Троллейбус, неторопливо покачиваясь, собирал пассажиров и выпускал на волю. Всё шло буднично и серо.
На одной из остановок в дверь, щебеча, вошли три подростка: две девочки, усыпанные угрями, лохматые и небрежно одетые, и ещё некто третий – то ли мальчик, то ли девочка… Прямые светлые волосы почти до плеч аккуратно и стильно уложены ровными прядями, лицо какой-то неземной красоты – сколько живу и рисую портреты, но такой образ видела впервые. Изысканный овал лица, ярко-голубые выразительные глаза в обрамлении пушистых ресниц, точёный прямой нос и губы правильной формы, как у греческих статуй. Когда подросток поднялся на площадку троллейбуса, в салоне как-то сразу стало светлее, и все пассажиры, словно сговорившись, начали рассматривать необычного пассажира. Прыщавые и совсем несимпатичные девочки словно усиливали контраст с его небесной красотой. Я всё-таки предположила, что это мальчик, судя по плоской груди, но продолжала сомневаться – если это девочка, то могла и не созреть ещё, одежда подростковая – унисекс, волосы и мальчики носят длинные – и не определишь порой со спины, кто это? Моего сына с большими голубыми глазами в детстве тоже часто принимали за девочку в общественных местах.
Видимо, не одна я разгадывала эту загадку. Недалеко от группы подростков покачивался слегка подвыпивший мужчина. Он внимательно пытался сосредоточиться на ангелоподобном пассажире и беззастенчиво с ног до головы его рассматривал. А поскольку что у пьяного в голове, то и на языке, то, не скромничая (в отличие от всех остальных), он, шатаясь, приблизился к блондину и дыхнул в него отнюдь не небесными парами.
– А ты кто? Я вот чё-то не пойму – то ли девка, то ли пацан?
Ангелоподобное существо тихо улыбалось и смотрело на мужичка как-то с нежностью. Девочки захихикали, видимо, не первый раз они стали свидетелями такой сцены рядом со свои другом.
– Нет, ну ты чё молчишь? Девчонки, он кто? Вон волосы и лицо как у девки, а титек вроде нет…
Мужик никак не мог разгадать загадку, и это его явно тревожило и раздражало.
– Слушай, ну в штанах у тебя что? Как у меня или как у них? – мотнул мужик головой в сторону засмущавшихся девчонок.
– Ты немой, что ли?! Я ж тебя спрашиваю! – никак не мог угомониться мужик.
– Я тот, кто я есть, – негромко нежным голосом сказал Ангел и этим окончательно поверг любопытного пассажира в ступор.
Тут открылись двери на остановке, и необычная троица покинула троллейбус.
– Нет, всё, – проговорил мужик, трезвея на глазах, – завязываю пить. Уже Ангел со мной в троллейбусе разговаривает. Это ж Ангел был, да? Люди?!
Но пассажиры уже уткнулись в гаджеты и окна, не решаясь поддержать разговор с озадаченным пассажиром.
А был ли Ангел?
Белые мягкие руки моей маникюрщицы на автомате делали привычную работу ловко и аккуратно. Я уже много лет доверяю только ей миниатюрное творчество, несмотря на грубоватый нрав и некоторое безразличие к своему внешнему виду. Но Бог её точно поцеловал в руки, и художник в ней не умер, а плодится и размножается через многочисленных клиенток, которые разносят по офисам, семьям и гостям её маленькие творения на руках разной формы, возраста и ухоженности.
Маникюр на моих ногтях часто вызывает эмоции у окружающих, а собственно, зачем иначе сидеть три часа прикованной к креслу, растопырив пальцы и запекая их по многу раз в китайских «печках» с голубым светом?!
Со вкусом сделанный маникюр необходим, как стильная одежда, которой мы, женщины, не только радуем себя, но и позволяем взять нас за ручку мужскому полу и внимательно рассматривать маленькие шедевры!)
Однажды, увидев мои эффектно расписанные ногти, за мной начал было волочиться красавчик-фотограф на жарком берегу Средиземного моря. Оставила его в друзьях и в душевной беседе узнала причину его неожиданного внимания: такие уникальные ногти были у его жены-модели. В расцвете молодости она погибла в автокатастрофе. Мой маникюр всколыхнул его эмоции и воспоминания о красавице-жене.
Пару лет назад мои ногти привлекли внимание русской американки, которая сама на тот момент работала, имея высшее педагогическое российское образование, маникюрщицей в салоне Чикаго. Она поведала мне печальную историю о том, что если бы она делала маникюр с гель-лаком 2,5 часа одной клиентке, её давно бы уволила хозяйка – 30 минут на каждую даму и не больше! Ну что можно успеть за это время? Так и ходят американки со скучными ногтями. Но если вы всё-таки обнаружили расписные ногти на женских пальчиках за океаном, то, скорее всего, их наваяли украинки втихаря у себя дома, не афишируя свой доход официальной налоговой службе.
Минувший пандемический год сломал многое в жизни моей маникюрщицы. Салон по имени «Амели» – маленький семейный бизнес —исчез. Он был закрыт после того, как «ковид» забрал её опору и друга по жизни – любимую маму, от которой она, прячась, будучи уже сама мамой двоих детей, бегала за угол курить электронные сигареты. Вслед ушла и бабушка – вершина семьи.
Теперь уже не от кого было прятаться, пустоту заполняла работа, дети и муж, для которого тёща была как мама. Салон сузился до маленькой комнаты, на стенах которой висели фотографии дорогих людей, покинувших этот мир.
Телефон был прижат к уху, а руки маникюрщицы проворно наносили очередной мазок. Голос мужа прорывался сквозь пластиковый корпус смартфона и шум супермаркета. Она же капризно складывала губки.
– Зай, да я не знаю, чего хочу! Но хочу!
– Может, творожок?
– Да нет…
– Блинчики?
– Ой, нет! Давай… шарлотку…
– Да не вижу я тут шарлотки!
– Ну, на верхней полочке посмотри!
– Ага, нашёл! Что-то ещё хочешь?
Через полчаса телефон вновь засветился экраном – «Любимка моя».
– Ну, ты скоро? Я уже дома.
– Часок ещё…
– Я тут тебе смешное видео сейчас пришлю!
Присланное видео вызвало улыбку на грустном лице маникюрщицы. Щедро развернула телефон ко мне – маленький робот, собранный в гараже умельцами из болтов и гаек, явно страдал от одиночества и ритмично спасался от отсутствия второй половинки.
«Любимка моя» вновь вышел на связь.
– Зая моя, как тебе? Понравилось?
– Да, мы посмеялись…
Муж помолчал, вздохнул и продолжил:
– Знаешь, я тебя очень, очень люблю…
От неожиданности руки маникюрщицы дрогнули, мазок ушёл в сторону. Я не видела её лица из-за лампы, но через тишину слышно было, как замерло её дыхание.
– Ты знаешь, я тебя тоже очень… очень люблю…
Салфетка на столе украсилась парой солёных слезинок…
