Для сибиряка совсем не обязательно ехать в Крым, дабы отдохнуть. Этот несложный тезис ранее не поднимался героем книги, который ждёт своего пятнадцатилетия. Но принимался как данность. Однако он вынужден уступить просьбе отца, который настаивает на этой поездке под предлогом того, что этак путёвки для матери и сына будут дешевле. Рассудив, что лучше уж повидать места, с которыми не был знаком, юноша принимает происходящее, хотя подозревает, что истинные причины случившегося довольно неприятны, потому их взрослые и стараются не озвучивать.
Неделя пути в поезде принесла не самый лучший опыт, и герой всё чаще разочаровывается в собственной матери, наблюдая её поведение вдали от дома. Зато приобретает навыки взрослого общения, знакомится изнутри с жизнью проводников и пассажиров. На пароме через Керченский пролив у него появляется устойчивое ощущение, что поездка ему не понравится.
По прибытии в Симферополь наш рассказчик сталкивается с тем, что его уже принимают за взрослого. Он всё чаще сравнивает увиденное с тем, к чему привык на родине, и объясняет читателям, почему все сравнения хвалёного края оказываются только в негатив для уроженца Центральной Сибири. Он всё чаще вспоминает родной город, именуемый Серединой Земли, и замечает, что уже жалеет, что уехал оттуда.
Быт и нравы пансионата, куда попадает герой, возможно, вызвали бы сожаление о неразвитом сервисе и реалиях 1984 года, в котором и происходит действо, кабы не упоминание, что изменений спустя почти сорок лет практически нет… Кроме того, всё резко осложняется ужасным известием – на полуострове карантин, и отдыхающие оказываются едва ли не запертыми на территории. Что случилось, почему, что за инфекция обнаружена – не сообщается. Герой не может отделаться от ощущения, что попал в некую западню, из которой выбраться будет очень проблематично. Море и местная природа не производят на него сколько-нибудь позитивного впечатления, ему есть с чем сравнивать, да и младшая сестра, что осталась дома на попечении отца, заставляет его беспокоиться о себе. Никакой связи с домом, и тот факт, что у матери находятся неотложные дела фактически круглосуточно, начинают всё более зловеще выглядеть в этой реальности.
Герой остаётся один – он не то взрослый мужчина, которого не устраивает даже обилие поклонниц среди приезжих со всей страны, не то ребёнок, который в ужасе от того, что местные цветы не имеют запаха. С горечью он рассказывает нынешним своим читателям, насколько тоскливым и безрадостным оказался отдых – одно замечание про погибших ежей, что отравились лизолом, которым дезинфицировали корпуса пансионата, вызывает оторопь. Отсутствие сумерек и освещения ночью, солончаковая безрадостная степь, сырость, в которой бельё не сохнет сутками, мелкая пыль, отвратительная питьевая вода, грязное море, взбесившиеся в тот сезон медузы, унылый ветер – далеко не полный перечень вещей, вгоняющих сибиряка в депрессию. Он пытается выглядеть молодцом – и вдруг понимает, что песни известного барда, которым его научили в поезде, сбываются в Крыму с ужасающей точностью. Он замечает, что в этой местности перестали появляться птицы. Для таёжника это реальный сигнал Апокалипсиса, а между тем окружающие – особенно взрослые – не то предпочитают прочно делать вид, что не замечают зловещих знаков, не то действительно утратили эту способность.
Увидев однажды вещий сон про Юстинианову чуму, ещё не поняв толком, что это такое, юноша чувствует, что заболел – причиной оказались персики, которыми его угостил ухажёр матери. Рефрен Ланцберга про холеру оказался пророческим. Врач пансионата, уроженка нынешнего Екатеринбурга, почти сразу понимает произошедшее – «надышался аральским ветром», т.е. подцепил бубонную чуму, которая никогда и не выводилась из этих мест на самом деле… Возможно, из-за неё и карантин – догадывается читатель. Однако выполнять полностью положенные в этом случае предписания взрослым не хочется, ведь тогда не то что отдых насмарку, ещё и куча проблем начнётся.
Они заключают сделку с ребёнком – будешь-де лежать в элитном номере в одиночку и лечиться там амбулаторно, под присмотром уже знакомой врача и жильца этого номера, чьи персики сыграли эту роковую роль. Будешь помалкивать – это и в твоих-де интересах, ибо альтернативой будет месяц в душном боксе, который моется лизолом ежесуточно… Выбирать не приходится, и герой обречён страдать фактически в одиночку. Высоченная температура, галлюцинации – или другой пласт реальности? – боли в мышцах, ощущение наличия затягивающейся гаротты на шее. В реальности появляются новые зловещие персонажи. Героя угнетает бессилие воздействовать на неё.
Пока читатель самостоятельно строит догадки, можно ли трактовать появление злого женского персонажа по Фрейду или лучше не стоит, он начинает вести себя наглее любой реальной злодейки. Герой в отчаянии пытается позвать на помощь, не особо веря в успех – но на третий день он наконец-то слышит за окном пение птицы. Это случается ночью, клёкает сова-сплюшка. Однако спокойно заснуть юноша боится, справедливо опасаясь кошмаров во сне.
Происходит невероятное – в раскрытое окно влетает полярная сова, житель сибирских северов, и прогоняет свирепую злодейку. Правда, превратившись при этом в импозантного молодца, но данная метаморфоза уже совсем не смущает героя – ему просто симпатичен оказавший помощь. Однако на контакт эффектный гость не идёт, к немалому огорчению больного, впервые почувствовавшему некоторое облегчение.
Также для поколения миллениалов будет масса интересных пояснений, как в то время люди жили не то, что без гаджетов – вообще без связи и почти без удобств. И что не так в Крыму с этим по сравнению не только с Сибирью. А также прелюбопытное повествование об истории достопримечательностях мест, где происходит действие. С массой иллюстраций. Потому что появляется ещё один сибиряк, ровесник нашего героя, который в прямом смысле забирается в окно с завидной регулярностью, добывая для друга провизию и вкусняшки – правда, читатель сразу понимает, каким способом, пользуясь амплуа жиголо. Совершенно взрослые разговоры подросших мальчишек поданы без купюр – дословно, сообразно тогдашней лексике… А также будет множество неочевидных связей с культурой и наукой Сибири и Крыма. Бытописание что событий двухсотлетней давности, что указанного времени, что современности – жёстко переплетается и не существует по отдельности.
Герой понимает, что, только распутав это узел информации, он надёт выход из ужасного нынешнего положения. Но тут его подстерегает буйство местной стихии – ненастье здесь также имеет крайне неприятный оттенок и плохо действует на самочувствие больного. Однако и тут приходит на помощь белый сибирский филин, в нужный момент превращающийся во взрослого солидного мужчину, способного помочь и утешить. Юноша не желает допытываться у гостя, кто он такой и почему прибыл, вероятно, этим расположив его к себе. А между тем читатель замечает, что этот персонаж реален не менее, чем деревья на территории – его видят и другие люди то и дело, те, кто не склонен вмешиваться в происходящее. Сам же белый филин в происходящее вмешивается постоянно, и он реален настолько, что не против перекусить гостинцами, которые с завидным упорством приносит другу Василий.
