Свет мой, смотри, у моей души
прямо по краю расходятся швы,
видишь, прорехи стынут.
Это так страшно – проснуться живым,
тело баюкать, склоняясь над ним,
мучиться, что отнимут…
Елена Касьян
В пять утра Наташа резко проснулась и села в постели, вцепившись руками в одеяло. Сердце колотилось где-то в горле: и приснится же такое! Она отдышалась, встала и босиком пошлепала на кухню. Выпила воды и подошла к окну – сначала рассеянно таращилась на привычный вид, а потом нахмурилась: еще вчера все было в снегу, а сегодня… Никакого снега – сухой асфальт! И светло не по времени. На ветках растущего под окном дерева набухли почки, а градусник и вовсе показывает что-то несусветное для начала марта: плюс семь градусов! Странно.
Она вернулась в комнату, оживила мобильник, на котором высветилось время и дата: «05:04» и… «8 апреля»!
Как – апреля? Не может быть!
Наташа включила ноутбук, который показывал то же самое. И некоторое время ошалело пялилась в экран, недоумевая: когда успело пройти столько времени? А главное – почему она этого не помнила? Куда подевался целый месяц ее жизни? Потом Наташа осознала, что «Рабочий стол» монитора тоже выглядит не как обычно: пустое голубое поле и всплывающая панель управления. А где все ее файлы и ярлыки? Где заставка с котиком? Посреди голубой пустыни монитора висит одинокий значок файла с названием «ПРОЧТИ!»
Наташа дрожащей рукой навела курсор и открыла файл: «Если ты читаешь эти строки…»
Она дочитала до конца (текст был довольно большой) и прикусила губу, глядя в пространство: значит, это был не сон… Так вот почему она не помнила прошедший месяц. Потом Наташа протянула руку, взяла мобильник, открыла фотоальбом и просмотрела несколько снимков одного и того же лица, казавшегося ей смутно знакомым. И снова принялась читать текст, теперь очень внимательно и сосредоточенно: «Если ты читаешь эти строки… Нет, не так. Если я читаю эти строки, значит – я вернулась…»
* * *
Субботним мартовским вечером в одном из баров небольшого провинциального городка сидел молодой человек – высокий, русоволосый, весьма симпатичный. Зашел он туда случайно – переждать внезапный дождь, хотя раньше мог считаться завсегдатаем: бар славился дешевой выпивкой и доступными девушками.
Как раз сейчас Егор – так звали молодого человека – с интересом рассматривал одну из девушек, что сидела у стойки бара. Одета она была скромно: тонкий серый свитерок, простые джинсы, кроссовки. Первым делом Егор оценил ноги: в отличие от приятелей, которые обращали внимание на женский зад или грудь, он считал, что порода определяется именно по ногам – икрам, щиколоткам, ступням. И по рукам – локтям, запястьям и пальцам. К тому же руки – особенно пальцы! – сразу выдают стерву. У этой и с ногами, и с руками все было в полном порядке, так что Егор мысленно поставил ей парочку плюсов. Она очень изящно сидела на неудобном круглом табурете, прямо держа спину. Ну да, осанка тоже важна. Еще плюсик. Линия бедра красивая, и грудь нормальная, небольшая – Егор терпеть не мог модные нынче силиконовые «дыни». Шея длинная, нежная, высокие скулы… Девушка сидела вполоборота, о чем-то разговаривая с барменом, и Егор все ждал, чтобы она повернула голову – надо же и лицо увидеть. Единственным минусом пока что были волосы – Егор любил длинные, а эта так коротко подстрижена! Просто перышки какие-то на голове, и цвет невразумительный.
Тут девушка наконец обернулась и посмотрела прямо на Егора, почувствовав, очевидно, его взгляд. Некоторое время она задумчиво его рассматривала, потом плавно соскользнула с высокого табурета и направилась прямо к его столику. Невысокая! Метр шестьдесят, не больше. Еще один плюс – он не любил дылд. Егора поразила замедленная грация ее движений: неспешно подплыла, кивнула: «Можно?» Егор вскочил, отодвинул ей стул и жадно вгляделся в лицо: почти без косметики, изящные брови, прямой нос, красивый рот.
– Меня зовут Наташа. А вас? – тихо произнесла девушка и улыбнулась.
Это было как удар под дых: улыбка вспыхнула маленьким солнцем, и Егор обомлел, не сразу поняв, о чем она спрашивает, а в его сознании тут же с легким шелестом осыпались все заботливо выставленные плюсы-минусы, которые на самом деле не имели никакого значения – это лишь самообман. Дело было вовсе не в ногах или длине волос – и даже не в глазах или улыбке. Но надо же как-то объяснять друзьям – да и себе самому! – почему ни одна из прежних девушек его не зацепила: подсознательно Егор мечтал о такой же силе взаимного притяжения, которая до сих пор существовала между его родителями.
Наташа ничем не напоминала Егору мать – совершенно другой тип. Другой – но какой? Что-то было в ней… загадочное. Наташа казалась то совсем девочкой, то опытной женщиной. Особенно поражали глаза: огромные, зеленовато-серые, с длинными ресницами – очень печальные, слегка растерянные. И такая ослепляющая улыбка! Егору вдруг во всех красках представилась картинка из глубоководной жизни: рыба-удильщик со светящейся приманкой на конце длинного усика и доверчивая рыбешка, послушно заглотившая приманку и плывущая прямиком в разверстую пасть. Он помотал головой, прогоняя непрошеное видение.
– Вы забыли, как вас зовут? – спросила Наташа.
– Да нет, конечно! Я Егор.
Он смотрел на нее, надеясь на новую улыбку, – Наташа действительно улыбнулась, но никакого солнца не вспыхнуло, просто чуть дернулся уголок рта. Кашлянув – что-то голос сел, – Егор спросил:
– Заказать вам что-нибудь?
– Я бы выпила кофе.
– Капучино, американо?
– Черный, пожалуйста.
– Может быть, пирожное?
– Не хочется, спасибо.
– Вы часто здесь бываете? – спросил Егор, глядя на то, как она рассеянно отпивает глоток кофе и ставит чашечку на блюдце.
– Случайно зашла. Дождь переждать. А вы?
– Бываю иногда. А чем вы занимаетесь, Наташа?
– Я занимаюсь тем, что живу. Это требует приложения массы усилий.
– Но вы работаете?
– Да. Но это скучно. Контракты, счета, договоры. Бумажки, одним словом. А вы?
– Примерно тем же самым.
– Понятно.
Егор торопливо добавил:
– Но у меня есть хобби. Я увлекаюсь скалолазанием.
– Значит, вы альпинист?
– Скалолаз. Это разные вещи. Похожие, конечно. Но у нас снаряжение проще и легче, что немаловажно.
– И где же вы… лазаете?
– Ну, я пока по подготовленным трассам. Но на естественном рельефе! В смысле, на природном. Мечтаю освоить on-sight. Это значит, что я должен пройти трассу с первой попытки, сразу, почти ничего о ней не зная: посмотрел снизу, и все.
– И вам не страшно? Это же опасно.
– Страшно, – честно признался Егор, удивившись сам себе: перед девушками он обычно изображал эдакого супермена, которому сам черт не брат. – Не все время, конечно, но иногда бывает. Поэтому пока и не могу работать solo, а уж free solo и подавно…
