Моего брата похитили, мама исчезла и никто не знал, где ее искать, а я впала в кому. Ничего так себе денек выдался! Нет, обычно мы ничем таким не отличались. Семья, как семья. Правда, давно не виделись с родственниками и вот решили съездить к ним в гости, в небольшой городок маминого детства. Удачно так повидались, нечего сказать! Однако, лучше начать с того момента, когда наш поезд подъезжал к станции назначения. Пока мы ехали, я все пыталась представить, что ждет нас в доме у дедушки. Вопросы кружились беспокойными хороводами: Почему столько лет никто из маминых родных не приезжал к нам ни разу? Из-за чего мама не возила нас в тот дом, где выросла сама? Что за странная блокада без звонков и писем? Может быть, они когда-то сильно поссорились? Тогда, что их помирило теперь? Будут ли нам там рады? Как долго мы пробудем в гостях? А есть ли у них дома wi-fi? И дальше всё то же самое в разных вариациях до бесконечности. Под перестук колес я не заметила, как уснула.
Сквозь сон пробился тихий мамин шепот: «Кира, вставай! Мы уже почти приехали». Так не хотелось выплывать из уютной, вязкой патоки сна. Только что можно было летать, как птица, без всяких там крыльев и законов аэродинамики. Стоит лишь сильно захотеть, встать на самые цыпочки, слегка взмахнуть руками, выпрямив их за спиной и… вот ты легко паришь над верхушками деревьев, крышами домов, ныряешь в пушистые перины облаков, рассыпанные в звенящей голубизне неба. И вдруг ничего этого нет, лишь перестук колес и привычная, монотонность покачивания вагона.
Открыв глаза, я увидела маму, накрывающую стол в нашем купе. Даже в поезде завтрак должен быть на уровне. Никаких походных перекусов с кусками всухомятку и крошками на коленках! Буквально из ничего возникал изящный уголок с неизменными атрибутами приличного дома – салфетками, фамильными чайными ложечками, торчащими из стаканчиков йогурта, и пузатого бочонка сахарницы. Домашние печенья одним своим видом будили зверский аппетит. Рука непроизвольно потянулась к ближнему печенью и сразу в рот.
Чемодан и сумки уже готовы, стоят в проходе. Только Тимка продолжает спать, как ни в чем не бывало. Не буди лихо, пока оно тихо – точно про него придумали.
Я бесшумно соскользнула с верхней полки, стараясь не потревожить сон непоседы-братца. Конечно, вот-вот придется поднимать и его, но так приятно продлить тихие утренние минуты, побыть вдвоем с мамой. Мы обе любили неспешную суету раннего утра. Можно почти не разговаривать, но понимать друг друга по взгляду и жесту.
– Оденешь эту куртку? – не говоря ни слова, спросила мама, показывая мне легкую ветровку.
– Нет, смотри, какой день и так тепло. – так же молча ответила я, кивнув на яркий квадрат окна, напоминающий свет прожектора.
– Проверь, ничего не забыла! – показала мама, похлопывая себя по отсутствующим карманам.
– Есть, мэм! – отсалютовала я, как военные в фильмах, и вытащила из-под подушки смартфон, с которым не расставалась ни на минуту. Без всего остального можно было обойтись, хотя… нет. Еще моя крутая камера, подаренная на последний день рождения, но в поезде нечего снимать, так что ее надежно запрятали в чемодан.
– Мы скоро приедем? А кто нас будет встречать? Мам, а что у нас вкусненького на завтрак? Где мой планшет? Опять Кирка куда-то засунула? – протирая заспанные глаза, выпалил брат, вскочивший, словно кто-то нажал кнопку «Включить» и запустил заводную игрушку.
– «Ну, началось!» – синхронно подумали мы с мамой. Фонтан вопросов пробился, прощай, тишина!
– Быстро все умываться, а потом за стол! Кира, давай-ка ты первая! А ты, Тимка, посиди пока!
– Нет, я первый! – и, выхватив полотенце, мальчик шмыгнул в дверь, прижимая к груди пакет с умывальными принадлежностями, и перепрыгивая через чемодан.
– Как лихо ты им манипулируешь, мам! – усмехнулась я, продолжая заплетать только что тщательно расчесанную копну русых волос. Пальцы привычно перебирали золотисто-русые пряди, которые отливались на солнце то ли карамелью, то ли медом.
– Никаких манипуляций! Метод от противного. Начни поторапливать нашего Тиму и заставлять что-то делать, до вечера не сдвинется с места, но стоит только попросить подождать… несется на всех парусах.
Так за разговорами и сборами пролетел завтрак, а спустя несколько минут поезд начал замедлять ход. За окном мелькнул перрон с неказистым, стареньким зданием вокзала. Некогда белые стены посерели от въевшейся пыли. Только ряд пушистых ёлочек, выстроившихся, словно встречая почетного гостя, зеленел свежестью и новизной хвойного наряда, помахивая ветвями.
– Лу-ко-морь-е, – по слогам прочитал вывеску на вокзальном фасаде Тим и тут же повернулся к маме: Как в сказке у Пушкина? А дуб здесь есть? А кота можно будет погладить? А…
– Сбавьте обороты, молодой человек! Почему КАК в сказке? Я же говорила, что места здесь чудесные. Сказочно красивые! Сами все увидите.
– Мам, а почему мы раньше сюда не приезжали? – спросила я, с нескрываемой ноткой беспокойства в голосе. Мне не очень-то нравилась идея переезда в какую-то Тьму-Таракань, за тысячу километров от привычного дома, школы, подруг. Это Тимке все равно, в какую школу идти в первый класс, а у меня была налаженная жизнь с художественной школой, фигурным катаньем, двумя близкими подругами, плюс кучей просто хороших друзей. И что теперь? Начинай все с нуля в каком-то Лукоморье. Ну и что из того, что мама здесь выросла. Ведь раньше ее сюда не очень-то тянуло, нас даже ни разу не привозили к родному деду и тетке. Интересно, какие они… Похоже, мама не ладила с ними, судя по тому, что мы узнали об их существовании лишь перед самым отъездом. Ни фотографий, ни звонков… ничего за столько лет! Очень все это подозрительно.
– Всему свое время. – как-то машинально, словно отделываясь от навязчивых вопросов, ответила мама. Она нервно одернула свой новый ажурный свитер, связанный из голубой пряжи за те три дня, что мы провели в поезде. Потом решительно собрала в пучок темно-русые волосы, значительно темнее, чем у меня, теплого кленового оттенка, и заколола их гребешком со стразами.
Этот необычный гребень с очень длинными и острыми зубьями мама привезла из очередной зарубежной командировки. Она постоянно ходила с ним, словно тот был чем-то очень дорог. Старинного вида, с несколькими кристалликами, едва заметными в завитках узора, которые, вдруг, оживали под солнечными лучами. Вещь была очень прочная. Даже Тим с его даром ломать и разбирать на части все, что ни попадет в его изобретательные руки, не смог выковырять эти маленькие звездочки, хотя очень старался.
