ГЛАВА 1. ЛИШНЯЯ ПРИНЦЕССА
– Фениксы! Фениксы летят!
Восторженный крик ворвался в распахнутое окно с порывом жаркого ветра. Только что заботливо расправленный свиток вспорхнул с подоконника, подобно пугливой птахе, и устремился в небо.
Там, в выжженной безжалостным солнцем вышине, полыхало золотым и алым.
И правда фениксы. Сильные крылья с внушительным размахом, изящные тела, мощные клювы, длинные хвосты и пламенеющее оперение. Гибкие и стремительные огненные птицы с каждым ударом сердца летели все ниже и ниже, позволяя себя рассмотреть.
Заглядевшись на эдакое чудо, Вилэй едва не выпала из окна; почти пойманный свиток выскользнул из тонких пальцев и, подхваченный горячим потоком, устремился на улицу.
Солнце, словно издеваясь, вызолотило напоследок искусно прорисованные легкие доспехи, насмешливо блеснуло в янтарно-карих, будто живых, глазах.
– Проклятье!
Подобрав длинные юбки, Вилэй соскочила с широкого подоконника и кинулась к выходу.
– Госпожа! – полетел в спину неодобрительно-взволнованный возглас верной Дайнэ. – Госпожа, будьте благоразумны!
Куда уж там!
Кому, как не ей, было знать всю тщетность этих воззваний?
Легкие шелковые туфельки, предназначенные для чинных прогулок, но никак не для бега, скользили на крутой лестнице; сердце колотилось у самого горла, и дыхание перехватывало, но Вилэй и не думала останавливаться.
Она выбежала во внутренний дворик, утопающий в зелени и цветах, по узкой тропинке обогнула Девичью башню и оказалась на раскинувшейся перед главным входом площади. Чтобы попасть сюда, во дворец Рассветного ветра, обитель солнцеликого владыки, простым смертным надлежало преодолеть тысячу высоких каменных ступеней; тем же, кого боги от рождения одарили крыльями, такие сложности были неведомы.
Фениксы, неожиданно огромные – и ослепительно-яркие – вблизи, величественно приземлялись на площадь. Их было двое; один нес на своей спине седока, который каким-то чудом не только удержался во время полета, но и не сгорел в пламени волшебных созданий.
Таинственный миг превращения Вилэй, к великому своему огорчению, пропустила: волна жара едва не сбила ее с ног, заставила зажмуриться и прикрыть лицо рукавом нежно-голубого платья. Когда она смогла сделать вдох и распахнуть глаза, огненных птиц уже не было; вместо них к широкой лестнице под внимательными взорами застывших на своих постах стражей неспешно шествовали трое мужчин. Двое ярко-рыжих, в одеждах всех оттенков алого, и один темноволосый, в одеждах цвета беззвездной ночи.
Он-то, отстав от словно не заметивших этого огненных, и подобрал заветный свиток, который как назло лежал у него на пути.
Вилэй кинулась вперед, не думая ни о том, как выглядит, ни о том, как ведет себя.
В конце концов, вести себя неподобающе ей не привыкать.
– Отдайте, господин! – не терпящим возражений тоном потребовала она, протянув руку.
Рука дрожала. Едва заметно, но...
Но от взора прибывшего с фениксами незнакомца это не укрылось.
По тонким губам скользнула улыбка, неожиданно смягчив острые черты и на миг убрав колкие льдинки из пугающе светлых глаз, на смуглом лице казавшихся почти белыми.
– Любопытное увлечение для столь юной девушки, – заметил он, не спеша возвращать требуемое. И посмотрел так, будто пытался запечатлеть в памяти все, вплоть до последней черточки... или же, напротив, что-то из оной извлечь.
– Вас что-то не устраивает? – поджала губы Вилэй, почувствовав себя под этим взглядом крайне неуютно.
Губы отчего-то тоже дрожали, и сим нехитрым действом она попыталась это скрыть.
Похоже, не слишком-то успешно.
– Что вы, – лениво усмехнулся темный, напрочь лишенный такта и воспитания. – Весьма похвально интересоваться историей, пусть и не столь уж древней.
Свиток наконец-то упал в протянутую ладонь, и Вилэй, прижав его к груди, отступила, стремясь скрыться от пронизывающего взгляда страшных глаз, в которые вновь вернулся холод.
Жаркий воздух наполнили нежные переливы флейты; медленно отворились створки парадных дверей, и через порог в окружении надутых от осознания собственной важности советников шагнул владыка Инаэр, солнцеликий Актал из великого рода Чинэ.
Был он высок, статен и, несмотря на годы, красив – той особой красотой, которой наделяют боги лишь детей избранных родов. Прямая спина, широкие плечи, горделиво посаженная голова, лицо с четкими, благородными чертами, черные брови над темно-синими большими глазами. На белые, вышитые золотыми нитями одежды свободно падали не удерживаемые никакими украшениями волосы; некогда чернее вранова крыла, сейчас они таили в себе тонкие серебристые пряди – единственное свидетельство того, что время все же властно над владыкой.
Вилэй удивительно походила на своего отца. Но лишь лицом. Характер, по многочисленным недовольным заверениям, она унаследовала от матери, которой и вовсе не знала.
Из гипнотического созерцания явления владыки принцессу вывел страж, внезапно покосившийся на нее... и переместившийся так, чтобы закрыть ее собой.
Тяжелый отцовский взгляд бросившаяся к спасительному проходу Вилэй не увидела – почувствовала кожей, но не обернулась. Все же был шанс, что так далеко, да еще за заслонившим обзор стражем, владыка ее не разглядит и не узнает; к чему облегчать ему задачу? И выдохнула было, оказавшись в безопасности уютного, утопающего в цветах дворика, но на этом ее везение полностью себя исчерпало.
– Что ты здесь делаешь?
Резкий окрик заставил Вилэй вздрогнуть и поднять глаза.
Ланэ, старшая из оставшихся при дворе незамужних принцесс, смотрела на нее так, словно узрела на собственном ложе дохлую мышь. В общем-то ничего странного, иначе смотреть на младшую сестру любимая дочь владыки попросту не умела, и желание кинуть в ответ чем-нибудь тяжелым Вилэй давно уже научилась подавлять, но... подавлялось оно не до конца, а ладони так и чесались оставить на холеном личике высокомерной красавицы пару алых отпечатков.
Совершенно недостойные принцессы помыслы.
– Дышу свежим воздухом, – незаметно спрятав заветный свиток в рукав, чуть склонила голову набок Вилэй. – Вернее, дышала, пока он был действительно свеж.
– Разве отец не приказал тебе сегодня и носа из своих покоев не показывать? – прошипела Ланэ, шагнув ближе и цепко схватив сестру за руку. Намек на перебор с благовониями она, увы, не оценила. – Совсем страх потеряла, неблагодарная?
Из малиновых уст старшей принцессы явно рвались иные слова, кои ей и знать-то не полагалось, не то что произносить, но честь рода она все же не уронила. В этот раз. А о случившемся две седмицы назад скандале, когда старшей принцессе шепнули, что владыка еще раздумывает, кого из дочерей отдать фениксам, младшая вспоминала с нескрываемым удовольствием и жалела об одном: лишних свидетелей у безобразной сцены, устроенной безупречной Ланэ, не было.
