Был выходной день. Я проснулась довольно поздно. Позавтракала, как обычно неправильно: съела кусок булки с маслом, запивая сладким кофе. Так было всегда. Каждый раз перед сном я думала – «завтра сварю овсянку», а утром всё повторялось. С этой проблемой, видимо, было лень разбираться, хотя отражение в зеркале не всегда радовало. Хотелось бы, конечно, чувствовать больше лёгкости и изящества. Но чтобы сделать над собой усилие, нужно было иметь неслабый мотив.
Сегодня я планировала пройтись по магазинам и прикупить очередное платье или блузку свободного кроя. Затем нужно было работать за компьютером – готовиться к урокам. Но тут позвонила подруга и сообщила волнующую новость: её бывшие однокурсники организовали любительский театр. Они собирались ставить какую-то современную пьесу и уже договорились об аренде. Моника предполагала моё участие в этой заманчивой авантюре.
Профессии ребят, как и моя, не имели отношения к театру. Но возможность творчески проявить себя сильно их воодушевляла. Они были полны решимости доказать: не стоит терять годы в институте, если ты от природы наделён актерским талантом, – можно сразу приступать к репетициям. Я бы не позволила себе произнести это вслух, но в глубине души верила – во мне дремлет великая актриса. Поэтому сразу согласилась на предложение Моники участвовать в этом балагане. Я не могла рассчитывать на главные роли роковых красоток, но шикарная комедийная роль второго плана мне бы удалась.
Допивая последний, уже противный глоток сладкого кофе, я представляла себя в смешных панталонах на маленькой уютной сцене, залитой светом прожекторов. Раздался звонок телефона. Это был он. Только этот человек вызывал во мне такую палитру чувств, которые невозможно описать в двух словах.
Я с тихой ноющей болью жду его звонка день за днем, иногда неделю за неделей. Не могу терпеть пустоту, сама пишу сообщение, стираю, записываю голосовое, не посылаю. Открываю дневник, пишу какие-то рифмованные строки о том, что мне плохо, одиноко, что я готова идти за ним на край света, сидеть рядом день и ночь, если позволит. Я прекрасно понимаю, что нельзя себя уничтожать. Человек хорошо относится ко мне, иногда даже во мне нуждается. Но у него свои интересы, своя жизнь, в которой много других важных людей. Я заставляю себя отвлечься: иду в кино, спортзал, сауну, кафе. В компании нарочито громко смеюсь, пью больше чем хотелось бы, язвительно шучу. К счастью, у меня умные подруги, которые любят меня и принимают такой, какая есть: понимают мою потребность пофантазировать, снисходительно относятся к перепадам настроения, терпят колкие шуточки.
Я заставляю себя жить без него. Сочиняю планы, как сегодня. Но вот на экране телефона высвечивается «Фред». Две секунды душа мечется в страхе от предстоящей боли, но и предвкушает счастье близкой встречи. Придаю голосу оттенки равнодушия и отстранённости. Он понимает всё. Всегда. Даже когда я ещё сама не понимаю. Даже когда мы подолгу не видимся. Он знает меня, и думаю, понимает мои чувства. Но ничего не может сделать. Знаю ли я его до конца? Нет. Я могу чувствовать его, сердцем, или думать, что чувствую. Понимать его инстинктивно, на каком-то глубинном уровне, словно обладаю материнским чутьем. Я сразу знаю, что возьму трубку, приду, сколько бы ни ёрничала, и останусь, пока нужна.
Мне не всё нравится в его поведении, окружении, привычках, интересах. Но я как под гипнозом иду к нему. Снова и снова. Умираю от счастья и любви. Раздражаюсь через какое-то время. Злюсь на себя и на людей вокруг. Хочу остаться наедине. Всегда. И всегда боюсь долго оставаться наедине. И он боится.
– Алекс, дорогая, как твои дела?
– Дорогая? Как-то мои дела тебя мало интересовали, дорогой. Ах да, у тебя же все дорогие.
– Ну прости, детка. Приезжай ко мне побыстрее. Я хочу, чтобы ты первая услышала мою новую песню. Я сомневаюсь в некоторых местах, хочу посоветоваться.
– Фред, ты же знаешь, что я ничего не понимаю в этом. У меня были планы, Моника и другие ребята…
– Ты нужна мне. Вечером привезут твоё любимое шампанское и торт. Ещё я познакомлю тебя с удивительным человеком…
Дальше уже можно не продолжать. Он знает, что я приеду. Я знаю, что я приеду. Все важные слова, особенно «ты нужна мне», сказаны. На свои дела я машу рукой. То, как я выгляжу, никогда не интересует меня больше, чем в такие дни.
Я знаю, что может понравиться Фреду, и к следующей встрече стараюсь запастись каким-нибудь подарком. Это могут быть редкие открытки или альбом с репродукциями. Он радуется и благодарит так искренне, что нет в тот момент человека счастливее меня. Я могу купить необычные винтажные серьги и наслаждаться потом его комплиментами. Стараюсь порисовать перед встречей. Ничто так не вдохновляет меня, как мысль о том, что он будет рассматривать мои наброски. Его взгляд становится серьёзным, внимательным. Блестящие тёмно-карие глаза с длинными ресницами двигаются по рисунку медленно. Критикует Фред мягким голосом, тщательно подбирая слова. Его нежность и деликатность в этот момент доставляют мне истинное удовольствие. Я пытаюсь не рассмеяться, видя «муки совести» интеллигента. Но нетерпеливый характер скоро прорывается наружу, и я говорю:
– Фред, не мучайся, это полная ерунда. Так и скажи!
Он до последнего не признаётся, что на самом деле думает о моём «творчестве», но эти лукавые глаза всё говорят за него.
– Я больше не буду рисовать. Я не очень люблю, да и вообще, этому нужно учиться, а у меня нет времени…
– Хорошо, хорошо, как хочешь, дорогая. Конечно, тебе некогда, ты работаешь. Ты знаешь, Алекс, может понадобиться твоя помощь. Мы с ребятами заметили, что сценические костюмы белого цвета очень выигрышно смотрятся. Они как бы светятся, их видно издалека. Также хорош жёлтый цвет. Но нужно добавить к костюму детали, какой-то рисунок. Скажем, на майке. Ты подумай в свободное время, что будет уместно. Может, чей-то портрет или надпись? Хотя надпись не видно. Может, персонаж мультфильма?
