1. Мой муж спит с вашей женой
Миллионер с брутальной внешностью, ходячий секс и позорный рогоносец – это всё он, Кирилл Ярцев. Я влюбилась в него не с первого взгляда, а с первого поцелуя.
Целовался он как бог.
Приблизительно в сто раз лучше моего мужа.
Ярцев приезжал на стрижку раз в три недели. Всегда в одно и то же время, в восемь часов вечера. Никогда не опаздывал. Снимал пиджак, вешал на плечики и садился в кресло. Его телохранитель занимал пост наблюдения на крыльце парикмахерской. Водитель курил, стоя у лимузина и задумчиво разглядывая центральную площадь Мухобора.
Ничего интересного там не было: ж/д станция, отделение полиции, минимаркет, кафе «Муха-бар» и салон красоты «Натали». «Натали» – в честь моей свекрови Натальи Петровны, которая владела и салоном, и магазином, и кое-чем ещё в посёлке. Мне повезло выйти замуж за единственного сына успешной бизнесвумен. Она и пристроила меня в парикмахерскую. А год назад «Натали» начал посещать господин Ярцев, спасибо ему огромное, чёрт бы его побрал.
Стригся Ярцев только у меня, другие мастера его не интересовали. Перед уходом он клал на столик десять тысяч, хотя я сразу предупредила, что цена мужской модельной стрижки – восемьсот рублей. Эти безумные чаевые составляли половину моей зарплаты.
– Как обычно, Кирилл Олегович? – спросила я, пряча за вымученной улыбкой нервозность. – Или сегодня попробуем что-нибудь новенькое?
Ярцев молча покачал головой, словно ему лень было разговаривать после длинного трудового дня. Первые разы он внимательно следил за моей работой, глядя в зеркало пронзительными голубыми глазами, а потом, видимо, поверил, что стричь я умею и не отчекрыжу ему ухо в порыве усердия. Он перестал меня контролировать и расслабленно закрывал глаза, когда я приступала к мытью головы.
У него был череп идеальной формы, густые тёмные волосы и правильные черты лица. Всегда чисто выбрит, в ноздрях никаких лишних волосков, и даже морщин меньше, чем положено в его возрасте. Ему было тридцать восемь, но выглядел он ненамного старше моего двадцатипятилетнего мужа. Лишь атрибуты роскоши – дорогой автомобиль, элегантный костюм, золотые швейцарские часы – говорили о том, что его и моего мужа разделяла социальная пропасть. Кирилл Олегович – хозяин жизни, купающийся в богатстве, а мой Димка – лошадиный доктор, купающийся в навозе.
Поразительно, но Зоя Ярцева предпочитала спать с моим мужем, а не со своим. Неказистый мухоборский ветеринар возбуждал её больше, чем питерский миллионер, с которым она прожила двадцать счастливых (как утверждали таблоиды) лет.
От этой мысли, царапавшей сердце острыми когтями, у меня вырвался тихий стон. О том, что Димка закрутил роман со своей начальницей Зоей Эдуардовной, я узнала позавчера, но до сих пор не смирилась с шокирующей новостью. Димка и Зоя Эдуардовна? Мне казалось, что я сплю и вижу дурной сон. Хотелось проснуться, прижаться к мужу и поведать о ночном кошмаре. И чтобы Димка сказал: «Глупая, я никогда тебе не изменю, я люблю тебя больше всех». Когда-то он такое говорил, но это было давно, ещё до свадьбы.
Лёжа головой в мойке, Кирилл Олегович открыл глаза и взглянул на меня снизу вверх:
– Маша, с тобой всё в порядке?
Ну конечно, всё в порядке! Если не считать того, что пресыщенная светская львица и спасительница старых больных лошадок соблазнила моего мужа, – ветеринара из «Ярцевских конюшен». Уверена, это было нетрудно. Димка меня любил, но пять лет в браке – это пять лет в браке. Я читала, что каждой паре отмерена тысяча сексов, а после этого страсть затухает. Если это правда, то мы свою тысячу сексов давно прое… потратили. Мы были первыми друг у друга. И единственными, как я считала до позавчерашнего дня, когда по дурости залезла в Димкин телефон. А та-а-ам… Фотографии, переписка, голосовые сообщения! Даже видео попалось. Дима снимал, как по манежу бегает Глюкоза, оправившаяся от недавней болезни. Но проблема была не в кобыле, а в словах мужа: «Она так соскучилась по своей наезднице! Почти так же сильно, как и я!». То есть ветеринар сильнее соскучился по наезднице, чем кобыла. Как трогательно!
– Всё хорошо, – выдавила я. – Правда.
Кирилл Олегович обладал звериным чутьём. Почувствовал, что я вру. Выпрямился в кресле и стащил с моего плеча приготовленное полотенце. Вытер волосы, успевшие намокнуть на макушке.
– Рассказывай, что стряслось, – потребовал он.
И мне так захотелось всё ему рассказать!
С мамой я своими трудностями не делилась: ей хватало проблем, которые доставлял Стасик, мой младший брат. Он связался с цыганами, начал курить и грубить взрослым. Недавно приезжал участковый, провёл с мамой беседу о вреде наркотиков. Мол, цыгане известные барыги, могли Стасика подсадить. Просил быть настороже и при малейшем подозрении обращаться к нему за помощью. Хотя чем он мог помочь? Мама с нетерпением ждала весеннего призыва в армию. Надеялась, что армия вправит мозги восемнадцатилетнему шалопаю. Стасик криво усмехался: «Ну-ну!» и перекатывал в зубах спичку. Он вымахал за последний год до ста девяноста сантиметров и выглядел как здоровый лось, только ум остался детским.
Со свекровушкой обсуждать измену Димы – бесполезная трата времени. Не о такой жене для своего сына она мечтала. Не о парикмахерше. Димка закончил ветеринарную академию, а я даже не поступила в вуз. Меня не тянуло в экономику или педагогику. Я хотела делать людей красивыми. Поэтому после школы я накопила небольшую сумму и потратила на курсы парикмахеров. Мне показали в общих чертах, как стричь и красить, а всему остальному я бесплатно научилась в интернете. Я бы продолжила обучение, мне хотелось стать стилистом международного класса, но это требовало денежных вложений и поездок в Санкт-Петербург. Или за границу. Невыполнимая мечта. У меня даже загранпаспорта не было.
Выворачивать душу подругам, которые остались жить в Мухоборе, меня тоже не тянуло. После замужества и рождения детей они уже не так нетерпимо относились к мужским изменам. Не смылится и ладно. Лишь бы не пил, не бил и приносил в дом деньги. Я единственная пока не родила, хотя мне исполнилось двадцать пять лет. Я догадывалась, что посоветуют подруги: роди ребёнка – и муж перебесится, бросит любовницу, вернётся в семью. То, что их мужья после рождения детей не перебесились, ничего не меняло. А мне было противно рожать ребёнка, чтобы удержать мужа. Я не верила в действенность этого метода.
Но Кирилл Олегович Ярцев – не мама, не свекровь и не подружки.
Он-то поймёт меня лучше всех.
Должен понять!
Он такой же пострадавший, как и я. Если я расскажу ему о романе Димки и Зои Эдуардовны, он сможет мне реально помочь. Не просто позлорадствует, пожалеет или отмахнётся, мол, разводись, если не согласна терпеть измены, а вынудит Димку разорвать отношения с Зоей. Вернее, наоборот, он заставит свою развратную жену бросить моего глупого мужа, потерявшего разум от внимания богатой женщины. И красивой, конечно же. Зоя была ослепительно красива. Намного красивей меня, хотя и старше на тринадцать лет. И на столько же килограммов худее.
