Стук
лакированных шнурованных ботинок с завышенной платформой эхом отдавался от стен
подземной парковки. Обувь, неудобная до ужаса, в последнее время уже натерла
приличную мозоль, но имидж есть имидж. Терпи и соответствуй. Или назвался
звездой – полезай в старботы. Разницы особой не имеет. Особенно если звезда ты
пятизвездочная и личной жизни у тебя не существует в принципе. Смарт
разрывается от звонков. Стоя на виброрежиме, скоро дырку протрет в кармане.
«Ты
сам этого хотел, – каждый вечер, вымотавшись как дворовая собака, успокаивал
себя Джисамин Тейли по дороге от репетиционной комнаты в студии и до машины».
В
пределах студии защитную маску еще можно было не надевать. Охрана здесь
работает исправно. Однако в центре Вальетте, которым танцору и лидеру группы «Мираклс»
приходилось возвращаться домой, желательно вести себя более осмотрительно. Тем
более на пике популярности.
Пик-пик!
Года
сменяют друг друга, проносясь мимо со скоростью света, но звук разблокировки
дверей автомобиля остается прежним.
Только
плюхнувшись на водительское сидение и захлопнув за собой дверь, Джис мог устало
выдохнуть и расслабиться.
Однако
бросив взгляд в окно заднего вида и расширив глаза от ужаса, парень дрожащими
пальцами достал смарт из кармана. Набрал человека, мысль о котором первой
пришла ему в голову, и застыл в ожидании.
–
Да? – скромно раздалось по ту сторону.
–
Зоя? – сглотнув, прошептал Джис, поглядывая на укутанное нечто на заднем
сидении автомобиля. – Ты ведь… родила недавно. Ну, я поздравлял, помнишь?
Красноречивое
молчание в ответ заставило танцора закусить губу.
–
Так вот. Ребенок…
–
Ребенок?
–
Да. На заднем сидении моей машины – ребенок.
–
Как он там оказался?
–
Подожди-ка секунду…
Только
сейчас танцор заприметил на свертке листок бумаги. Маленький, словно вырванный
из блокнота. Осторожно потянулся за ним, схватил и тут же лихорадочным взглядом
пробежался по строчкам.
Привет, Джис! Это твое, а у меня
еще вся жизнь впереди.
Целую, Лола
–
Джис? – забеспокоились на той стороне. – Джис?
–
Ну… частично, предположим, это моё. Мой. Частично. – Бумажка оказалась сжата в
кулаке. Плотный комочек выпал из рук и закатился под водительское сидение. –
Он… он шевелится, Зоя!
Малыш
в один момент резво загулил, вытянув ручки вверх и пытаясь схватить пальчиками
пылинки, кружившиеся по салону.
–
Что мне делать?! – в отчаянии вскрикнул танцор, на что подкидыш отреагировал
моментально. Заревел, надрывая горло, пуская густые слюни, пачкая пеленки.
–
Подожди. Успокойся, Джис, – размеренный голос девушки, напротив, еще сильнее
вогнал звезду в состояние паники. – В твою машину подбросили ребенка? Твоего?
Лола?
–
А кто же еще?!
–
А-а-ара-а! – словно в подтверждение его слов, заголосил малыш еще пуще
прежнего.
–
Езжай к Марике, – последовали уже четкие инструкции. – Он, скорее всего,
голоден. Неизвестно сколько в машине пролежал. Она поможет выбрать смеси,
поменяет подгузники, если нужно. А потом в детскую клинику. Ребенка должен
осмотреть врач.
–
Ага, ага… – открыл Джис заметки в смарте и принялся строчить с бешенной
скоростью.
–
Позвони мне, когда всё сделаешь.
–
Но я же не смогу оставить его себе! Все мои выступления, мой тур по…
–
Джис, пожалуйста!
–
Понял. Отключаюсь.
Сбросив
вызов, парень уставился на плод собственной недальновидности и растерянно
взъерошил волосы на затылке.
– Ладно. Ты только не ори, – онемевшими
пальцами пристегнул проксимианин ремень безопасности и завел автомобиль. – Джис
всё порешает. Джис всё порешает… ребенок.
Глава 1. Презумпция самостоятельности
Густые
рыже-фиолетовые локоны скакали вместе со своей хозяйкой – мной. Я – по
просторной, освещенной разноцветными софитами сцене, локоны – по плечам,
взметаясь в воздух, рассыпаясь по обнаженным ключицам и вновь отрываясь от
влажной кожи.
Блестящий
серебряный топ, едва прикрывающий грудь, юбка-шорты из того же комплекта и
неоновые сапоги выше колен. Сценические костюмы группы «Неакс» скромностью
никогда не отличались, но давно уже стали для участниц едва ли не второй кожей.
Для меня – особенно.
Заниматься
излишним самолюбованием во время выступлений меня научил отец. Как только
поднимаюсь на сцену и беру в руки микрофон – я обязана быть прекрасна,
насколько бы ужасно себя ни чувствовала.
Я
должна сиять, распространяя ауру губительной славы, богатства, сексуальности.
Чувствовать себя пятизвездочной, когда со страниц паспорта на меня смотрят лишь
четыре звезды.
Это
настоящий талант, как утверждает отец. И с покорностью папенькиной дочки я
слушала его все эти годы. Все эти годы, но сегодня… сегодня я засомневалась в
том, что смогу следовать по его указке всю свою жизнь.
Короче
говоря, дело было в туалете. После нашего сногсшибательного концерта в
«Лагуна-Холл». Типичной сцены для четырехзвездочных, а потому ставшей для «Неакс»
практически вторым домом.
Даже
несмотря на это, я переживала каждый раз, как в первый. Нервно переступала с
ноги на ногу в гримерке, грызла ногти перед выходом, по нескольку раз умирала,
воскресала во время выступления и испытывала чувство глубочайшего удовлетворения,
стоило покинуть сцену и ступить за кулисы.
Девочки
мягко подкалывали меня за довольно нетипичное для звезды моего уровня поведение,
но я отшучивалась. Отшучивалась, подмечая, что скорее всего, смелости от отца
мне совсем не досталось. Он предпочел оставить ее себе, а во мне тренировать
силу воли.
Но
всё это отступление. Ключевые события сегодняшнего дня, даже вечера… да,
возможно, всей моей жизни, произошли в туалете. А почему бы и нет? Вот почему
бы и нет? Ты превращаешься в невидимку, когда запираешься в одной из кабинок.
Переодевшись
и попрощавшись с девочками, я спешила домой, но в толчок все равно заглянула.
На всякий случай. Кто знает, какие пробки сейчас в центре Вальетте? Я знаю.
Огромные.
Коснувшись
пальцем замка, зашла, уже намереваясь стянуть штаны, но притормозила. Едва ли
не следом за мной в туалет, судя по голосам, ворвалась моя группа в полном
составе. Не хватало только вокалистки – меня.
Никогда,
вы слышите? Никогда я не считала себя любителем хайпа и сплетен. В пору было бы
закончить начатое, присоединиться к девчонкам и попрощаться с ними еще раз, но…
–
Вот сучка-то, – голос Моны.
–
Кто? Джина? – это голос Хизер.
–
А кто это еще может быть? – снова Мона. – Нет чтобы кутеж нам оплатить, к
папуле полетела ненаглядному. Двадцать один год, а до сих пор с ним в одних
апартаментах ютится.
–
Я уже в пятнадцать от родаков съехала. – Это другая. К делу отношения не имеет.
–
Может, ей нравится у него на поводу ходить.
–
Ага. Хоть пальцем бы пошевелила, чтобы самой что-нибудь сделать. Но «папуля то,
папуля сё». Мы вот сами всего добились, без предков. Хотя мне бы Джиса Тейли в
отцы… Кто знает? Выглядит так-то ничего в свои годы. Бодренький. Может, и в
постели такой же заводной.
