конце концов что ожидать от ведущих шоу? Они ведь не ученые, не мыслители и даже не политики, чтобы докапываться до истинных проблем общества.
Искать и разбираться в проблемах – не их дело, их дело – только искать эти проблемы. Они лишь переводчики сложных исследований на простой человеческий язык, эти люди говорят о сложных и непонятных вещах на языке, понятном большинству. И после их шуток Адаму даже стала немного интересна эта программа, ведь они смеются, им весело, и ему захотелось быть частью этого, и если он не совсем понимал, о чем идет речь, то теперь ему захотелось понять. Насмеявшись, ведущие снова принялись обсуждать скучные проблемы взрослых.
– Вот что меня еще удивило, – продолжил Браун, – так это то, что Россия занимает третье место по количеству суицидов! – Тут уши Адама навострились.
– Неужели?
– Да, и я был пожарен, потому что первое и второе места занимали Гайана и Лесото, страны третьего мира.
– Да уж, живи я там – наверное, тоже предпочел бы повеситься, – снова хохот.
– Именно поэтому я был удивлен. Россия среди стран третьего мира по количеству суицидов. Неужели жить там настолько сложно? Это ведь мировой гигант, входит в Большую Двадцатку.
– Такая большая страна с населением примерно в сто пятьдесят миллионов входит в тройку лидеров по суициду, это сильно.
– Относительно количества населения цифра довольно большая.
– Интересно, в СССР тоже было так много самоубийств?
– Я думаю, в СССР самоубийство было запрещено законом, – снова хохот. Адаму стало интересно, каково это – обсуждать проблему другой страны, живя в своей, где тебе намного комфортнее? Ему хотелось жить там, в большом доме с большим двором, где он мог бы построить большую лачугу и играть в ней с друзьями. Прямо как в американских фильмах.
– Запрещать суицид – это сильно, но не думаю, что это сработает, – продолжали ведущие.
– Кстати, раз уж мы заговорили о России. У меня там есть знакомый журналист, хороший парень, работает в каком-то русском журнале. Он однажды рассказал, что с недавних пор им запретили писать про самоубийство, представляешь?
– То есть как – запретили? Просто взяли и запретили?
– Я сам был поражен!
– А они не могут послать их к чертовой матери и сказать: мы хреновы журналисты, имеем право публиковать любой инцидент!
– В том-то и дело, Харди, им запретили писать и обсуждать суициды в СМИ на законодательном уровне!
– Черт возьми. Неужели вместо того, чтобы искать решение проблемы, они предпочитают закрыть рты тем, кто обсуждает ее?
– Похоже, что так. У них ведь нет первой поправки, запрещающей ограничивать свободу слова, как у нас.
– Но у них ведь есть что-то такое, чтобы регулировало это?
– По-моему Конституция.
– Так почему Конституция не защищает их права?
– Я думаю, потому что у них конституция защищает в первую очередь тех, кто нарушает права остальных. – Недолгое молчание.
– Зато теперь там нет проблемы суицидов, – снова смешок ведущих. – Итак, уважаемые
