1. Пролог
Стук лакированных шнурованных ботинок с завышенной платформой эхом отдавался от стен подземной парковки. Обувь, неудобная до ужаса, в последнее время уже натерла приличную мозоль, но имидж есть имидж. Терпи и соответствуй. Или назвался звездой – полезай в старботы. Разницы особой не имеет. Особенно если звезда ты пятизвездочная и личной жизни у тебя не существует в принципе. Смарт разрывается от звонков. Стоя на виброрежиме, скоро дырку протрет в кармане.
«Ты сам этого хотел, – каждый вечер, вымотавшись как дворовая собака, успокаивал себя Джисамин Тейли по дороге от репетиционной комнаты в студии и до машины».
В пределах студии защитную маску еще можно было не надевать. Охрана здесь работает исправно. Однако в центре Вальетте, которым танцору и лидеру группы «Мираклс» приходилось возвращаться домой, желательно вести себя более осмотрительно. Тем более на пике популярности.
Пик-пик!
Года сменяют друг друга, проносясь мимо со скоростью света, но звук разблокировки дверей автомобиля остается прежним.
Только плюхнувшись на водительское сидение и захлопнув за собой дверь, Джис мог устало выдохнуть и расслабиться.
Однако бросив взгляд в окно заднего вида и расширив глаза от ужаса, парень дрожащими пальцами достал смарт из кармана. Набрал человека, мысль о котором первой пришла ему в голову, и застыл в ожидании.
– Да? – скромно раздалось по ту сторону.
– Зоя? – сглотнув, прошептал Джис, поглядывая на укутанное нечто на заднем сидении автомобиля. – Ты ведь… родила недавно. Ну, я поздравлял, помнишь?
Красноречивое молчание в ответ заставило танцора закусить губу.
– Так вот. Ребенок…
– Ребенок?
– Да. На заднем сидении моей машины – ребенок.
– Как он там оказался?
– Подожди-ка секунду…
Только сейчас танцор заприметил на свертке листок бумаги. Маленький, словно вырванный из блокнота. Осторожно потянулся за ним, схватил и тут же лихорадочным взглядом пробежался по строчкам.
Привет, Джис! Это твое, а у меня еще вся жизнь впереди.
Целую, Лола
– Джис? – забеспокоились на той стороне. – Джис?
– Ну… частично, предположим, это моё. Мой. Частично. – Бумажка оказалась сжата в кулаке. Плотный комочек выпал из рук и закатился под водительское сидение. – Он… он шевелится, Зоя!
Малыш в один момент резво загулил, вытянув ручки вверх и пытаясь схватить пальчиками пылинки, кружившиеся по салону.
– Что мне делать?! – в отчаянии вскрикнул танцор, на что подкидыш отреагировал моментально. Заревел, надрывая горло, пуская густые слюни, пачкая пеленки.
– Подожди. Успокойся, Джис, – размеренный голос девушки, напротив, еще сильнее вогнал звезду в состояние паники. – В твою машину подбросили ребенка? Твоего? Лола?
– А кто же еще?!
– А-а-ара-а! – словно в подтверждение его слов, заголосил малыш еще пуще прежнего.
– Езжай к Марике, – последовали уже четкие инструкции. – Он, скорее всего, голоден. Неизвестно сколько в машине пролежал. Она поможет выбрать смеси, поменяет подгузники, если нужно. А потом в детскую клинику. Ребенка должен осмотреть врач.
– Ага, ага… – открыл Джис заметки в смарте и принялся строчить с бешенной скоростью.
– Позвони мне, когда всё сделаешь.
– Но я же не смогу оставить его себе! Все мои выступления, мой тур по…
– Джис, пожалуйста!
– Понял. Отключаюсь.
Сбросив вызов, парень уставился на плод собственной недальновидности и растерянно взъерошил волосы на затылке.
– Ладно. Ты только не ори, – онемевшими пальцами пристегнул проксимианин ремень безопасности и завел автомобиль. – Джис всё порешает. Джис всё порешает… ребенок.
2. Глава 1. Презумпция самостоятельности
Густые рыже-фиолетовые локоны скакали вместе со своей хозяйкой – мной. Я – по просторной, освещенной разноцветными софитами сцене, локоны – по плечам, взметаясь в воздух, рассыпаясь по обнаженным ключицам и вновь отрываясь от влажной кожи.
Блестящий серебряный топ, едва прикрывающий грудь, юбка-шорты из того же комплекта и неоновые сапоги выше колен. Сценические костюмы группы «Неакс» скромностью никогда не отличались, но давно уже стали для участниц едва ли не второй кожей. Для меня – особенно.
Заниматься излишним самолюбованием во время выступлений меня научил отец. Как только поднимаюсь на сцену и беру в руки микрофон – я обязана быть прекрасна, насколько бы ужасно себя ни чувствовала.
Я должна сиять, распространяя ауру губительной славы, богатства, сексуальности. Чувствовать себя пятизвездочной, когда со страниц паспорта на меня смотрят лишь четыре звезды.
Это настоящий талант, как утверждает отец. И с покорностью папенькиной дочки я слушала его все эти годы. Все эти годы, но сегодня… сегодня я засомневалась в том, что смогу следовать по его указке всю свою жизнь.
Короче говоря, дело было в туалете. После нашего сногсшибательного концерта в «Лагуна-Холл». Типичной сцены для четырехзвездочных, а потому ставшей для «Неакс» практически вторым домом.
Даже несмотря на это, я переживала каждый раз, как в первый. Нервно переступала с ноги на ногу в гримерке, грызла ногти перед выходом, по нескольку раз умирала, воскресала во время выступления и испытывала чувство глубочайшего удовлетворения, стоило покинуть сцену и ступить за кулисы.
Девочки мягко подкалывали меня за довольно нетипичное для звезды моего уровня поведение, но я отшучивалась. Отшучивалась, подмечая, что скорее всего, смелости от отца мне совсем не досталось. Он предпочел оставить ее себе, а во мне тренировать силу воли.
Но всё это отступление. Ключевые события сегодняшнего дня, даже вечера… да, возможно, всей моей жизни, произошли в туалете. А почему бы и нет? Вот почему бы и нет? Ты превращаешься в невидимку, когда запираешься в одной из кабинок.
Переодевшись и попрощавшись с девочками, я спешила домой, но в толчок все равно заглянула. На всякий случай. Кто знает, какие пробки сейчас в центре Вальетте? Я знаю. Огромные.
Коснувшись пальцем замка, зашла, уже намереваясь стянуть штаны, но притормозила. Едва ли не следом за мной в туалет, судя по голосам, ворвалась моя группа в полном составе. Не хватало только вокалистки – меня.
Никогда, вы слышите? Никогда я не считала себя любителем хайпа и сплетен. В пору было бы закончить начатое, присоединиться к девчонкам и попрощаться с ними еще раз, но…
– Вот идиотка-то, – голос Моны.
– Кто? Джина? – это голос Хизер.
– А кто это еще может быть? – снова Мона. – Нет чтобы кутеж нам оплатить, к папуле полетела ненаглядному. Двадцать один год, а до сих пор с ним в одних апартаментах ютится.
– Я уже в пятнадцать от родаков съехала. – Это другая. К делу отношения не имеет.
– Может, ей нравится у него на поводу ходить.
– Ага. Хоть пальцем бы пошевелила, чтобы самой что-нибудь сделать. Но «папуля то, папуля сё». Мы вот сами всего добились, без предков. Хотя мне бы Джиса Тейли в отцы… Кто знает? Выглядит так-то ничего в свои годы. Бодренький. Может, и в постели такой же заводной.
