1. 1. Зверь
— Иди ко мне, моя сладкая, — Марк отодвинул тарелку с омлетом и посадил меня на стол. — Хочу тебя, сил нет.
— Опять? — засмеялась я. — На работу опоздаешь.
— Начальство не опаздывает, а задерживается, — он распахнул мой шёлковый халат, припал губами к шее и потянул трусики вниз.
Марку было сорок, но сексом он занимался, как пылкий восемнадцатилетний юноша. Мой бедный муж, неспособный подарить мне оргазм. Удовольствие — да, радость, возбуждение, трепет — да, удовлетворение — нет. Ни разу за всю нашу семейную жизнь, которая длилась уже пять лет.
Взамен я не могла подарить ему наследника, о котором он давно и страстно мечтал. Врачи только руками разводили: такое бывает. Супруги здоровы, относительно молоды, анализы прекрасные, а дети не получаются. Даже ЭКО не помогло, хотя мы дважды пробовали.
Так что мы с Марком были квиты: мы оба не давали друг другу нечто важное, зато у него был самый потрясающий секс в жизни (по его признанию), а у меня — теплящаяся надежда на чудо, куча денег и семейный статус.
Выгодная сделка. По крайней мере, Марк не жаловался. Наоборот, считал себя счастливым человеком — из-за того, что урвал чертовски сексуальную жену.
Вот уж не думала, что когда-нибудь выйду замуж. Что найдётся извращенец, который захочет взять в жёны такого урода, как я. Мне с детства говорили, что я урод. А кто из жалости молчал, у того на лице всё было написано. Я сильно отличалась от других девочек. Месячные у меня начались только в восемнадцать лет, а грудь так и не выросла. Немного налилась, но до первого размера не дотянула. По-мальчишески узкие бёдра и кривые ноги «удачно» дополняли нескладную, неженственную фигуру. Красивое личико могло бы спасти ситуацию, но нет, с лицом тоже не повезло. Вылитая обезьянка. Слишком толстогубая и широконосая.
Правда, было у меня одно достоинство.
Но всего лишь одно, и сомнительное.
То ли достоинство, то ли проклятие.
— Тебе хорошо, Ульяна? — прерывисто спросил Марк, яростно вбиваясь в моё тело. — Тебе хорошо?
Он всегда заботился о моём удовольствии, хотя и знал, что до пика я не дохожу. Я ничего от него не скрывала.
— Хорошо, — ответила я, обвивая ногами его талию и выгибаясь навстречу глубоким толчкам. Приятно, как же приятно… — Я тебя люблю…
Свои проблемы с оргазмом я связывала с поздним развитием и неспособностью зачать ребёнка. Мне казалось, это явления одного порядка. Был во мне какой-то дефект. С самого начала.
— А-а-а… — Марк содрогнулся и крепко меня сжал.
Через несколько секунд отпустил, ласково поцеловал и помог слезть со стола. Рухнул на стул и придвинул остывший омлет:
— Я такой голодный! Слона бы съел! — Он принялся жадно есть, проворно орудуя ножом и вилкой. Серебро противно скрежетало по фарфоровой тарелке. Я непроизвольно морщилась от резкого звука. — На вечер ничего не планируй, нас пригласили в гости.
— Кто? — удивилась я.
В Мухоборе, богом забытом карельском городишке, где мы поселились две недели назад, у Марка знакомых не было. Он родился и всю жизнь провёл в Петербурге. Это я, мухоборская девчонка, сбежала в Питер после выпускного бала в поисках лучшей доли. А вернулась на родину спустя десять лет — с мужем-миллионером, серебряными столовыми приборами и смутным ощущением, что я упускаю в своей сытой и предсказуемой жизни нечто важное.
— Костя Трефолев, наш сосед. Он вчера подошёл ко мне на заправке, представился и пригласил на вечеринку.
Мы купили дом в пафосном коттеджном посёлке, где жили самые богатые люди Мухобора: владельцы магазинов, турбазы и ресторана, начальники полиции и железнодорожного вокзала. Парочка коттеджей принадлежала «дачникам» — приезжим из Москвы, польстившимся на красоты северной глуши. Вот и весь местный бомонд.
Трефа я знала со школы, он учился в параллельном классе. Сейчас он владел турфирмой — занимался организацией охоты для любителей пострелять в беззащитных животных. И, видимо, неплохо зарабатывал, раз смог купить дорогой дом. Соседство с Трефом меня беспокоило. Он запомнился мне как полный отморозок, жестокий и наглый. Дразнил меня в детстве, один раз кинул камнем и поцарапал ногу. Нам лет по двенадцать было. Вряд ли с тех пор он изменился, хотя кто знает?
— А зачем он нас пригласил? — спросила я с подозрением, разливая кофе по чашкам и стараясь не выдать тревоги.
Не стоило Марку знать о моих проблемах в школе. Всё прошло и быльём поросло. Теперь мы все взрослые, и никто не посмеет меня травить. А если посмеет, прилетит так, что мало не покажется. Меня есть кому защитить.
— Сказал, что местные жители хотят с нами познакомиться. Решили устроить вечеринку с вином, шашлыками и танцами. Они вроде дружно живут, молодцы, — Марк налил в кофе сливки и положил две ложки сахара. — Кроме нас будут и другие гости — кое-кто из ближайших соседей. Ты ведь не против? Я думаю, ты со многими знакома, ты же выросла в этом городе.
— Я была необщительным ребёнком, — призналась я. — Мы с бабушкой жили на окраине леса, там только болота, комары-мутанты и дикие животные. Никаких соседей и танцев. Я ни с кем не дружила.
— Ты и сейчас бука, моя сладкая, — с улыбкой ответил Марк, который любил потусить в приятной компании. — Настоящая дикарка. Но если мы собираемся провести тут некоторое время, нам стоит познакомиться с ближайшим окружением. Хотя бы из вежливости. А если повезёт, ты сможешь завести подруг. Не хочу, чтобы ты скучала в одиночестве, пока я на работе. Так что готовь самое красивое платье, будем сегодня танцевать!
Я лишь вздохнула. Если бы я могла завести подруг, я бы сделала это давным-давно. Но женщины меня на дух не выносили — потому что я нравилась их мужчинам. Настолько сильно нравилась, что в моём присутствии у них трещали ширинки.
Это и было моим единственным достоинством, на которое расщедрилась природа.
***
Марк уехал на работу.
Его офис располагался в Питере — около часа езды по скоростному шоссе. Раньше мы жили недалеко от офиса, но когда бабушка заболела, временно перебрались в Мухобор. Марк не возражал против переезда, он тепло относился к бабе Ане.
Мы устроили её в одноместной палате в новой Мухоборской больнице, а себе купили коттедж — так было удобнее, чем тесниться в старом домике у леса или каждый день ездить в больницу из Петербурга. Врачи не советовали перевозить бабушку и со дня на день ожидали улучшения. Все жизненные показатели были в норме, просто она… как будто крепко заснула. Никто не мог её разбудить. Пожилой главврач, знавший бабушку всю жизнь, затруднялся с диагнозом, но был настроен позитивно и убеждал нас, что скоро она очнётся. Я верила в оптимистичный прогноз от всей души. Других родственников, кроме бабушки Ани, у меня не было.
