Жарик вырос очень симпатичным, не смотря на купированные уши и хвост. Бабушка ворчала – изуродовали собаку. И никакие доводы, что так ему по породе положено, не принимала.
Полное имя Жарика – Жардин Конст Мирта, он азиат, белоснежный, с маленьким чёрным пятнышком на груди. Когда смотришь на него издали, кажется, что это медаль. И шерсть на шее лежит так, как будто под ней прячется цепочка, на которой эта медаль висит.
Жарик жил на даче, и первые полгода с ним постоянно находились бабушка и папа. Бабушка его баловала и кормила, папа дрессировал, и приучал охранять дом. При деле был и сосед дядя Лёша, у которого жила мать Жарика Мирта. Он помогал в обучении, и вообще, надо было, чтобы Жарка его знал, как своего. Дядя Лёша жил в посёлке постоянно, и папа планировал, что когда у нас на даче никого не будет, дядя Лёша будет его кормить.
Когда Жарке исполнился год, его впервые оставили одного. Сначала он немного скучал, всё время приходил к матери, и они вместе прогуливались по вверенной территории двух участков. Мирта, степенная старая собака, никогда далеко не уходила, и Жарка держался возле неё.
Наступило лето. Мирта пряталась от жары в будке, и Жарке приходилось гулять одному. Он не мог усидеть на месте, даже в самые знойные часы.
Однажды утром Жарик пропал. Дядя Лёша позвонил Отцу и сказал, что не может найти Жардина. Он не пришёл на кормёжку, его нет ни в будке, ни на участке. Папа уже собрался ехать, искать пропащего пса, как снова позвонил дядя Лёша. В полдень Жарик явился, грязный как поросёнок, весь в репьях, но страшно довольный. Дядя Лёша сказал, что он просто светился от счастья. Быстро наелся, и завалился спать рядом с матерью. Мирта недовольно сморщила нос и отодвинулась. Запах от её сыночка был как от выгребной ямы.
Вечером приехал отец, отмыл «поросёнка», и заночевал на даче. А когда утром вышел накормить пса, его снова не было. Ждать было некогда, и отец уехал на работу, в надежде, что Жарик вернётся сам.
И пёс вернулся. Снова в полдень, снова грязный и довольный.
Отец с дядей Лёшей решили последить, чем же закончатся эти «поросячьи» прогулки нашего недопёска.
Жарик каждое утро уходил, и возвращался в полдень, довольный и уставший.
Однажды утром у наших ворот остановился старенький трактор Беларусь. Из него вылез толстый дядька в затёртых джинсах и стеганой фуфайке на голое тело. Боязливо озираясь, он позвонил в звонок у калитки. Накануне приехала бабушка, и пока она дошла до калитки, дядька уже разговаривал с дядей Лёшей, который оказался поблизости.
Оказывается, Жардин нашёл себе «работу».
В десяти километрах от нашего дачного посёлка была деревенька Усатово, дворов на сорок. Деревенские держали скотину и летом выгоняли её на пастбище. Пасли своё небольшое стадо усатовские по очереди.
– Стадо у нас небольшое, голов сто, примерно. Половина коровы, остальные овцы и козы.
Я вчера заступил на выпас, и не успел расположиться, как примчался Данила, который пастушил накануне. На плече у него была двустволка.
– Михаил, к нам повадился какой-то пёс, балует, гоняет скотину. Они потом полдня голодные стоят, голосят и по пастбищу не ходят. Придёт, увидишь, как он куролесит. Я решил его пугануть – стрельну из ружья может отстанет.
– Да погоди ты. Только скотину напугаешь. Со мной Тролль, он его сам отгонит.
Тролль, огромный беспородный пёс, дремал в сторонке. Но он и не подумал, мешать Жарику, когда тот явился. А только приподняв голову, лениво наблюдал, как Жарик накручивает круги вокруг стада, сгоняя в кучу бедную орущую скотину.
Михаил с Данилом смотрели на сие представление, открыв рот. И опомнились только тогда, когда Жарик «построил» всех, до последнего телёнка и удалился.
И тут поднялся Тролль. Он подошёл к стаду, уселся и рявкал на всякого, кто пытался выйти из «строя». Это уже было через чур. Михаил с Данилом отогнали Тролля, и стали разгонять скотину по пастбищу. Но коровы и овцы жалобно мычали и блеяли, ещё теснее сбиваясь в кучу. Только козы сначала разбежались, но потом вернулись к стаду, и больше далеко не уходили.
– Вот такие дела, хозяин. Мне сказали, что в этом посёлке живёт такая собака, а продавщица в ларьке указала на ваш дом.
Скотину жалко, который день полуголодная с пастбища возвращается.
– Стадный инстинкт. – Сказал дядя Лёша. И обратился к бабушке. – Лидия Петровна, ваш пёс дома?
– Да нет его.
И тут со стороны огородов показался Жардин Конст Мирта собственной персоной. Грязный, как свинья из лужи, он преспокойно направился к своим мискам, не обратив никакого внимания на людей у калитки.
– Вот он, задрыга противозная! – Сказал Михаил. – Не иначе, к нашему стаду уже сбегал!
Бабушка, посадив на цепь, отмыла Жарика своим шампунем, поливая из садового шланга. И целый день читала ему нотации, обзывая хулиганом и бродягой.
Вечером пришли дядя Лёша с Миртой.
– Да не ругайте вы его, Петровна. Он же по породе своей пастух. Его хоть убей, он будет «пасти» скотину при первой возможности.
Подержите его неделю днём на цепи. Должен понять, за что его привязали.
И правда, когда дней через десять, на свой страх и риск, бабушка отпустила Жарку с цепи, он пробежался по саду, и ушёл к Мирте, где проспал целый день.
Больше к стаду он не ходил.
Прошло больше пятнадцати лет. Жарки давно уже не было. Мама говорила, что он умер от тоски по бабушке, через полгода после её смерти.
Я ехал с дочкой на дачу родителей, ранним летним утром. И вдруг, не доезжая до посёлка километра три, я увидел Жардина. Он спокойно перешёл через трассу, и пошёл через поля в направлении реки.
Мы остановились, и я в бинокль наблюдал, куда же направился этот красавец, точная копия нашего Жарки. Даже пятнышко-медаль на груди было таким же. Пёс держал путь на усатовское пастбище!
Когда я спросил у отца, у кого в посёлке живёт пёс, как две капли воды похожий на Жарика, он рассмеялся.
– Что, видел, как он гонял деревенское стадо?
– Только, как он утром шёл на пастбище.
– Это Шрек, правнук Жарика, живёт у Алексея. Усатовские к нему привыкли, и скотина его не пугается, как когда-то Жарку. Да и стадо у них теперь, одно название. Шреку и разгуляться негде. Так, походит, посмотрит, словно пересчитает, все ли на месте, и домой идёт.
