Моя мама влюбилась.
Как я узнала об этом? Она привела в нашу квартиру видного мужчину, лет на пять моложе себя. Он был высокий, красивый и сразу почувствовал себя хозяином в доме.
– Саша, познакомься, это Виктор – мой друг, он будет жить с нами, – грянул гром среди ясного неба.
Виктор расселся на диване и по-хозяйски осматривал гостиную, пока мама хлопотала, накрывая на стол.
– Ты чего такая смурная? – со смешком поинтересовался он, наблюдая, как я переключаю каналы телевизора. – Парень бросил?
Я посмотрела на него, делая вывод, что этот товарищ – дебил, и как мама могла повестись на такого? А после продолжила щёлкать пультом.
– Включи спорт, сейчас футбол начнётся, – потребовал Виктор.
Но я уже нашла канал, где начался мой любимый сериал про девочку-детектива, и не обращала внимания на маминого дружка, пока не ощутила его дыхание на своей щеке.
Виктор подошёл ко мне со спины и так низко наклонился, что я почувствовала мерзкий запах его одеколона.
– Крошка, – прошептал он мне на ухо, – я попросил включить спорт.
И забрал пульт у меня из руки, коснувшись моих пальцев и сжав их. Я выдернула ладонь и выбежала из комнаты.
– Саша, ты куда? – мама с тарелкой салата растерянно смотрела мне вслед. – А ужин?
– Я не голодна, – буркнула чуть грубее, чем собиралась, и закрылась в своей комнате.
Ну а потом понеслось…
С мамой Виктор был плюшевым зайчиком. Он встречал её с работы, помогал донести сумки. Даже как-то сходил в аптеку, когда у неё разболелась голова. Она была на седьмом небе от счастья, поэтому я долго молчала о другой, тёмной, стороне её возлюбленного.
Май уже подходил к концу, Витюша, как она его называла, жил с нами бесконечных две недели.
Было раннее утро. Мама убежала на смену в больницу. А я принимала душ перед школой. Высушила волосы и закуталась в просторный махровый халат с толстым ворсом. Канули те времена, когда я могла разгуливать по дому в одном полотенце.
Виктор был в моей комнате, стоял у моего стола и держал в руках мою книгу. Услышав шаги, он обернулся.
– Любишь Булгакова? – мазнул взглядом по халату и остановился на моём лице. Уверена, презрение, которое я испытывала, было на нём хорошо видно.
Витюша положил книгу на стол и двинулся ко мне. Я сделала шаг назад. Шаг ко мне. Шаг от него. Это было бы похоже на танец, если б сердце не билось так испуганно.
Что-то уперлось мне в поясницу, и я обернулась. Подоконник. Я отступала не в ту сторону.
– Чего ты такая колючая? – прошептал он совсем рядом. – Не любишь меня? Ничего, полюбишь. Я умею находить подход к маленьким сучкам.
Я отпихнула его и бросилась прочь из комнаты. Закрылась в ванной и сидела там пока не услышала, как хлопнула входная дверь. Только тогда вернулась в свою комнату, села на кровать и разрыдалась.
Что мне делать?
После школы отправилась к матери в больницу. Ждать до завтра, оставаясь с Витюшей наедине, я не могла.
– Что-то случилось? – взволнованная мама выскочила из лифта и бросилась ко мне. – Почему ты пришла?
Она была в голубой униформе врача, которая очень ей шла. Волосы чуть растрепались из-за спешки, глаза блестели от волнения, щёки раскраснелись из-за беспокойства. Моя мама очень красивая и умная женщина. Она ещё встретит своего единственного. Обязательно.
Сейчас я ей расскажу, а она позвонит Витюше и велит ему убираться из нашей квартиры. Она меня любит, переживает за меня и всё поймёт.
– Твой парень приставал ко мне…
То, как изменилось её лицо, я никогда не забуду. Исчезли беспокойство и тревога, сменившись злобой.
– Ты всё врёшь! – это обвинение было хлёстким как пощёчина. Оно разбивало мои надежды вдребезги. Мама мне не поверит. Но в тот момент я ещё не осознала это до конца, поэтому продолжила свои обвинения. Даже не знаю, на что я тогда надеялась.
– Он подкараулил меня сегодня, когда я вышла из ванной, зажал в углу и шептал всякие непристойности…
Кажется, ожог я почувствовала раньше, чем заметила движение её руки. Пощёчина? Мама, нет, пожалуйста. Из глаз потекли слёзы. А надежду сменяла ненависть. В этот момент мне очень хотелось, чтобы Витюша надругался надо мной, а лучше убил, чтобы мама стояла над моим телом и так же плакала, как я сейчас, жалея, что не услышала меня.
– Я счастлива с ним и не позволю тебе всё испортить, – это было похоже на шипение змеи.
Где-то я читала, что влюблённая женщина перестаёт быть матерью и начинает видеть в дочери соперницу. Но никогда не думала, что с моей мамой может случиться нечто подобное. Было очень горько осознавать, что самый родной человек, который должен меня защищать, смотрит сейчас вот так, как на врага.
Я развернулась и выбежала из больницы. Больше мне здесь делать было нечего.
Ночевать отправилась к Ирке. Мы дружили с пятого класса и знали все секреты друг друга. Я рассказывала ей о предательстве матери и Витюшиных намёках. А Иркина мама принесла нам какао и бутерброды с сыром. И от осознания, что о ком-то так трепетно заботятся, я разревелась.
Было очень обидно и грустно. И совершенно непонятно, что делать дальше.
На следующий день после школы мне пришлось вернуться домой. Мама смотрела виновато и прятала взгляд, а вот Витюша делал вид, что ничего не случилось.
Я прошла в свою комнату, закрыла дверь и включила музыку погромче. Не хотелось слушать, как они там воркуют, от этого в груди сжимался какой-то комок, мешая дышать.
Стук я не услышала, только увидела, как открылась дверь и вошла мама.
– Поговорим? – она опустилась на кровать рядом со мной.
– Я уже всё сказала вчера. В больнице, помнишь? А ты мне уже всё ответила…
– Ну почему? Почему ты такая?! – мама вскочила. Она явно была расстроена. – Почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива?!
– А почему ты не хочешь, чтобы счастлива была я?
– Надеюсь, ты образумишься.
Она выскочила из комнаты, хлопнув дверью. А я осталась сидеть под тревожные звуки виолончели Олафура Арнальдса. Мне бы тоже хотелось, чтоб ты образумилась.
Наша жизнь окончательно превратилась в кошмар. Постоянные скандалы, крики и ругань. После школы я старалась подольше погулять с друзьями или отправиться в гости, лишь бы не возвращаться домой. Особенно, если мать была на работе. А если она оставалась на ночное дежурство, ночевала у подруг.
Витюша больше не распускал руки, не делал мне двусмысленных предложений, но постоянно находился поблизости, на расстоянии прикосновения. А ещё смотрел, когда думал, что я не вижу. Не могу подобрать описания этим взглядам, но после мне хотелось принять душ, чтобы смыть липкую гадостную муть со своей кожи.
Это очень нервировало и до дрожи пробирало меня.
Я поставила замок на дверь своей комнаты. Мама ругалась и возмущалась, но мне к тому моменту уже было всё равно. Я находилась на грани нервного срыва из-за постоянного напряжения и поисков выхода. И наконец решилась позвонить отцу.
