Солнце ещё лучами речку не ожгло, не закачалось в ней радостным отражением на быстрых струях и волнах, радуя своим жизнелюбием город. Ждать предстояло немало времени, когда вода прогреется, когда можно будет купаться и нырять с высокого обрыва, но Лу-Лу не расстраивался по этому поводу. Ему нравилось лежать в гамаке и рассматривать облака.
Он бы долго ещё смотрел в небо, но прибежал его лучший друг Ан-Рах.
– Скорей! – крикнул он, едва распахнул небольшую дверцу, ведущую в сад.
– Что скорей? – лениво произнёс Лу-Лу.
– Одевайся скорей! – выпучил глаза Ан-Рах и, взмахнув рукой, протараторил: – Там, на площади такое, такое творится!!!
– И что же там творится? – Лу-Лу посмотрел на друга одним глазом.
Ой, глаз у него было два, как у всех гномов. Но не каждый гном мог прищурить один глаз, посмотреть одним. Сегодня это на Ан-Раха не произвело никакого впечатления. Выпалил, ещё более округлив глаза:
– На площадь ловцы детёныша дракона привели! Ему всего сто лет, а уже разговаривает! У него даже имя есть – Йох-Хо!
Лу-Лу стремительно выпрыгнул из гамака. Вот тут ему Ан-Рах чуть позавидовал. Сам он таким проворством не обладал, (гномы медлительны по натуре, даже дети).
Лу-Лу шустро нырнул в оранжевую майку, запрыгнул в короткие зелёные штанишки, накинул на плечи жёлтые тесёмочки и, сунув ноги в маленькие красные башмачки, звонко выкрикнул:
– Побежали! Что встал, рот раззявив?!
На площади было столпотворение.
Это умное и смешное слово «столпотворение» Лу-Лу узнал от деда, который до 600 лет работал в шахтах горы, добывал… нет, не те блестящие камешки, которые блестящими делали огранщики, а полезную и нужную гномам руду.
Руды в горе были разными. Из одной плавильщики, те что у подножья горы печи жаркими делали, выплавляли железо. Из другой – медь. Ценилось и золото. Но оно шло, в основном, на отделку тех вещей, которым гномам хотелось придать нарядный вид. И серебро ценилось, но меньше.
Когда деде Лу-Лу исполнилось 600 лет, Совет Старейших дал ему другую работу – красить ткани.
– В горе было спокойствие, – не раз говорил деда, когда в глазах его появлялась тоска. – А в городе – сплошное столпотворение, суета сует. – Он ворчать начинал, вспоминая взрослость: – И как только в городе нравится жить некоторым, без красоты истинной, без труда особо нужного…
Красители всегда могли немного красок взять для себя, это не считалось воровством. Вот почему одежда Лу-Лу была чуть более яркой и красивой, чем у других детей. Зато отец Ан-Раха был оружейником, на поясе его сына висел небольшой меч в ножнах из кожи речной змеи. Да ещё с каменьями на рукояти, которые делали его необыкновенно красивым. А на лезвии выгравированы были драконы, летящие перед серебряным солнцем под золотистыми облаками. За этот меч Лу-Лу готов был отдать всю свою одежду и крепкие башмаки, в придачу.
Лу-Лу и Ан-Рах со всех ног побежали к площади… Ой, ног у них было две, как у всех гномов. Выражение это, «со всех ног», тогда применялось жителями города, когда подчеркнуть они хотели, что кто-то и куда-то мчался без оглядки. Ещё говаривали: «быстрее ветра», «сломя голову», что тоже, как вы уже поняли, не всегда соответствовало истине.
Город гномов небольшим считался, в нём дворов 500 насчитывалось, но проверить это не каждый мог. Гномы умели считать до десяти, некоторые до ста, а вот более… – скажем так: не было надобности.
Более широкие улицы города были прямыми. Они лучами сходились к площади, которая находилась в центре города. Некоторые дома поражали размерами: в них жило несколько семей, не менее 10 порой. Но большинство, как и дом Лу-Лу, не выделялись особо.
От отца и деда Лу-Лу слыхал, что в стране гномов есть города намного больше. Хотя малыш ни одного такого города не видел, лучшим считал свой. Ему нравились кривые боковые улочки, (чтобы ветер в них блудил, как говаривал деда), нравились скрипучие флюгера и разноцветные стёкла в окнах, нравились ставни, одна другой узорчатей, и даже брусчатка, по которой так неудобно бегать, нравилась.
Лу-Лу и Ан-Рах протиснулись почти к самому столбу, к которому был привязан небольшой дракончик: пасть обмотана верёвкой, верёвкой же обмотаны крылья.
Дракончик плакал.
Ещё бы! Он понимал речь гномов. А гномы говорили, ничуть не стесняясь того, что он их слышит и понимает.
– Может отпустим?! – робко предложил один из гномов.
– Ещё чего! – возмутился другой. – Да я из крыльев такие две лодки сделаю, сносу не будет!
– Так и шкура пойдёт в ход! Башмаки из неё особо крепкие!
– Вы о мясе забыли! Оно старикам молодость и здоровье возвращает!
– А сердце, съеденное сырым, воинов храбрее делает!!!..
Хозяйственные гномы долго и обстоятельно обсуждали, как можно использовать каждую крохотулечку тела дракончика, а он плакал… – не мог сдержать слёз.
Тот гном, который предложил отпустить его, пристыженно молчал. А вскоре заявил, что и кровь драконов полезна: если скормить её длинноухим, они давать станут целебное молоко.
Участь детёныша дракона была предрешена. Осталось дождаться, когда из горы вернуться камнедробильщики: право убивать пленных драконов было за ними.
– Они же поздно придут! И усталые! – выкрикнул кто-то.
– Значит, завтра с утра к делу благому приступим! – важно сказал главный ловчий, статный гном с сильным взглядом. И приказал ловчим: – Уведите детёныша дракона в наш сарай!
– А если он огнём плюнет, сарай сожжёт?! – выкрикнул кто-то.
Ловчий усмехнулся.
– Там гореть нечему, стены из камня, а потолок из негорюч-дерева.
Дракончика поймали случайно.
Ловчие облаву делали на диких длинноухих, чтобы пополнить ими городское стадо. Эти неприхотливые животные даже кустарники могли поедать, вместе с ветками, но давали жирное и очень вкусное молоко. Но особо ценился сыр из этого молока. Он годами не портился. Его можно было брать в дальние походы, а в периоды засухи, либо проливных дождей, он не раз спасал жителей города от голода.
В облаву все ловчие пошли, 47 гномов. Уже обвязали верёвками с красными флажками небольшой лесок, в котором прятались длинноухие, когда на луг в противоположной стороне от города опустились дракониха с дракончиком.
– Рано Йох-Хо, рано ты решил крылья испытать! – сказала дракониха так громко, что её услышал каждый ловчий.
– Хочу пить! – намного тише сказал дракончик.
– Река неподалёку, сейчас воды принесу. – сказала дракониха и взмыла в небо.
Как только дракониху не стало видно, главный ловчий дал команду:
– Связать детёныша!
Это оказалось делом не трудным. Малыш дрожал, тяжело дышал и почти не сопротивлялся.
Эта добыча была знатней, важней. На лесок и притаившихся там длинноухих, как говорится, ловцы махнули рукой. Да и куда они денутся: лесок опутан верёвками с красными флажками. И через неделю, и через месяц длинноухие будут пастись в нём.
