Великан пил и причмокивал. Сладкий медовый напиток тонкой струйкой лился по его коротко подстриженной рыжеватой бороде. Он отнял огромную чашу от губ и вытер их свободной массивной рукой.
Великан сидел за большим столом, перед ним стояла пустая тарелка – он только что закончил трапезу. И у него мало-помалу появлялась мысль прилечь отдохнуть на свою огромную удобную двуспальную великанскую кровать. Матрац для кровати был заказан им в одном популярном магазине. И не так давно ему доставили этот самый ортопедический матрац, о котором он мечтал последние пару лет, и все эти пару лет копил деньги. Матрац был не из дешевых, и потому великан трепетно и аккуратно сначала сел на него, ощущая своей пятой точкой, насколько же удобна расхваленная ортопедическая поверхность, а после лег и прочувствовал это удобство всем своим телом. Он лежал и мечтал о том, как проведет свой отпуск вдали от шумного города – в деревне у своей любимой бабули Марфы. Ох, вот это будет раздолье – великан заложил руки за голову и, погрузившись в свои мечты, сладко задремал.
*
Собрав свой великанский чемоданчик, наш герой, радостно напевая последний услышанный по радио хит и чуть ли не пританцовывая под заевшую в голове мелодию, захлопнул дверь в свою обитель и поскакал, как очень большой козленок, вниз по лестнице.
Великан чуть не опоздал на поезд. Его охватил ужас, когда он услышал, что скорый поезд экономкласса Великоград—Леспруд отправляется с первой платформы второго пути через одну минуту. Он ускорил свой и так быстрый шаг, переступая такие же великанские багажи таких же великанов, как и он, своими даже по великанским меркам большими ногами.
Проводница последнего вагона с жалостью и надеждой смотрела на стремглав бегущего великана. Ему показалось, что она махнула машинисту, чтобы тот подождал буквально пару секунд. И вот внутри начало зарождаться всеобъемлющее чувство благодарности к этой уже немолодой великанше в старом застиранном светло-голубом костюме.
Великан вскочил на подножку дернувшегося поезда, уцепился за блестящий и чуть скользкий поручень и отправился вместе с поездом навстречу своей мечте. Проводница посторонилась, великан грузно завалился в тамбур, чуть не сбив ее с ног. Женщина укоризненно посмотрела на опаздуна. Но сменила укор на снисходительность и даже доброжелательность, как только великан со всей искренностью рассказал ей, какая же она замечательная проводница и как он благодарен ей за то, что они дождались его.
Дойдя до удобного места, великан плюхнулся на лавку, поставив свой чемоданчик рядом. Вагон был почти пустым. Только парочка студентов-путешественников сидела в противоположном конце и о чем-то радостно и воодушевленно болтала. Солнце яркими лучами лилось через окна и рябило от мимо проплывающих деревьев и столбов. Это явление делало что-то невероятное с вагоном, возвращало великана в детство. Он погрузился в прошлое. Именно эти мелькающие солнечные полосы были первым его воспоминанием и ярким впечатлением от поездки к бабуле. Тогда он выглядывал в окно, и ветер трепал его густую шевелюру. В поезде было три или четыре вагона, и, просунувшись в окно, можно было с легкостью, особенно на поворотах, увидеть его головной вагон, непринужденно тянущий весь состав. Весь поезд представлялся великану быстрой разноцветной гусеницей. И эта тяжелая металлическая гусеница бежала по полям и среди островков деревьев, делала остановки в небольших населенных пунктах и проносилась мимо заброшенных станций. Деревья отбрасывали на рельсы тень – то широкую, то узкую, и великан, будучи маленьким мальчиком, представлял, как поезд-гусеница перепрыгивает их и снова становится на рельсы. И так перепрыгивает каждую тень, а временами, если тень очень длинная, поезд практически летит над ней, и если хвост состава уже оторвался от солнечной области, то он пользуется любым, хоть самым маленьким светлым лучиком, чтобы оттолкнуться от него колесом и лететь дальше.
Вспомнив эту свою замысловатую воображаемую игру из детства, великан попробовал поднять поезд вверх и заставить его перескочить тень. Получилось у него это с трудом и не так ярко и реалистично, как это было в детстве. Что ж, великан смирился с тем, что давно уже повзрослел, хоть ему так этого и не хотелось. В детстве же он думал, что быть большим и взрослым – это здорово, и на каждый свой день рождения с четырех и до одиннадцати лет загадывал побыстрее повзрослеть. После одиннадцати он уже желал ролики, велосипед, мопед, подзорную трубу и другие радости подростка.
И вдруг спокойствие вагона нарушил появившийся из-за дверей сумасшедший. Правда, он больше походил на спившегося бомжа, у которого помутнел рассудок. Сумасшедший начал выкрикивать нечленораздельные слова и шарахаться по вагону от одного места к другому. И вдруг вполне отчетливо произнес: «они уже здесь!»
– Кто они? – удивленно и испуганно спросил великан.
– Маленькие невидимые существа! Они хотят захватить наш мир!
– Откуда ты знаешь? – опять-таки спросил великан, он ничуть не поверил сумасшедшему, но ему сделалось крайне любопытно.
И тут с противоположной стороны вагона в дверях появилась проводница с двумя милиционерами.
– Вот он! Держите его! – совершенно не своим голосом закричала она. Великан подумал было, что кричит один из милиционеров. Но увидев, что их губы плотно и сурово сжаты, а двигаются только губы проводницы, понял, что слова издавала именно она.
Сумасшедший испуганно подпрыгнул и пустился наутек. Попутно не забыв прокричать в ответ великану: «они мне сами сказали! Они мне сами сказали!» После экстремальной пробежки по вагону на ватных от опьянения ногах мужчина скрылся за дверями. Проводница с милиционерами успели добежать только до середины, примерно до того места, где сидел великан, – они все вчетвером наблюдали в окно, как сумасшедший пьяница словно рыба выскочил из поезда и кубарем покатился по мягкому зеленому склону.
– С ним ничего не станет? – взволнованно спросил великан, вытягивая свою шею, чтобы лучше увидеть все еще катящегося по склону человека.
– Да что с ним будет? – отозвалась проводница. – Такие пьяницы, как он, редко себе что-то ломают, – и удалилась в свою комнатку для проводниц.
Через пять минут великан напрочь позабыл об инциденте и о зловещем предзнаменовании и начал любоваться пейзажами, монотонно пробегающими за окном.
Спустя два часа великан вышел на пустой платформе, попрощался с проводницей, пожелал ей хорошего дня, услышал звук захлопнувшихся дверей, стучащих колес поезда, гудок машиниста и отправился в сторону узкой проселочной дорожки, которая вела его к домику любимой бабули.
