Хочу поведать я вам сказку о ратной
Доблести и долге. Сорвёт в ней честь со злобы маску,
От лжи бывая не в восторге. Любовь в ней вновь восторжествует.
Но как опасен путь героя! Ведь тёмный трон, он не пустует. И дабы властью Насладится, на место прежнего изгоя всегда иной воссесть стремится. Но Коль безбрежен зла поток, то будет вечной и война. Но, как всегда, и Непременно. Того лишь славы ждет венок, в ком добродетель
Всем видна, в ком гнев бушует потому, что есть в нём
Милости безмерно. Итак, про свет узнайте, тьму,
Войдя в глубины тех веков, где мой
Герой судил врагов.
ЧАСТЬ I
I
В пещере гранитной у синего моря
Дитя выживала, смиренно не споря, частенько от
Гнёта страдая немало. Терпела муки от невзгод, любви не ведая
Участья. Всё оттого, что не для счастья её похитил злобный род. И лишь Одной вещице Тала могла обиды доверять. Видать, она подозревала, что «Оберег» дала ей мать. И этот странный медальон безмерно
Девочка ценила. И зло отнять бы не забыло,
Но драгоценным не был он.
Но тайну мне открыть пора. Искала тех
Среди народа сила вечная добра, в ком ей люба
Была б порода, сопротивляться дабы Мраку. И от террора
Духа зла преградным ставя их щитом, учила мудрость без числа
Уметь отбить его атаку их добродетельным умом. И часто Свет
К ней приходил, и дух любви в счастливом сне ведя
По сказочной стране, свои ей истины дарил.
Но зная разницу в мирах, ей
Пробуждаться не хотелось, хотелось ей
Остаться в снах. Но видя разума не зрелость, наоборот
Жалела их, проводивших дни над кладом, вещей прекрасных иль
Смешных не замечавших с собой рядом. Ни песнь соловушки в лесу, ни Дивной бабочки красу, ни цветов по склону гор не замечали жизни
Этой. Иного не было пути, всегда заря была приметой начать
Безумствуя им спор. Предлог не трудно же найти,
Дабы вражды воздвигнуть стену.
Из года в год такую сцену наблюдала
Грустно Тала. И сколько ж раз она пыталась, остановить
Поток скандала! Притом растерянность читалась в глазах испуганных
Дитя. Ведь, обожая всю себя, гордилась жуткой бородой семейства буйного Мамаша. Как и гнома за спиной свисали косы, точно также. Не опознать
В борьбе бойцов. К тому же в шкурах были оба. Как-будто братьев
Близнецов родила одна утроба. И от взаимных тумаков,
Потаскав за космы в волю, затем рыдали, виня
Долю, был ритуал у них таков.
Затем забота их гнала часок другой
Трудиться. А возвратившись, мать звала детишек
Камешком гордиться. И с любовью самородок в огромном спрячут
Сундуке. Но ждал сюрприз еще погодок -дары душистые в мешке.
В корзины сложит быстро Тала овощей и фруктов гору. О чём
Задумываться стала. Вошла ведь детка уже в пору
И понимала, что не с неба упали
Свежие продукты.
Тала
–И, где бы взяли они хлеба? Ну разве можно за минуты
Испечь его? И как могли за срок не долгий отыскать
Не только камешек в пыли?
Когда ж обедать звала мать, детей -семь
Маленьких существ, то Тала ждала в стороне. Терпеть
С собой таких соседств в застольной утренней возне был не намерен
Гордый гном. А значит крошки со стола всегда ребёнок
Ел, потом и тем малышка и жила.
II
Ну всё хозяйство на ней было: стирала,
Шила, печь топила, то бежала мыть посуду. И так, весь день
Дитя в заботах. И как рада, словно чуду, затишью сонному в тех гротах.
Но как-то летом, в час такой, она по берегу морскому брела с
Поникшей головой, ища ответы на вопрос совсем
По-детски, по-простому.
Тала
–Кто же я? И здесь зачем? И кто б меня сюда занёс? Ведь
Я другая сразу всем. И даже выше взрослых гномов.
Так она дошла до скал, где было
Множество отколов. Где сыновей Большой
Гарал предупреждал когда-то грозно:« К камнепаду
Не ходить. Отнестись к словам серьёзно,
Может камень погубить».
Но послушно идя прочь, вдруг
Услышала дитя в голове призыв помочь: «Помоги,
Прошу тебя!» Треск и свист над морем взвился из-за камня
Валуна. И вглядевшись в даль она, видит как пленённый бился зверь
Какой-то голубой. «Потерпи, дружок, я мигом!» – огласилось море криком. И Помчалась в грот стрелой, задыхаясь, за ножом. Себя глупышка утешала:
«Обойдётся всё потом». Но бесспорно знала Тала, что нарушить
Ей придётся, за что гнев её найдет, когда гном из сна
Вернётся для излюбленных забот.
Но открыла смело Тала врата
Бесценные свободы. И в сети пленника
Не стало. И отрок матушки природы спасся сам,
И вся рыбёшка простилась лихо с западнёй. Когда ж на
Берег вышла крошка, только думушкой одной была занята
Головка:«Не поможет мне спастись никакая здесь уловка.
Иди, Тала, повинись. Может чудо совершится?
И поступок твой простится?»
С лохмотьев капала вода,
И побрела она в пещеру, грея в сердце
Своём веру, что везет ей иногда. Шла и думала, что
Скажет: «Меня рыбка же просила. Кто же в бедствии откажет?
Меня? Рыба попросила?» Поражаясь, она встала,
Повернувшись вновь к воде.
Тала
–Может быть уснула Тала? И приснился зверь в беде?
И то правда, не бывает дельфинов бело-голубых.
Но тут же в страхе
Понимает- в одеждах ведь она
Сырых. И зверя вспомнила призыв. Но в смиренье
Не жалела ослушания пробела, важно
То, что он был жив.
Напала с бранью на ребёнка
Хозяйка тёмных обиталищ: «Уже заждалась работёнка!
А ты по брегу всё гуляешь?» Схватила бедную за ручку, но, тут же бросив, Закричала: «А ну, Гарал, задай ей взбучку, но пусть откроется
Сначала. И что там прячет за спиною? И почему
С одежды льёт?»
Склонилась девочка рабою, и услышал
Правду грот. Только в тайне она скрыла зверя жирного,
Большого. Правда б алчного озлила. Сколько ж мяса дармового отпустила
В море Тала! Если б Крета только знала. Но помимо и дельфина найдут Причину без сомненья. В сети брешь, ушла сардина.
Ну чем не повод избиенья?
Лишь на третьи сутки Тала потихоньку
С ложа встала, и шатаясь, вышла к морю. И услышала водица:
«Ну, где они границы горю? Одно осталось мне – страдать. Ведь никому не Заступиться, не видно рядом ни одной души способной сострадать нежно Любящей, родной». Малышка, лежа на песке, совсем отчаявшись,
Рыдала, и различалось в голоске, как мать
С тоскою призывала.
III
Дитя не видела дельфина, заметен
Был он еле-еле. Но видел он, как ей лозина следы
Оставила на теле. И понял он, что в том виновен, из-за него ведь
Гном озлоблен. Всё от шалости беспутной. И тем же способом запретным Ушёл, оставшись не заметным. И ожидая трепки крупной, взял курс
В родимую сторонку. Решив все прямо, без утайки,
Отцу поведать про девчонку.
Над головой кружили чайки,
Над принцем взявшись хохотать, в другой бы раз
Себе на горе. Друзья и братья поиграть звали друга на просторе.
Но пред глазами была «крошка»-человеческий ребёнок. И лишь одна вела его Дорожка, домой стремился дельфинёнок. И приплыв, в огромном гроте,
Какой звался царский замок, Гай нашёл царя в заботе
Средь детишек и их мамок.
Гай
–Тебя приветствует твой раб! Поговорить бы надо, пап.
