ГЛАВА 1
Этот город по праву заслужил дурную славу.
Вдобавок к скверной погоде, магическим аномалиям и на редкость недружелюбным жителям, до сих пор прозябающим в плену диких суеверий, здесь было отчаянно скучно.
По крайней мере, на весьма предвзятый взгляд мэтра Ф[о]лана Кр[а]йта, которого не смогло встряхнуть даже недавнее нашествие мелкой, но чрезвычайно пакостной нечисти.
Ну нечисть и нечисть. Кого-то напугала, кого-то покусала, осквернила ратушу, парадную мантию градоправителя и сад тещи его помощника... Обычные дела. Что в этом особенного?
Другое дело – чужаки.
Приезжие в Дар[а]тте были явлением нечастым и, увы, скоротечным.
И мэтр подозревал, что мелкий тощий мальчишка в потрепанной куртке и видавшей виды надвинутой до носа кепке, бредущий по кривым улочкам, тоже здесь надолго не задержится.
Ворон, вот уже который год служивший Фолану глазами и ушами, тенью скользил за чужаком, отслеживая каждый его шаг.
О чем мальчишка говорил с горожанами, разобрать не получилось, но несложно было догадаться: он искал работу.
Гиблое дело.
Мэтр удобнее устроился в кресле возле уютно потрескивающего камина, усмехнулся, не открывая глаз, дабы не потерять связь с вороном.
На данный момент в городе имелась лишь одна вакансия. Откровенно говоря, оная имелась уже очень и очень давно, но ни местные, ни приезжие не горели желанием идти в помощники к чернокнижнику.
Всем жителям славного Даратта известно: лишь полный безумец отважится на это.
Чернокнижники есть злобное зло.
Чернокнижники кушают девиц на завтрак и младенцев на ужин.
Чернокнижники призывают Тьму.
А потом изгоняют к бесовой бабушке то, что она в себе таит.
Последний пункт, единственный правдивый, между прочим, народ исправно забывал, а если и помнил, то внятно объяснить, зачем злобному злу самому же себе создавать проблемы, не всегда совместимые с жизнью, не мог.
Как бы то ни было, близился тот час, в котором народ тоже традиционно винил чернокнижников.
Час ворона.
Крупная черная птица, парившая над мальчишкой, насмешливо каркнула, вторя мыслям хозяина.
Паренек дернулся, вжал голову в тощие плечи, ускорил шаг...
Ночь пала на Даратт, как коршун на ничего не подозревающую добычу, резко и стремительно.
Только что узкие улочки полнились мягким вечерним солнцем, предвещающим скорые сумерки, а в следующее мгновение оно сменилось почти непроглядной тьмой.
Ворон вновь каркнул, победно, раскатисто.
Для него тьма помехой не была. Как и для его хозяина.
Мальчишка остановился. Огляделся растерянно, будто и в самом деле мог что-то разобрать в затопившем город мраке.
Даратт обезлюдел.
Горожане-то привычные, и к часу ворона стараются разойтись по домам. Не то что незадачливые чужаки, не догадывающиеся о мерзких местных особенностях.
Незадачливый чужак до побелевших костяшек вцепился в перекинутый через голову ремень сумки и, сжав зубы, решительно зашагал вперед.
Фолан уважительно хмыкнул.
Упорный. Смелый.
Или просто глупый?
Если поначалу мэтр сомневался, то теперь был уверен, к какой цели столь отважно стремится мальчишка, чье будущее было как никогда непроглядно и пугающе. В прямом смысле.
Ворон описал над его макушкой круг и вновь разразился хриплым карканьем.
Вздрогнув, чужак задрал голову, предсказуемо ничего не увидел и прерывисто вздохнул. Обернулся, оценил все же озарившие улочки фонари, худо-бедно разгонявшие мрак, и поплелся дальше, хотя там, куда лежал его путь, не сияло ни единого огонька.
Фолан потянулся к ворону, а от него – к мальчишке, слившись с ним воедино, став вдруг маленьким, беззащитным и до смерти перепуганным.
Злобному злу можно. Хотя бы изредка.
Глаза худо-бедно привыкли к темноте, и чужак уже не боялся споткнуться, но новые страхи не заставили себя ждать.
Было жутко. Городок, пусть и объятый сейчас тьмой, казался живым, здесь же... Всего в нескольких шагах начинался другой мир. Напряженная тишина, нарушаемая подозрительным хрустом на грани восприятия и тяжелым дыханием мальчишки. Слишком плотный, влажный воздух. Несколько нежилых домов, окруженных заброшенными садами. Зловещего вида пустырь, который чужак пересек бегом и с полным ощущением, что за его спиной кто-то пыхтит, догоняя...
Ощущения его не обманули. Повинуясь хозяину, ворон нырнул вниз и тюкнул мощным клювом мелкую нежить, уже примеривающуюся, как бы половчее впиться в ногу нежданному ужину.
Пакость какая. Не успеешь вывести – снова тут как тут.
К высокой глухой ограде мальчишка добрался, припомнив пару десятков молитв и еще больше слов, которые в его возрасте и вовсе знать не полагается.
Прижавшись взмокшей спиной к ледяной стене, он заполошно осмотрелся, убедился, что никто его не преследует – наивное дитя, будто и в самом деле что-то заметил бы, – отдышался... И наконец-то окинул взглядом место, в котором столь неосторожно очутился.
Чужую панику Фолан ощутил как свою.
Мальчишка затравленно оглянулся. Блики фонарей отсюда казались невероятно далекими, а вздыхающие на пустыре тени – подозрительно осязаемыми.
Значит, вот как все выглядит со стороны...
Мэтр внутренне скривился и хотел было отделиться от чужого сознания, но внезапно не смог.
И круговерть мыслей смела его, накрыла волной, потянула за собой.
Выбора нет. Если он сейчас позорно сбежит... или если его не примут...
Нет!
Ему нужен другой настрой, с этим же у жизни ни за что не выиграть.
Поглубже натянув почти слетевшую кепку, чужак с колотящимся у горла сердцем подошел к калитке и, не давая себе времени на раздумья, нажал на серебристую кнопку звонка.
Отступил на шаг, готовясь... Он сам не знал к чему. Чего вообще можно ожидать от такого места?
Действительно, чего?
Вынырнувший-таки из бурного водоворота чужих эмоций Фолан по-новому взглянул на свой дом.
Скупой лунный свет, чудом пробившийся сквозь плотные тучи, мягко мерцал на отполированных черепах, скалящихся со столбиков кованой калитки. На левом восседал крупный ворон, в чьих не по-птичьи внимательных глазах плясали отблески зеленого пламени.
Мальчишка сглотнул и крепче сжал во вспотевшей ладони подсунутое кем-то явно не добрым объявление, гласящее, что в этом доме ждут-не дождутся помощника.
Глазницы черепов вспыхнули ядовитой зеленью.
И чужой страх обжег Фолана весьма забавной мыслью:
«Предыдущие кандидаты, провалившие отбор?!»
Тут мэтра буквально вышвырнуло из чужого сознания, да с такой силой, что кресло перевернулось. Загрохотало, зашипело, запахло паленым...
– Дохлый тролль! – взвыл Фолан из-под опрокинутого кресла.
Воняло, кстати, соответствующе, хотя виной тому оказался вовсе и не тролль, а взбесившееся зелье, которое мэтр оставил доходить на медленном огне.
Кажется, переборщил.
И не только с огнем.
Последние пять капель мандрагорового экстракта были явно лишними.
